Я прерываю его: — Что мне надеть на ужин в честь помолвки?

Мои руки дрожат, скользя по платью, пока Сорен открывает дверь в ресторан. Позади нас останавливается машина, и из нее выходят двое мужчин.

— Они с нами? — я киваю в их сторону.

— Я редко путешествую один, — признается Сорен. Как я раньше не замечала этого? Может, я просто не обращала внимания? Не хочу верить, что он в мафии, но это становится трудно отрицать.

Я не ела ничего целый день, у меня сводило живот. Мне никогда не нравились Моретти, и я всегда считала, что это чувство взаимно. А теперь, зная, что они преступники, я еще больше нервничаю. Особенно из-за его отца.

Я должна это сделать. Моя мама наконец-то получит необходимую ей помощь. У меня вновь сводит живот. Джуд будет вынужден совершить ужасные вещи, если я не сделаю этого. Кладу руки на живот, который отказывается успокаиваться.

Я пытаюсь понять, есть ли у Сорена пистолет. Разве мафиози не носят его постоянно? Значит ли это, что все члены его семьи напичканы оружием?

— Наслаждаешься видом? — спрашивает Сорен.

Смущенный возглас вырывается из моего рта, когда понимаю, что это выглядит так, будто я открыто пялюсь на него.

— Мне нужно в туалет, — выпаливаю я, пытаясь взять себя в руки. Он делает шаг вперед, словно собирается последовать за мной.

— Не смей, Сорен, — мои глаза расширяются, и я указываю на него пальцем.

В его взгляде появляется сомнение, и он с минуту изучает меня.

— Хорошо, — соглашается он, и я выдыхаю с облегчением. — Я подожду здесь. Поторопись, ты же не хочешь, чтобы твои будущие родственники ждали тебя слишком долго.

Я не могу находиться рядом с ним прямо сейчас. Разворачиваюсь на каблуках и пихаю дверь в ванную с такой силой, с какой мне бы хотелось ударить Сорена. Все мое тело вибрирует, пока я стою посреди пустой комнаты, не зная, каким будет мой следующий шаг. Опираюсь ладонями на холодную стойку и смотрю в зеркало.

Почему Сорен хочет жениться на мне?

Я бросаю взгляд в сторону и вижу приоткрытое окно. Я знаю, что обещала прийти, но…

Отталкиваюсь ладонями от стойки и размышляю, глядя в окно. Боль пронзает мою грудь. У меня перехватывает дыхание, становится трудно дышать. Я потираю больное место, но это не помогает. Моретти должны простить меня, потому что я не могу сделать это сегодня. Нет, этого не случится. Мне все равно, согласилась ли я на это. Я не буду встречаться с ними, пока нахожусь на грани панической атаки.

С каждой секундой, когда мой план обретает форму, я чувствую себя все лучше. Все будет хорошо. С каждым вздохом дышать становится чуть легче, и я полностью поднимаю окно. Как раз достаточно места, чтобы я смогла пролезть. Не очень грациозно, но у меня получится. Я пытаюсь поднять ногу на высоту окна, но я не настолько гибкая. Мне нужно больше тренироваться. Может быть, мне стоит записаться на занятия йогой.

Оглянувшись на дверь, я приподнимаюсь, упираясь руками в подоконник. Металл сильно впивается в кожу, и я протискиваюсь сквозь него, пока мое тело не оказывается наполовину внутри, наполовину снаружи.

Совсем не женственно я пытаюсь перекинуть ноги за окно, молясь о том, чтобы не упасть слишком сильно. Мои руки вытягиваются, готовясь столкнуться с землей, я медленно спрыгиваю и лечу вперед.

Я падаю с грохотом, от удара сводит запястье, и вскрикиваю от боли. Бросив взгляд на окно, я встаю, отряхиваю ноги и обхватываю запястье, разминая его.

— Путь свободен, — я вздрагиваю от внезапного голоса Сорена, и моя рука взлетает к груди.

— Как ты узнал? — спрашиваю я. Он пожимает плечами.

— Я знаю тебя лучше, чем ты думаешь. Мы вляпались в это надолго, может, хватит сопротивляться, — он потирает подбородок. — Должен сказать, я бы никогда не подумал, что ты из тех девушек в розовых трусиках.

