– Мама! – возмущенно прервала ее дочь. – Неужели ты думаешь, что Стюарт не в состоянии содержать меня и ребенка?

«Ну если он живет в квартире, за которую я плачу, то наверное», – хотела ответить Иден. Но она опять заставила себя промолчать. Вообще в последнее время ей приходится столько всего держать в себе, просто удивительно! Интересно, у всех матерей так же?

– Я никогда не сомневалась в твоем муже, – сказала она. – Беги, детка, Стюарт, наверное, заждался.

Иден повесила трубку и некоторое время стояла, пытаясь прийти в себя. Они с дочерью были так близки, даже брак Мелиссы не смог этому помешать. И вот теперь вдруг все изменилось. Иден поняла, что лопнула наконец пуповина, связывающая ее с дочерью. Наверное, это нормально, ведь Мелисса уже взрослая… Ее девочка выросла, и она должна радоваться этому… должна, но почему же так больно и хочется плакать?

Иден вдруг мучительно захотелось еще раз набрать знакомый номер и сказать Мелиссе, что она возвращается. Интересно, возьмут ее обратно на постоянную работу?

Иден взяла себя в руки и отошла от телефона. Так нельзя. Она не станет никому звонить. Нужно пойти наверх, вымыть голову и навести красоту, сегодня вечером она ждет к ужину Брэддона Гренвилла. И хотя многое здесь, в Арунделе, пока было непонятно Иден, в одном она была абсолютно уверена – ее пребывание в этом городе не будет скучным.

– Ты уверена, что поступаешь разумно? – с нажимом спросил Брэд. – Я не хочу подвергать сомнению твои действия, но неужели это так необходимо – приглашать в дом незнакомого человека?

Иден стояла спиной к адвокату, и он не мог видеть, что она улыбается.

– Думаю, его уже нельзя считать незнакомым, – заметила она. – Ведь твои друзья из местного полицейского участка поинтересовались послужным список мистера Макбрайда. Меня заверили, что мой сосед Джаред Макбрайд – настоящий коп, к тому же с героическим прошлым. Учитывая, что его нынешнее плачевное состояние – результат моих действий, пригласить его в дом и ухаживать за ним, пока он не поправится, – наименьшее, что я могу сделать. Неужели ты меня осуждаешь? – Она повернулась к Брэду и уставилась на него круглыми глазами, усиленно хлопая аккуратно подкрашенными ресницами.

Гренвилл начал было что-то говорить, но замолчал и усмехнулся:

– По-моему, ты даешь мне понять, чтобы я не лез не в свое дело. Я правильно понял эту небольшую речь?

– В целом да. – Иден понравилось, что Брэд уловил намек. Она осторожно развернула запеченную форель, которую Гренвилл привез из рыбного ресторана. Тем временем Брэд доставал из шкафчиков тарелки, и Иден обратила внимание на то, что он прекрасно знает, где что находится. Кажется, адвокат упоминал, что изредка навещал миссис Фаррингтон, однако сказал, что друзьями они так и не стали. Каким же тогда образом ему удалось так хорошо изучить дом и даже содержимое кухонных шкафов?

Накрывая на стол в гостиной, Гренвилл спросил:

– И надолго он здесь задержится?

Иден сделала вид, что не слышала вопроса. Она разложила по тарелкам горячие бобы, заправила салат и попросила:

– Расскажи мне обо всех здешних новостях за последние двадцать лет. Что произошло в Арунделе после моего отъезда? Кто умер, кто женился, кто родился, были ли какие-нибудь скандалы?

Некоторое время адвокат отвечал рассеянно – он никак не мог выкинуть из головы Макбрайда, который так не вовремя стал постояльцем в доме Фаррингтонов. Но потом он разошелся, и Иден обнаружила, что Брэддон Гренвилл – прекрасный рассказчик. Оказалось, что за двадцать два года город почти не изменился. Впрочем, это вовсе не удивительно, если учесть, с каким рвением его жители противились всяческим переменам. Одна из крупных торговых фирм хотела построить супермаркет на подъезде к городу, так это вызвало такую бурю протеста, что представители фирмы тихонько съехали из города и больше не заикались об этом проекте. В традициях жителей Арундела было называть своих детей именами основателей города. Конечно, дети уезжали в колледжи, но потом они возвращались, привозя с собой супругов из достойных семей Америки, селились в своих старых домах и, родив детей, называли их все теми же именами. Почти нигде в Соединенных Штатах родителям не приходило в голову называть дочерей Хотон или Пембрук. Но в Арунделе подобные имена были в ходу с семнадцатого века и не становились менее популярными. Имя являлось своего рода визитной карточкой, достаточно было услышать, как зовут человека, и за ним вставали бизнес и богатство его семьи, вырисовывалась роль его предков в истории. Арундел прекрасно жил по своим законам.

