В конце он добавил:

— Конечно, вы не сможете вернуться на родину именно в то время, когда покинули Землю. Этого изменить нельзя. Но вы должны примириться с мыслью, что при возвращении вы обо всем забудете. Вам разрешается вести записи. Можете писать все, что угодно. Вы не ученый и, исходя из этого, не сможете вынести для себя и своей цивилизации что-нибудь существенное полезное или вредное. В лучшем случае они сгодятся для какой-нибудь заметки в желтой прессе, не более. Благо у вас таких масса, — он выдержал паузу и сделал чуть видимое движение в сторону аудитории. – С этого момента вы считаетесь нашим гостем, хоть и не прошеным. Но это не должно вас пугать. Вам будут представлены все удобства, кроме тех, которых у нас попросту нет. и все же я думаю вы будете удовлетворены и оцените наше внимание. Остальное вам объяснят при выходе. Извините. До свидания.

Тут свет на какое-то мгновение погас и все исчезло. Я снова оказался в бесконечном пространстве. Но не надолго. Опять моргнуло и теперь передо мной была дверь не дверь, но проход точно. Очень большой, прямоугольный. И открылся он как в фантастическом фильме…почти. Дело в том, что одновременно подо мной начал вращаться пол до тех пор, пока проем полностью не раскрылся. Словно я находился внутри капсулы, из которой можно выйти только когда внешняя ее оболочка совпадет метками с внутренней. В данном случае метки представляли собой проход.

Ожидание увидеть за выходом круглые коридоры с цветными панелями и горящими лампочками на стенах и на полу, где должны были быть всякие там провода, трубы, или, на худой конец, экзотические рисунки, абстракции не оправдалось. Вместо этого передо мной зияла черная бездна с бесчисленными звездами. Я уж было подумал меня хотят сбросить, но спохватился, поняв, что это не получится, потому как невесомость. А во-вторых, вакуум еще не убил меня и значит воображению стоит повременить и делать то, на что намекают. То есть идти к этой бездне.

Слава Богу, меня остановили у «выхода»! Но мне не долго пришлось прибывать в замешательстве. На самом деле это было что-то вроде прозрачного купола, где эти существа передвигались так, словно парили в воздухе. Я даже не смотрел на своего провожатого, а любовался их поистине лебединой походкой.

Конечно, среди них были женщины.

— Женщины! – выдохнул я, увидев прелестное, хоть и здоровенное, создание.

Так впервые я увидел их вблизи.

Грациозная, стройная, худая. Не что не могло скрыть, даже сильно затуманенное одеяние, ее прекрасных форм. И хотя сквозь такой же туманный берет проглядывалась абсолютная лысина, мне она показалась почти совершенством. Ничего лишнего!

Тут я, конечно, немного преувеличил. Если поставить рядом представительницу земной расы, то еще бы призадумался и, все равно, отдал бы предпочтение не ей только потому, что это должно быть необычно. Да, вот такой я не патриот! Что поделаешь! Тем более у нее присутствовали все признаки для этого.

Проводник, видимо, заметил мое замешательство, а затем и интерес к прекрасной особе и поспешил отвлечь меня. И ему это удалось.

От неожиданности у меня даже волосы на голове зашевелились, чем впоследствии был очень горд. Сколько могло быть среди них талантливых парикмахеров, стилистов! Но нет – они все лысые и мой проводник не исключение. Но не это напугало, а его бледная кожа. Как у покойника. Этому сравнению, как бы в противовес, препятствовали его глазища без ресниц, как я и ожидал. Вместо бровей выпирают небольшие дуги, сходившиеся у переносицы. Нос не большой, но и не сказать, что маленький, хотя и правильной формы. Лицо, как я заметил ранее, имеет треугольную конфигурацию из-за несколько впалых щек. Я тоже могу сделать такую же физиономию у зеркала, если опущу челюсть и выкачаю изо рта воздух. Еще страшнее получится!

И все-таки больше всего привлекала бледная кожа. Я машинально попытался дотронуться до его лица, но он вежливо отстранил мою руку. Благодаря этому я сделал еще несколько открытий. Его руки были практически ледяными, отчего я даже присвистнул.

— Ух-ты! Хладнокровный что ли?!

На что он мне ответил на чистом русском языке:

— Нет.

