Она замолчала.

Я подумал, что сейчас Слаживающую припёрли к стене. Видимо, её партнеров по Большой Четверке всерьез достала негласная роль лидера, которую держала Слаживающая.

Право вето на новых членов Слаживания — удар по любимой игрушке Слаживающей, по смыслу её существование. Возвращение ани — реабилитация главного врага. А учитывая потенциал этой культуры — ещё и с перспективой их будущего вхождения в «Пятерку», или во что она там превратится со временем. Ну и разрешение на исследование темпоральных фокусов — ликвидация самого главного преимущества Слаживающих, основы их силы.

По сути, устами Павловых сейчас озвучивались условия капитуляции.

Контроль посоветовал мне найти Баланс. Я-то думал, что речь идёт о примирении переругавшихся культур, или какой-то неведомой фигне, прячущейся в мирах Слаживания.

А меня аккуратно подталкивали к Павловым. Да, три силы из Четверки боялись Слаживающей и ссорились между собой. Но они ухитрились найти компромисс в лице Павловых. Получить того, кто будет озвучивать их требования и угрожать Слаживающей.

Но мне кажется, что я узнал Слаживающую чуть лучше, чем те, кто провёл с ней тысячи лет.

Ох, как же мне не нравилось то, что сейчас неизбежно произойдёт! У меня даже озноб по спине прошёл.

Или стало холоднее?

Нет, реально озноб.

И жуткое ощущение надвигающейся беды. Сейчас я должен был сделать выбор — и не ошибиться.

— Простите, — сказал я. — Всё это крайне интересно, но я бы хотел получить свою награду. Уважаемая Слаживающая, вам ведь не составит труда озвучить предложение вернуться на Землю всем Обращенным? А потом перенести меня и всех пожелавших. Куда-нибудь на Горный Алтай, в Новую Москву, пожалуйста. Лет через пять после того, как вы забрали людей для Слаживания. Заранее спасибо.

Слаживающая задумчиво кивнула.

— Да. Разумеется. Я озвучиваю твоё предложение прочим Обращённым. Но есть небольшая проблема, Никита. Сейчас мне требуются все мои силы, я смогу переместить тебя лишь после разрешения конфликта.

— Это значит, что ты отказываешься от предложения? — резко спросила Елена.

— Конечно же, — сказала Слаживающая.

Воздух в комнате стремительно холодел.

— Никита, — Святослав посмотрел на меня. — Нам, людям, стоит держаться вместе. Три силы из Четырех и твои способности…

Изо рта у него шёл пар. На чёрных сгоревших стенах заблестели капельки воды. Пудель, до сих пор невозмутимо ожидавший рядом с хозяевами, тявкнул и затрусил к дверям. Потыкался в створку мордой, поскребся. Створка приоткрылась, и пёс выскочил из комнаты, только поджатый хвост мелькнул.

— Вместе? Полагаешь? — спросил я, глядя на мальчика, в чьём теле жил разум старика.

Впрочем, я был куда более старым человеком в молодом теле.

— Мы же люди, — ответил Святослав.

— Все мы люди, даже ани, — сказал я. — Слаживающая, можно узнать, что ты делаешь?

— Убираю все лишние технологии в пределах планеты, — ответила Слаживающая. — Через тридцать секунд щиты Думающих и Стерегущих падут.

— Тогда и твои накроются, — быстро произнёс Святослав. — Мы этот вариант рассматривали. Для Контроля и Думающих — идеальный расклад.

— О! — Слаживающая рассмеялась. — Пожалуй, я рискну. У меня есть джокер.

Она провела руками по воздуху — в каждой руке появилась рапира.

— Держи, — сказала Слаживающая и бросила в меня рапиру.

Метко.

Я согнулся, вытащил клинок из живота и воскликнул:

— Да нафига?

— Ты должен убедиться, что по-прежнему Обращён.

— И так верю, — пробормотал я. — Это в твоих интересах.

— Никита! — возмущенно крикнула Елена. — Ты предаёшь человечество!

Я не ответил. Страх ушёл, пришла ослепительная ясность и понимание.

Дверь распахнулась и в кабинет стремительно — никакой важности в поведении и дряхлости в движениях, вбежал дворецкий. В руках у него был короткоствольный автомат полицейского образца.

Интересно, что даже службы правопорядка на планетах используют большей частью примитивное огнестрельное оружие. Нет, конечно, его вполне достаточно, но где же лучевые пистолеты и плазмометы?