Раздумывая об этом феномене, Иден смотрела на Гренвилла и вдруг поняла, что он идеально вписывается в этот дом. Может, адвокат является реинкарнацией кого-то из своих предков? Члены его семьи не раз вступали в брак с Фаррингтонами и потому жили в поместье. Да, Брэддон Гренвилл был здесь явно на своем месте, и Иден решила, что это неплохо. Она чувствовала себя удивительно комфортно в его обществе.

Меж тем адвокат опять перешел от местных новостей к делам сегодняшним.

– Я понимаю, что кажусь тебе слишком торопливым и навязчивым… может, я и действительно позволил себе лишнее, – сказал он. – Но мне хочется, чтобы ты поняла – это от того, что я очень хорошо тебя знаю. Миссис Фаррингтон много рассказывала о тебе.

– Правда? – Иден растроганно улыбнулась. – Я тоже о ней думала. Кажется, не было ни дня, чтоб я не вспомнила ее и этот дом. Мне ее так не хватало!

– Вот уж этого мне не понять. Старушенция была вредная и весьма требовательная. Но знаешь, потом я понял, что, если бы не Элис Августа Фаррингтон, я бы свихнулся. Она всегда была такой живой, полной сарказма, такой бодрой и уверенной в себе… И всегда находила, чем меня занять. Моя жена умирала три года. Думаю, я пережил то время только благодаря миссис Фаррингтон и ее рассказам о тебе. Иной раз мне кажется, что ты чем-то на нее похожа.

Гренвилл рассеянно ковырял в тарелке, и Иден видела, что он хочет сказать что-то еще, но не решается. Она молча ждала, предоставив ему самому решать, что стоит говорить, а что нет. Он, видимо, предпочел рискнуть и сказал:

– Тебе непременно будут рассказывать обо мне всякие истории.

– Думаешь, они будут хуже тех, что рассказывают про меня?

– Ну это вряд ли! – Гренвилл повеселел и даже съел кусочек рыбы. – Действительно, теперь наш город будет сплетничать о тебе ближайшие лет десять. Ты побьешь по популярности даже нашу ясновидящую.

– А тут есть ясновидящая? Надо же! Схожу к ней, пусть она предскажет мое будущее. Но неужели Арундел так далеко шагнул в смысле толерантности?

– Вот уж нет. Ее зовут Пембрук.

– Ах вот как, – разочарованно протянула Иден. Имя ясновидящей объясняло все. Никто в Арунделе не потерпел бы эксцентричного чужака, который вздумал бы вмешиваться в жизнь города да еще что-то там предсказывать, но к собственным чудакам жители относились весьма снисходительно.

– Расскажи мне о твоей жене, – попросила Иден.

– Наш брак не был заключен на небесах, и кто-нибудь тебе обязательно об этом сообщит, будь уверена. И мы уже начали процедуру развода, но потом оказалось, что у нее рак.

– И ты остался с ней.

– Да, я решил, что должен. Но не могу сказать, что хранил ей верность и все такое. Встретил женщину… Однако после смерти жены понял, что она не та, кто мне нужен, что я не хочу связывать с ней свою жизнь. Миссис Фаррингтон убедила меня в этом.

– Неужели? А ведь она была сторонницей внебрачных связей, насколько я знаю.

– Да, я в курсе насчет моего деда и его брата. – Брэд усмехнулся. – Но миссис Фаррингтон рассказывала мне не только милые истории о происходившем под ивами. Еще она много рассказывала о тебе.

– Да? – Иден чувствовала себя польщенной. – И что же она обо мне рассказывала?

– Много чего. Между прочим, она сказала, что сад ты любила больше, чем дом, и поэтому она пошла на большие расходы и отремонтировала дом, но оставила сад в неприкосновенности, чтобы не лишать тебя удовольствия привести его в порядок.