А вот хопперша была жива. Вся изранена, в крови, но пока жива.

Я присел рядом и заглянул в чёрные глубокие глаза. Спросил:

— Не удалось сохранить эту особь?

— К сожалению, — ответил Контролирующий. — Как только я выйду, этот организм умрёт.

— Ничего не смогу сделать? — спросил я на всякий случай.

— Полевой комплекс реанимации или стазис-камера в течение пяти минут? — ответил Контролирующий вопросом.

Я развёл руками.

— Благодарю за помощь в наведении порядка, — сказал Контролирующий. — Я дожидался тебя, Никита. Могу ответить на несколько вопросов.

Это было очень щедрое предложение, я кивнул и спросил:

— Ани действительно запрошен не вами?

— Я ведь уже говорил. Это решение Стерегущих.

— Разве они могут действовать на планетах? Третий постулат?

Контролирующий заколебался, но ответил:

— Если проблема нарушает глобальную стабильность и связана с внешней угрозой — могут.

— Внешняя угроза — это я?

— Не знаю. Возможно, Павловы. Возможно, ты. Контроль не смог выяснить.

Чёрт, чёрт, чёрт. Я остаюсь с тем же, с чем и был.

— Муссы… кто их взбунтовал?

— Пока неизвестно. Уже работаю над этим.

Его спокойный тон наводил жуть. Он сидел в умирающем теле, но уже работал над следующей задачей.

— Спрашивай. — Хопперша облизнула губы длинным языком. — Жизнь заканчивается, мне всё труднее сохранять голос.

Я заметил, что хопперша дышит только в тот момент, когда начинает со мной говорить. От этого мороз реально шёл по жилам.

— Почему ты мне… благоволишь?

Контролирующий внимательно посмотрел на меня.

— Касамни. Вы их уничтожили, Контроль признателен. Мы и Слаживание выступали против касамни, Стерегущие и Думающие — за. Патовая ситуация. Тупик. Вы разрешили проблему.

Я кивнул. Понятно. Вот и становится ясно, кто друг, а кто враг в Большой Четвёрке.

— Что со мной происходит, Контроль? Я чувствую, что меняюсь.

— Обращение… — прошептала хопперша. — Всё оказалось сложнее, чем мы думали.

Я подождал секунду, но Контроль явно не намеревался уточнять. А может быть, он и сам не понимал деталей.

— Последний вопрос, — предупредила хопперша.

— Что мне делать? — спросил я в отчаянии.

— Найди баланс, — ответил Контролирующий.

И умер.

Из глаз ушла тьма, они стали обычными, почти человеческими. Дрон, кружащий вокруг меня, замерцал, угас и упал на тело несчастной телохранительницы. Это, конечно, было чистым совпадением, но выглядело очень символично.

Я встал, в задумчивости глядя на мёртвые тела.

Баланс?

Да запросто.

Только можно понять, о чём вообще речь?

2

В особняке постепенно собралось два десятка гостей. Муссы ещё буйствовали в районе, уходить было небезопасно. Уцелевшие охранники заняли стратегические точки на крыше и у дверей, кто-то ухитрился наладить систему защиты, и все входы и выходы перекрыли решётками. Наверное, силовое поле сработало бы эффективнее, но я не слыхал, чтобы подобные технологии попадали в руки рядовых граждан, даже очень богатых.

Я попытался добиться от швейцара (тот выжил) допуска в защищённую зону, но упрямый дед внезапно оглох и перестал понимать общий язык.

Так что я побродил по особняку, нашёл спальню Василисы (очень мило, если вы любите сочетание графитового цвета мебели с розовым постельным бельём) и немного поорал там, размахивая руками. В защищённую зону наверняка был доступ из всех хозяйских спален, да и датчики там должны стоять.

Предчувствия меня не обманули — в стене открылась дверь. Я спустился со второго этажа по узкой винтовой лестнице (интересно, таким ли образом спаслась Василиса, когда семья явилась ко мне?) и оказался в просторной комнате. Ну, не целый подвал, конечно, но помещение огромное, уютное, обставленное прекрасной мебелью и явно предназначенное для десятка человек как минимум. У одной из стен висел в воздухе гигантский экран, разделённый на множество окошек, каждое из которых показывало ту или иную комнату. Был вид и на сад, и на выгоревшую поляну с остовом экскаватора, и на особняк сверху (вероятно, с дрона).

