Через мгновение, которое по ощущениям Крэйлуса вполне могло сойти за вечность, его разум начал наполнятся чем-то жидким и теплым. Будто у него из головы вытащили мозг и теперь заливали черепную коробку подогретым молоком. Ощущение не было неприятным, но казалось странным до дрожи.

Затем космодесантник почувствовал, как в одну жидкость добавляться другая. Новое ощущение было вязким и холодным. Чужим. Тем не менее, диссонанса не возникало и Крэйлус не испытывал страха, хотя это казалось естественным.

Колоссальным усилием, едва отдавая отчет своим действиям, он стряхнул с себя оцепенение. Белиал мотнул головой и реальность облекла его привычными ощущениями. Воин пошатнулся, вновь ощутив искусственную гравитацию ксеносского корабля. Осознав, что полуптица пыталась что-то с ним сделать, Барракуда вдавил наконец гашетку активации и занес над чужим ревущую «Ненависть».

Его удар был сильным и быстрым. Из Гончих только Гримнир успел среагировать. Хотя скорее он оказался единственным, кто решил остановить Сумеречного Рейдера. Топор варагира рассек воздух со скоростью молнии, активировавшись за мгновение до столкновения с клинком Крэйлуса. Цепные зубья схлестнулись в какофонии натужного скрежета. Мелкие частички металла разлетелись в стороны, так что Альвдан отпрянул, отворачиваясь. Но полуптица не двинулась с места. Ни один осколок цепных зубьев не коснулся ни ее, ни черного монолита.

– Какого… – Белиал отступил на шаг, выхватывая второй клинок. – Что ты делаешь, Гримнир?

– Это ты скажи, что оно сделало? – вопросом на вопрос ответил Хельхест. Он опустил топор, но продолжал настороженно смотреть на Рейдера. – Существо атаковало тебя?

– Я не… не знаю, – Барракуда тоже опустил меч. – Оно как-то воздействовало на меня. Не могу описать. Было странно.

Гримнир повернулся к легионеру, который сжимал в руках испещренный рунами посох, оканчивающийся рогатым черепом какого-то фенрисийского чудовища. Бросив взгляд на череп, Барракуда решил, что не хочет знать, как этот монстр выглядел при жизни.

Рунный жрец выступил вперед, встав между Сумеречным Рейдером и ксеносом. Он некоторое время смотрел на существо сверху вниз, затем взялся за свой посох обеими руками и прикрыл глаза. По его капюшону с пси-активной матрицей пробежал легкий разряд психической энергии. Вокруг заметно похолодало, однако полуптица никак не отреагировала на действия псайкера.

Спустя полминуты жрец открыл глаза. В его взгляде медленно затухал уголек Силы Фенриса. Он посмотрел на Барракуду.

– Что ты почувствовал, воин? – жрец легонько коснулся жутким навершием посоха грудной пластины на доспехе Белиала. Затем подошел к нему, поднял правую руку и поводил ею перед лицом легионера.

– Восприятие изменилось, – Барракуда не шелохнулся, лишь сощуренный взгляд, следящий за каждым движением жреца, выдавал напряжение. – Я будто смотрел на себя со стороны или даже… изнутри. Оно тронуло меня, попыталось.

– Агрессия или спокойствие? Что ты ощущал? Не вспоминай, не анализируй! Просто ответь! Быстро! – жрец опустил руку и заглянул в глаза Крэйлусу. Тот отстранился. Он не привык, чтобы на него смотрели так пристально. Обычно никто не решался.

– Спокойствие, – тихо ответил он, не обратив внимания на повелительный тон псайкера, на который в обычной ситуации отреагировал бы стремительной атакой.

Рунный жрец отвернулся от Сумеречного Рейдера, мгновенно потерял к нему интерес.

– Это не Малефикарум, – бросил он, проходя мимо Гримнира. – И не те силы, что используют фенрисийцы. У меня нет ответа. Нужно время.

– Снова время, – Хельхест покачал головой.

Внезапно корабль содрогнулся, от дальнего прохода донеслись выстрелы. Варагир и остальные воины посмотрели в ту сторону. Несколько Гончих – часовые – вбежали в проход и заняли позиции возле братьев. За ними двигались ксеносы.

– Танкред! – выкрикнул Белиал. – Направь отделение к северной позиции, помогите им! – отдав приказ, Рейдер перевел взгляд на Гримнира. – Своих оставь, где стоят, возможно, будет общий штурм.

