– Всю энергию на щиты левого борта! – выкрикнул Бранн. – Бейте макро-пушками, пока лэнсы на перезарядке! Где мой экспорт, во имя Луга?

От эскорта к этому моменту осталось меньше половины кораблей. Залпы зеленого вещества превратили в космический мусор уже двенадцать фрегатов. Потери среди судов меньшего тоннажа престали считать полчаса назад.

– На связи Аластар Краков, магос-доминус Ордо Редуктор, временно исполняющий обязанности капитана Ковчега «Кредо Омниссии» и командующий контингентом Механикум Объединенного Флота, – металлический голос Кракова все же пробился через ксеносские помехи. Но интереснее было то, что он говорил через основной канал «Гнева Нуаду», минуя подсектор связи.

Бранн метнул испепеляющий взгляд на связистов. Старший офицер с побелевшим лицом лишь развел руками.

– Я просил передать приказ – чтобы Ковчег прикрыл нас по нижней полусфере, – Балору было плевать, как магос вышел с ним на связь. Его линейные крейсера гибли, но в одиночку он не сможет их защитить. Даже у линкора класса «Глориана» есть предел прочности.

– Ваш приказ был передан четыре целых тридцать три сотых секунды назад, – сквозь взрывы статики прожужжал Краков. – Но я решил лично связаться с вами, так как целесообразность полученных указаний на пятьдесят пунктов ниже допустимого диапазона релевантной оценки…

– Краков, мы не с того начали, – грубо перебил его Келл. – Я приказываю, ты исполняешь. Все просто. Теперь веди свой проклятый корабль по указанным координатам, чтобы прикрыть меня! И если ты еще раз посмеешь влезть во внутреннюю вокс-сеть Авангарда Терры без разрешения, я лично вырву всю аугметику из твой цельнолитой глотки. Через задницу, разумеется!

Бранн энергично кивнул связистам и те оборвали канал. Больше магос не пытался выйти на связь. «Кредо Омниссии» медленно, будто нехотя, начал перестраиваться.

– Кайден, – Балор посмотрел на Первого среди равных. – Иди к Аскеладу, нас неминуемо будут брать на абордаж. По пути найди Лэйса, отправь ко мне.

– Так точно, отец, – Кар кивнул, но на секунду задержался, прежде чем направиться к выходу с мостика. Это было на него непохоже. Балор понял его вопрос.

– Фламиник нужен мне здесь, чтобы он помог астропатам связаться с библиариями моего брата, – примарх медленно и глубоко вздохнул. – Без флота Враска эта орбита станет нашей могилой.

– Он счел бы за честь твои слова, – усмехнулся Кар.

– Он никогда об этих моих словах не узнает, – Балор улыбнулся сыну одними губами и снова отвернулся к гололиту. Все это время его руки продолжали сжимать древко «Гибельного».

***

Балор Келл не знал, есть ли второй такой же капитан во флоте. Бранну удалось продержаться почти четыре минуты против двух «медуз» и одного «наутилуса». Правда, они лишись почти всех щитов. Осталось два сегмента на корме и один в носовом секторе. Несколько попаданий зеленого вещества сокрушили левый борт, унеся жизни пятнадцати тысяч смертных и двухсот легионеров.

Жертва «Гнева Нуаду» не была напрасной. Ни один линейный крейсер первого эшелона не погиб.

На абордаж их пытались взять с самого начала, как предсказал примарх. С «наутилуса» непрерывно стартовали неповоротливые живые торпеды, медленно преодолевающие пустоту и пульсирующие внутренним зеленым светом в такт размеренным залпам своего материнского корабля.

Аскелад и Звериные роты готовились к бою на десантных палубах правого борта. Кайден спешил к ним. Но пока до рукопашной не дошло – перехватчики справлялись. Пожалуй, маневренные пустотные бои – единственный аспект битвы, в котором имперцы не проигрывали тотально. Рыбы-умбры, игравшие роль истребителей в ксеносском флоте, существенно уступали в скорости аналогам Авангарда Терры, да и стреляли медленно. Но брали выносливостью.

Любое попадание зеленого вещества мгновенно сжигало юрких имперских охотников, которым, чтобы сокрушить хотя бы одну «рыбу», нужно было фокусировать на ней огонь как минимум втроем. Спаренные лазпушки с трудом пробивали вражеские энергощиты, а ракеты класса «Буря» просто не наводились из-за направленных помех.