Василиса сидела на диване, зарёванная и несчастная, держа на коленях милого абрикосового пуделя, а вот мальчик Святослав меня удивил — он вместе с телохранителем стоял у экрана и отдавал какие-то распоряжения. Серьёзно так командовал, по-взрослому. Охранник его слушался.

— Могли бы и раньше впустить, — буркнул я.

— Не на виду же у людей! — ответил Святослав. — Все бы сюда ломанулись. Я ждал, пока вы догадаетесь.

Я был вынужден признать, что он прав. Мысленно признать. Вообще Святослав меня порадовал, при первом знакомстве он показался мне обычным мелким богатеньким мажором, при втором — сообразительным молодым человеком. А сейчас я повысил его до статуса «наследник торговой империи».

— Ну-ну, — пробормотал я и подсел к Василисе. Взглядом указал на пуделя. — Юрий Святославович успел?

— Нет, — замотала головой девушка. Слёзы полились с новой силой. — Пять минут надо, не меньше…

Я погладил пёсика, тот охотно лизнул мне пальцы.

— Папа умер, — продолжила Василиса. — И мама… Они вчера утром сознание копировали.

— Ну, не так уж и плохо! — подбодрил я, косясь на экраны. Погром в квартале продолжался, но уже были заметны и очаги сопротивления, и дома, возле которых муссы полегли штабелями. — Они не много потеряют.

— Клиника разрушена… Банк памяти горит… — Василиса обняла меня и зарыдала в голос.

— Это плохо, — согласился я, поглаживая её по вздрагивающей спине. Тонкая серая ткань почти не ощущалась под пальцами, казалось, будто я глажу голое тело…

— У мамы и папы пропал сигнал… их убили…

Ну да, убили, факт. Я вдохнул запах волос Василисы. Они чуть-чуть пахли гарью, но больше — цветами и пряностями. Какие-то дорогие модные духи, хотя мне казалось, что такие любят более зрелые женщины. Очень возбуждающе. В ту ночь, когда Павловы пришли в мой дом, от неё пахло лавандой и чёрным перцем, тоже волнующий запах, но более молодой, невинный…

Тьфу!

Ну почему Обращение сделало меня гиперсексуальным?

Или дело во мне самом?

— Новые тела существуют? — спросил я деловито.

— Есть криокамера с эмбрионами клонов, — откликнулся Святослав. — В надёжном месте. Но даже ускоренное выращивание займёт несколько лет.

— А память?

— Последние копии в особняке. Целы.

— Понятно, почему они пытались использовать ядерный заряд, — пробормотал я.

Да уж, в таком случае семья Павловых погибла бы окончательно.

— Вы им помешали? — заинтересовался Святослав.

— Нет, Стерегущие. Четвёртый постулат, Соразмерность. Применяемое оружие не должно превышать доступный противной стороне конфликта технологический уровень, если это не противоречит старшим постулатам.

Святослав кивнул. Поскольку у нас не было ядерного оружия, значит, и муссы не имели права его применять. Они попытались — и линкор, так удачно оказавшийся на орбите, извлёк запущенный заряд из пространства. Или из времени, кто уж тут разберётся, точно не я…

— А экскаватор кто сжёг? — спросил подросток.

— Контроль. Задействовали орбитальную лазерную платформу, как я понимаю. Очень деликатно сработано. Но ракету они бы перехватить не успели.

— Нифига себе отпраздновали… — вздохнул Святослав и начал что-то переключать на экранах.

Василиса всхлипнула. Спросила:

— А где Говорящая с Богами?

— Твой телохранитель? — уточнил я.

— Телохранительница…

— Прости, ненавижу феминативы. Очевидно, она теперь говорит с богами. Смелая женщина, пыталась спасти твоих родителей, но погибла вместе с ними.

Про то, что в хоппершу вселился Контроль, я решил не упоминать.

Василиса оторвала голову от моей груди, посмотрела на меня и снова зарыдала.

— Тихо, тихо, тихо… — поглаживая её волосы, сказал я. — Вы живы, это уже хорошо. Бунт подавят. Ваши родители вернутся через пару лет. А вы уже большие, справитесь… Василиса, так что сказала тебе бабушка?