Три месяца без братьев и отца. Три месяца без нормальных тренировок и кромы. Это ладно. Но три месяца в обществе одних только Механикум и сервов!

– Ладно уж, – пробубнел экзактатор себе под нос, заваливая «Ксифон» на правый бок, чтобы скомпенсировать недостаток тяги, и активируя резервную силовую установку. – Говорят, на Ковчегах такие полигоны, что можно имитировать боевые действия с участием Титанов. Ну поглядим, что из себя представляют хваленые скитарии да мирмидонцы!

***

Витара Каина многие считали слишком человечным для его статуса секутора и командующего тагматы одного из крупнейших Ковчегов. Но на «Кредо Омниссии» он попал вовсе не благодаря давнему знакомству с Краковым, которого на Марсе за глаза называли «Разрушитель Миров».

Причина крылась в его воинском мастерстве и тактическом гении. Он почти не модифицировал свой мозг и в отличие от абсолютного большинства известных ему секуторов не менял соматометрию и остеометрию. У него по-прежнему было две руки и две ноги, а на лишь частично аугметированной голове росли густые темные волосы.

Да, он заменил практически все суставы и его правый аугметический глаз со встроенным процессором класса Н+ соединялся с кортикальным имплантом, который он лично разработал и сам внедрил себе в кору правого полушария. Еще он улучшил эндокринную систему, в частности – заменив надпочечники более эффективными аналогами, способными синтезировать целевые гормоны в любых количествах, минуя (но не подменяя) стандартные процессы вроде дуги ГГТ.

И на этом – всё. Для секутора, для любого магоса его ранга такая аугметика считалась почти полным отсутствием аугметики. Но Каин не испытывал на этот счет никаких эмоций. Он был эффективен. Эффективнее многих, и этого было достаточно.

А еще – он никогда никому не признался бы в этом – ему нравилось быть больше человеком, чем машиной. Он ощущал стойкую необходимость бороться за естественную часицу себя. Возможно, и он был почти убежден в этом, на Марсе не нашлось бы второго такого магоса, который осмелился установить для себя примат плоти над священством техногенных модификаций.

Сейчас Каин стоял у широкого иллюминатора на верхней наблюдательной платформе первого полигона. Таких на Ковчеге было три, каждый площадью по четыре гектара. Один рассчитан на тагмату, во втором проводились учения с артиллерией Ордо Редуктор, а в третьем – полномасштабные имитации с применением до шести титанов класса «Император». Из всех Ковчегов, имевшихся в распоряжении Механикум, с «Кредо Омниссии» могла соперничать лишь овеянный легендами «Патер Омниум».

Секутор покосился на полигон, где его воины отрабатывали типовую операцию – наступление на хаотично укрепленные городские позиции без поддержки тяжелой техники. Шаблон класса А3, то есть имитация подавления противником всех средств связи. Попросту говоря, сейчас он не руководил скитариями и таллаксами, они действовали автономно, разбившись на независимые тактические группы.

Каин вновь посмотрел в иллюминатор и движением мысли вызвал на кристалфлексе изображения с двадцати скан-дронов, оборудованных пиктографической аппаратурой. Еще одна мысль и он заставил двадцать отдельных потоков слиться в трехмерную гололитическую панораму.

Перед ним раскинулся объединенный флот 144-й и 113-й экспедиций, перестраивающийся для дальнего похода. Почти тысяча боевых кораблей, включая суда Механикум, маневрировали в причудливом танце, меняя построение для перемещения к ближайшей точке Мандевилля у границы системы.

Витар Каин отключил ингибиторы эмоций и судорожно вздохнул.

«Безупречно».

В центре строя, над ярко освещенной сферой Дабога, расположились два космических исполина с плугообразными носами. Флагманы класса «Глориана», их звали «Абрамелин» и «Гнев Нуаду». По трем векторам от них уже заняли свои позиции линейные крейсеры, а по нижней полусфере, как круги по воде, расходились концентрические фронты эсминцев и фрегатов в окружении экскортников. В глубине строя предписанные им координаты занимали корабли снабжения и транспортники, прикрываемые канонёрками и кораблями-мониторами.