Хельхест кивнул, признавая довод. Направить подкрепление они всегда успеют, зал не такой уж большой. А вот оставить один из проходов без защиты – это может стать критической ошибкой.

– Взрываем все! – прорычал Крэйлус, вкладывая «Ненависть» в магнитные зажимы. – И убираемся прочь отсюда!

– Куда? – невесело усмехнулся Гримнир, глядя на черный монолит. – К следующему кораблю ксеносов? На чем? Наших с тобой крейсеров, скорее всего, больше нет. Скажи мне, Сумеречный Рейдер, ты и правда веришь, что мы можем выиграть эту битву?

– А что предлагаешь ты? – кулаки Барракуды сжались, на лбу выступили черные вены. Он не хуже Гончей понимал, что происходит. Понимал, что это их последний бой.

– Нам нужно решение, – Хельхест продолжал смотреть на монумент, пульсирующий зелеными прожилками. – У них должно быть слабое место. Должен быть флагманский корабль. Кто-то, кто координирует их действия, – варагир сделал шаг вперед, но Барракуда опередил его. Капитан «Окулус Интеритум» схватил полуптицу за плечо и вздернул на ноги, даже не почувствовав веса тщедушного существа.

– Если ответы есть, это должно их знать, – глаза Барракуды налились кровью. Он испытывал смешанные эмоции, глядя на мерзкого ксеноса, но у него не было времени на раздумья. – Оно скажет нам все, что знает, или умрет в таких муках…

Существо тихо застонало в железной хватке Белала, плавно изогнулось и запрокинуло голову. Почувствовав импульс незримой энергии, Рейдер выпустил полуптицу и она медленно осела на пол, раскинув руки-крылья в стороны. Спустя мгновение воздух над ней задрожал и подернулся синими всполохами. Гончие попятились, только Гримнир и Рунный жрец не двинулись с места.

Синие вспышки становились ярче и чаще, пока не слились в сплошную пульсирующую массу, повисшую легкой дымкой над ксеносом и черным монолитом. Хельхест и псайкер хмыкнули, когда одновременно поняли, что перед ними. Через секунду дошло и да Барракуды.

– Это сектор у границы точки Мандевилля, – ошарашено выдавил он.

– На нем корабли обеих сторон, – Гримнир улыбнулся, обходя проекцию с другой стороны. – Наши и ксеносов. У кого-нибудь работают пикт-устройства на доспехах?

– Вроде у меня, – отозвался воин из Пустотных Гончих. Он надел шлем, обошел полуптицу по кругу, затем снял шлем. – Передать не могу, основной когитатор доспеха сгорел, вторичный снова ушел в перезагрузку.

– Все пробуйте, – приказал варагир. – Альвдан, я так понимаю, подключиться к этому мы не сможем? Или хотя бы понять, как оно это делает?

– Не сможем, – подтвердил технодесантник. – Здесь нужны Механикум.

– Это по-прежнему не Малефикарум или иные знакомые мне силы, – отчитался Рунный жрец на невысказанный вопрос своего командира.

– Да плевать, – Белиал подошел ближе к трехмерному изображению, которое по своей четкости превосходило стандартный имперский гололит на порядок. – Смотрите, нас уже ничто не спасет.

Слова Сумеречного Рейдера воплотили истину.

Воины сразу разглядели громадный силуэт «Абрамелина», который бился на острие дальнего фронта, стоя в одиночку против трех медуз. Он потерял все суда эскорта, его пустотные щиты давно пали, флагман получал попадание за попаданием. Зеленое вещество превращало надстройки корабля в груды искореженного металла, вгрызалось в корпус по всему борту. Судно теряло ход, оно едва маневрировало. И хотя «Глориана» Солея жестоко огрызалась, намереваясь вот-вот уничтожить одну из медуз, это будет Пиррова победа. Кораблю не выжить.

Одновременно на ближнем фронте «Парка» билась с двумя последними наутилусами засадной группы. Станция едва держалась. Основные батареи макро-пушек были уничтожены, у нее не осталось зенитных турелей. Вся верхняя часть исполинского веретена была усеяна десантными капсулами ксеносов. Судя по их количеству, контингенту Механикум на борту осталось недолго.

«Храфнкель», тоже легко различимый по характерному силуэту, в окружении четырех гранд-крейсеров класса «Мститель» дрейфовал по нижней полусфере, яростно отстреливаясь макро-орудиями от наседающих наутилусов. «Мстители» были сильно повреждены, ни у одного не осталось пустотных щитов. Судя по всему, на всех этих кораблях шли тяжелые абордажные бои.