Чужие быстро адаптировались. «Наутилус» отошел назад, уступая место «медузам», которые теперь атаковали только «Гнев Нуаду» синхронными пусками. С надира в их сторону двигалось еще два корабля.

Линкор бил в ответ всем подряд. Колосс огрызался, выбрасывая в пустоту аннигилирующие копья лэнсов и макроснаряды с адамантиевыми сердечниками, способными, как когда-то считалось, пробить любую броню. Зенитные башни рассекали космическую тьму сериями синеватых вспышек, поддерживая перехватчики в борьбе с роями вражеских торпед.

«Медузы» получали невероятный урон. Щиты одного из вражеских кораблей пали, и теперь имперские сверхтяжелые энергетические пушки направленного действия нещадно кромсали черную сегментированную броню, выпуская на волю зеленое содержимое отвратительного нутра. Вскоре поврежденная «медуза» запузырилась. Батареи «Стигий» нашпиговали ее адамантием и ксеносский корабль раскололся пополам.

Никто не ликовал. Ни один из офицеров мостика не издал ни звука. Тишину прорезали лишь отрывистые приказы.

Вскоре флагман получил два прямых попадания в носовую часть и его увело с курса. Бранн удержал линкор от свободного вращения лишь усилием воли. Капитан знал, что они вполне могут забрать еще одну «медузу». Может две. Но на этом закончится их участие в этой битве. Во всех битвах.

Бранн уже не боялся перегрузки основных систем, хотя за последние минуты на орудийных платформах вышло из строя больше двухсот сервиторов, а тридцать техножрецов в узловых хабах сгорели заживо из-за скачков напряжения в распределительных цепях. Линкор продолжал терять корпусную броню, орудия, живую силу. Абордажные суда ксеносов взрывались уже в считанных километрах от их борта. Перехватчики все же начали уступать вражеским «рыбам».

– Правому флангу свободное построение. «Гундеструпу» и «Хорну» выйти из боя, пусть их заменит группа «Агуана». Вывести эскортники из резерва, – Балор Келл отдавал приказы машинально, понимая, что его флот уже не спасти. Но они были Авангардом Терры. Они не отступали и не сдавались.

– Прямой залп в командную башню! – выкрикнул Бранн. – Не уйти, семь секунд до сближения!

Капитан начал тщетный экстренный разворот и все на мостике похватались за хромированные поручни, которые тянулись вдоль кресел и оборудования, будучи предназначены как раз для таких моментов. Только Балор Келл и его экзактаторы не двинулись с места.

Бежать было бессмысленно. За семь секунд легионеры сумели бы выбраться. Но не смертные. И все равно это не имело значения, потому что попадание зеленого вещества сожжет всю верхнюю треть командной надстройки линкора, не только мостик.

Это был конец.

Внезапно черная тень заслонила обзорные экраны, а маячки, отображавшие снаряды зеленого вещества на сбоившем гололите, погасли. Примарх сначала подумал, что это ошибка. Но прошло девять секунд, потом двенадцать. Он бросил взгляд на линзы ауспексов. Те показывали какую-то ахинею.

– Что происходит, – примарх медленно обернулся и посмотрел на капитана. Бранн качнул головой, в его глазах понимания было не больше чем чести в эльдарской крови.

– О, великий Луг! – обронил Балор, когда показания на линзах моргнули, на миг отобразив реальное положение вещей. Этого мгновения Келлу хватило, чтобы понять, кто их спас.

Это был «Кредо Омниссии». Из-за ксеносского поля подавления многие корабли, даже линкорного тоннажа, просто не отображались на радарах. Поэтому с «Гнева Нуаду» никто не заметил приближение Ковчега, хотя тот превосходил линкор в два раза по массе и в полтора по габаритам. Оказалось, что последние пять минут он двигался по верхней полусфере, размениваясь ударами дальнобойных орудий с очередным подкреплением ксеносов. Когда Краков увидел, что корабль примарха оказался под перекрестным огнем, он, не мудрствуя лукаво, просто направил Ковчег пересекающимся курсом, чтобы защитить его собственным корпусом.