На одном уровне с флагманами, чуть позади, неспешно разворачивался «Кредо Омниссии». Ковчег превосходил обе «Глорианы» по тоннажу, но со стороны выглядел не так агрессивно, хотя в его скрытых до поры до времени боевых порталах и многоцелевых батареях таилась мощь, способная обращать в пепел звёздные системы.

Вокруг Ковчега по кубическому шаблону выстраивались остальные суда Механикум. Флот Максима Тихона включал в себя двести кораблей, но боевым был лишь один – Ковчег. Судну такого уровня, находящегося вне стандартной типологии Астра Милитариум, не нужна была военная поддержка, ибо он сам представлял собой непобедимую армию из единственного воина. Но ему требовалось колоссальное количество топлива, материалов, живой силы.

Все это имелось и на Ковчеге, по необходимости он мог стать полностью автономным на ближайшие 500 лет. Но кто знает, с чем они столкнутся в Скоплении Хало? Механикум никогда не рисковали, поэтому рядом с «Кредо Омниссии», как раболепные почитатели, кружили десятки ремонтников, заправщиков, тактических сканеров и прочих прихвостней войны.

Витар Каин снова вздохнул, смотря на то, как объединенный флот завершает перестроение и Дабог под ними медленно растворяется в оплавленном зареве местного солнца. Корабли Солярной Ауксилии заняли позиции по флангам и в авангарде. Прекрасная в своей жестокости машина войны двинулась в путь. Каин неосознанно сделал шаг вперед, вспоминая слова терранского астронавта, имя которого история не сохранила…

Неожиданно в какофонию выстрелов и разрывов, доносившихся снизу, вмешался посторонний звук. Едва заметное шипение гидравлики. На полигоне, где каждое мгновение что-то взрывается, рычит и стучит, неаугметированный человек никогда бы не расслышал этого шипения. Но кортикальный имплант Витара модифицировал его слуховой аппарат на биологическом уровне. По параметрам восприятия он не уступал воинам Легионес Астартес.

Секутор медленно развернулся. Скорее из вежливости. Тяжелые удары сабатонов о металлический пол уже всё сказали ему. Рост и вес легионера, тип его доспеха, набор модификаций.

Вероятно, Аскелад среди простых людей считался бы красавцем. Синие глаза, черные волосы, острые скулы. Взгляд пронзительный и чистый, как у генетического отца.

Доспехи цвета серой стали с синими узорами были облегчены до такой степени, что по уровню защиты лишь немногим превосходили броню скаутов. За спиной воина виднелся круглый тактический щит и сложенное телескопическое копье. Каин знал, что это типовой комплект для экзактаторов – элитных воинов Авангарда Терры.

А еще он знал, что лишь триста бойцов из числа тех, кто жил с примархом на Космической Скитальце, который они прозвали Фомором, носят за спиной именно такие копья. От обычных они отличаются тем, что их наконечники не имеют расщепляющего поля. Металл поражающей части добыли на Скитальце и неизвестным способом перековали (по слухам, используя технологии таинственных хрудов). Но Каин все равно в это не верил, ибо ни одно оружие в Империуме не могло нанести вреда серебристому металлу, который постоянно двигался как живой.

Ариана Кю-8 с Таламара лично видела Ферруса Мануса, примарха Железного Десятого. Она говорила Витару, что слухи не лгут – руки Горгона состоят точно из такого же металла. Для жречества Марса это все представляло собой лакомый кусок. Загадку, к которой даже подступиться не получалось.

Каин улыбнулся своим мыслям. Возможно, ему удастся что-то узнать.

– Без официальных приветствий? – толи сказал, толи спросил Аскелад, остановившись в шаге от секутора. Он возвышался над ним почти так же, как над любым неулучшенным членом экипажа.

– Не имеет смысла, – бесстрастно ответил Витар. – Я знаю, кто вы. Вы знаете, кто я.

– Слышал о вас, – серьезно кивнул Аскелад. Экзактатор покосился за плечо секутора. Мгновение он смотрел на панораму флота, затем еще раз коротко кивнул. От магоса не укрылось странное выражение в глубине глаз воина. Смесь восхищения, предвкушения и… грусти?