Милый младенец Иисус. Мои щеки пылают от этого комментария, а пульс учащается.

Он подходит ближе, вторгаясь в мое личное пространство.

— Может, нам стоит попрактиковаться в поцелуях, чтобы моя семья поверила, что мы влюблены.

Я отталкиваю его от себя.

— Отвали, — его пальцы хватают меня за запястье и притягивают к себе.

— Давай покончим с этим, — вздыхает он, как будто это доставляет ему неудобства. Ему!

Мои ноги волочатся, спотыкаясь друг о друга, когда меня тянут против моей воли.

— Твоя семья хочет, чтобы мы поженились?

Он толкает меня плечом с забавной ухмылкой на лице.

— Мои братья поддерживают эту безумную идею.

Значит, он сошел с ума, раз женится на мне. Я не знаю, как воспринимать этот комментарий.

— О, у меня есть для тебя кое-что, — Сорен отпускает мою руку и роется в кармане. Через секунду он достает кольцо с бриллиантом. — Теперь оно твое. Никогда его не снимай.

— Как романтично с твоей стороны.

Он берет меня за руку и надевает кольцо на палец. Оно идеально сидит, и от него захватывает дух. Я не могу перестать смотреть на него. Если бы я выбирала кольцо, оно было бы именно таким.

— Оно показалось мне наиболее подходящим, — он все еще держит мой палец с кольцом. Крошечные искры пробегают по моей коже, а сердце трепещет. Тошнота, которую я чувствовала ранее, сменяется новым ощущением в животе.

Сорен прочищает горло и отпускает мою руку. Его тепло остается на моей коже, согревая меня в этот прохладный вечер.

— Пойдем, — он поворачивается обратно к фасаду здания.

У меня учащается сердцебиение, и я оцениваю реакцию родителей, когда мы приближаемся к столу. Я никому не называл причину нашей встречи. Ева смотрит на нас, зная, что сейчас разразится какая-то драма. Я вижу, как ее глаза горят от возможных вариантов.

Я отодвигаю стул для Джин, стоящий рядом с моим.

— Мама, отец, — я прочищаю горло, — я хотел бы официально представить Джиневру в качестве своей невесты.

— Я так и знала, что что-то не так, — Ева слегка сжимает кулаки.

Моя мать выглядит совершенно растерянной, переводя взгляд с Джин на меня.

— Без обид, Джиневра, но неужели Карисса не вернется из отпуска?

Смотрю на Джин, она краснеет, и выглядит так, словно готова убить меня. Я молча клянусь, что заглажу свою вину перед ней. До сих пор мне не приходило в голову, что, возможно, я использую Джин как щит против своих родителей. Черт, какой же я мудак.

Я снова смотрю на нее и жалею, что не придумал другого способа сообщить об этом своей семье. Джин не должна чувствовать себя нежеланной. Она случайно оказалась под прицелом семейного бизнеса.

— Если она вернется, я на ней не женюсь, — мать принимает мой ответ, зная, что не стоит задавать лишних вопросов, в то время как челюсть отца двигается туда-сюда.

— Сынок, мы можем поговорить?

— Поздравляю, — объявляет Ева, привлекая к себе всеобщее внимание.

Глаза моего отца расширяются, его лицо краснеет с каждой секундой, когда он думает, что его игнорируют. Я позволяю ему посидеть так еще немного, давая Еве возможность порадоваться за нас, а затем поворачиваюсь к нему лицом.

— Это может подождать? Семейные ужины не для бизнеса, — я использую любимое выражение моей матери, и это заставляет моего отца прищуриться. Его глаза превращаются в черные бусинки.

Я уже знаю, что он собирается сказать. Джиневре нечего предложить, в то время как Карисса принесла союз и богатство. Но теперь неважно, что он думает, ведь семья одобрила этот брак. Это все, что мне нужно, но его сводит с ума то, что у него нет власти положить этому конец.

— Да, я надеюсь, что вы будете счастливы друг с другом, — добавляет мама с теплой улыбкой. Она клей, на котором держится наша семья.

Я кладу руки на напряженные плечи Джин и слегка сжимаю их. Мне нужно прикоснуться к ней, чтобы оставаться сильным. Я жду, что скажет мой отец, но он не произносит ни слова, просто сидит, насупившись.