Дружелюбно ответил и таким же приятным голосом, что и оратор. В этот момент я успел заметить как рот чуть дернулся. Но этого было достаточно, чтобы разглядеть за его тонкими губешками очень редкие и кроткие зубы. Неприятно конечно. Я-то думал, что хоть зубы-то у них в порядке. Про свои молчу. Зато они у меня нормальных размеров.

Инопланетянин, что с него возьмешь!

При этих мыслях я невольно улыбнулся, вспомнив Высоцкого, а потом немного взгрустнул понимая, как далеко нахожусь от дома, от песен его, от родных. Но ностальгировать мне не пришлось долго.

Следующим открытием было то, что это у них ни какое не свечение, а обычная одежда. Ощупать ее он все-таки позволил и, мне кажется, при этом даже улыбнулся. Я бы на его месте вообще б расхохотался. Так вот, обычной ее, конечно, ни как не назовешь. Материал, из которого она сшита или склеена, напоминает паутину, несмотря на то, что я никак не мог ее прочувствовать.

— Не боишься заразиться? – спросил я его при этом.

— Вас уже продезинфицировали, – ответил он

— Надо же! Когда ж вы это успели? – не очень-то удивился я и по-дружески, так, поинтересовался. – Как звать-то тебя паренек?!

После такого вопроса он несколько опешил, похлопал, к моей радости, обыкновенными веками и предложил идти за ним.

Я осторожно ступил на невидимую поверхность, состоявшую из сплошного звездного неба. Мы двинулись вправо, где стена стального цвета заканчивалась на верху в метрах в двадцати. Слева бездна и снизу тоже, и впереди. У меня немного закружилась голова, от чего чуточку затошнило и, с чего бы это вдруг, немножечко вырвало.

— Что с вами? – заинтересовался провожатый. Он даже не испугался за меня, не присел и учтиво не наклонил свою лысую головушку.

Такое обстоятельство не могло меня немножечко не разозлить.

— Не обращай внимание, — начал я успокаивать. – Мы земляне всегда так делаем…перед полетом в открытый космос. Фу! О Господи! Ты пожалуйста не беспокойся. Сейчас, вот, насмотрюсь на звезды и все пройдет. Внизу они как-то поярче.

Действительно было на что посмотреть. Звезды предстали не совсем такими, как на дома. Они светили ровно, не мерцая и в таком большом количестве – уму непостижимо! Невозможно выразить увиденное одним словом.

«Открылась бездна звезд полна

Звездам числа нет, бездне дна!»

Я бы мог просто стоять так целую вечность, пока не ощутил на своем плече нежное прикосновение.

— Вам плохо?

Это была она – моя прекрасная незнакомка, моя Нефиртитти! Моя Аэлита!

— Нет, что вы! – я быстро поднялся, но моего роста все равно оказалось маловато и мне пришлось смотреть на нее снизу вверх. – В меня в упор стреляли. Я даже не успел загородиться!

Она нахмурилась, оценивая серьезность произнесенного, потом, к моему огромному облегчению, обнажила ровные и не такие уж маленькие зубки. Это была улыбка, сразившая меня наповал. Может я и свихнулся, найдя в этой неземной женщине прекрасное, но она до сих пор не выходит у меня из головы. Ее прозрачные глаза не задают такой контраст со светлой кожей, как у моего провожатого, а составляют гармонию с ее обликом. (Плохой из меня писака!). Вообще, они ей идут. Впрочем, как и голос – высокий и с како-то горчинкой или, если точнее, с грубинкой.

— Вы почитатель вашего Петрарки? – догадалась она. – Тем более вам будет приятно познакомиться с Пазикуу.

— С кем, с кем? — переспросил я. Я, конечно, был польщен ее знаниями, но больше всего меня занимало имя, которое она назвала.

Проигнорировав вопрос, она подала какой-то знак моему провожатому. Ничего не оставалось делать, как идти за ним. Я чуть не свернул шею, пока она не скрылась из виду ступая по россыпью звезд.

Богиня!

И вправду, в эту минуту мне показалось, что я в гостях у богов на самом Олимпе. И в то же время чувствовал себя полным ничтожеством перед этими совершенными существами. В том, что они совершенны, во всяком случае, по сравнению со мной, убеждаюсь до сих пор. Какие мы еще все-таки далекие!