За дворецким по коридору гудящим роем неслась стая микродронов, мерцающих всеми цветами радуги.

А в конце коридора заливисто и требовательно лаял пудель. Мне показалось, что в лае прорываются отдельные слова: «вперед», «убить», «атака».

Ах, Святослав Юрьевич, видать и впрямь старого пса не научишь новым фокусом!

Автомат загрохотал, но я уже бежал навстречу дворецкому, прикрывая собой Слаживающую. Не думаю, что даже с отключёнными «щитами» пули повредили бы ей, но я не хотел рисковать. У меня был билет домой, и я собирался его отработать.

Непохоже было, что дворецкого захватил Думающий. Слишком быстро, и слишком расчетливо-аккуратны движения.

Это Контроль.

Последние пули разнесли мне череп, и я ощутил секундную дезориентацию. Этого хватило, чтобы дворецкий выкрикнул:

— Ты должен защитить Баланс!

— Ни черта я не должен! — ответил я, рассекая дворецкого от плеча к бедру. Рапира взвизгнула.

В следующий миг в кабинет ворвались дроны.

Слаживающая вырвалась вперёд из-за моей спины. Рапира в её руках порхала, сбивая микродроны десятками. Я заметил, что попадание нескольких дронов она перенесла без видимых повреждений, но всё же старалась от них уклониться — и вышел вперёд. Такой точностью ударов как Слаживающая я не отличался, зато и уклоняться мне не было нужды. Костюм всё равно сгорел, когда Слаживающая «вспыхнула», а очередные дырки в теле мне безразличны.

В какой-то миг, когда дронов осталось уже меньше десятка, что-то больно ударило меня в затылок. И — поползло вниз по спине. Я обернулся, дёрнулся и стряхнул с себя Святослава Юрьевича, сжимающего в руках нож. Компенсируя невысокий рост и силу, старый козёл подпрыгнул, вонзил мне лезвие в затылок и сползал вниз, поджав ноги, будто пират из детской сказки, спускающийся по парусу.

— Ну ты дурак, да? — возмутился я.

— Ты предаёшь Землю! — крикнул Святослав Юрьевич.

Почему-то меня задели его слова. Секунду я смотрел на сидящего на полу мальчишку, сжимающего свой бесполезный нож. А потом твёрдо сказал:

— Нет.

И пригвоздил его к полу рапирой.

Святослав Юрьевич тоненько взвизгнул, дёрнулся и затих.

Я пошёл к Елене.

— Сволочь! — выкрикнула она. У неё тоже был кинжал, по лезвию которого поблескивали искры. Что-то необычное, технологическое, но проскользнувшее сквозь запрет «лишних технологий». — Мы боремся за людей!

— Только за себя, — ответил я. — Наверное, когда-то было иначе. Но долгая жизнь… она всех делает мизантропами.

Несколько мгновений она смотрела на меня, потом пожала плечами.

— Возможно. Но ты сможешь вернуться на Землю если поддержишь нас.

— Предпочитаю не экспериментировать.

— Никита… я же тебе нравлюсь.

— Не ты, — я развёл руками. — Твоя внучка. И даже не та, которая веселится на курортах с папой, мамой и братом. А та, которая жила здесь.

— Её можно вернуть, — сказала Елена. — Ничего страшного, Никита! Клонированные тела имеются, запись памяти тоже! Если, конечно, я тебе нравлюсь меньше…

Как у неё всё просто!

Тело — лишь оболочка, кусок памяти в голове — личность.

Подумаешь, два-три потерянных месяца жизни, опыт, впечатления, мысли, мечты, страхи. Всё то, что делает нас теми, кто мы есть.

Елена шла ко мне в теле своей внучки, смотрела на меня её глазами, из которых текли слёзы и робко улыбалась.

— Зря ани её убил, — сказал я.

Елена воткнула нож мне в живот.

Было больно.

— Блин, — сказал я, отпихивая её и выдирая нож. Из раны толчками текла тёмная кровь. — Что-то новенькое…

Она успела торжествующе улыбнуться, когда рана исчезла, сменившись грубым шрамом.

— Всё немного сбоит, — сказала Слаживающая, подходя. — Извини.

Я потрогал выступающую полоску на животе. Ну надо же. И впрямь — что-то новенькое.