Неожиданно мне стало смешно, и я сдавленно захихикала, вдруг ярко представив себе картину, как беглую принцессу ищут по всему замку, сбиваясь с ног, а та вместо того, чтобы послушно готовиться к торжеству, примеряя платье и делая прическу, качается в саду босая и лохматая, да жрет непонятно что. Ну а почему бы и нет? Принцесса я или черт знает кто? А то командуют тут мной все, кому ни лень, не удосужившись даже объяснить, что к чему! Тьфу на них!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

С невероятным удовольствием доев оба фрукта, я удовлетворенно облизалась, вытерла руки о платье, и, расслабленно опершись о толстые верёвки, поддерживающие мои качели, незаметно для себя задремала, мгновенно провалившись в вязко-зыбкое небытие тут же, как только моя усталая голова ощутил под собой опору.

Сон, мало того, что был очень желанным, к тому же оказался и крайне приятным. В нём меня нежно гладили по лицу, целовали в закрытые веки и признавались в любви. И я отвечала полной взаимностью, жарко шепча признания:

— И я тоже люблю, безумно люблю…

— А кого ты любишь? — спрашивали меня до боли знакомым голосом.

— Тебя, — отвечала я с улыбкой, не в силах даже открыть глаза, чтобы убедиться наверняка, — я люблю одного только тебя, Ктиаран…

И насколько приятным был мой сон, настолько же отвратительным вышло пробуждение. Меня буквально смели с удобного сиденья, так, что я практически стукнулась головой о чью-то твердую грудь. Открыв глаза, и сонно проморгавшись, я посмотрела наверх, и увидела, о чью именно.

— Раз-з-ве тебе можно видеть меня до с-с-свадьбы? Это п-п-л-охая примета, знаеш-ш-шь ли…. Так что свад-дьб-бу можно смел-л-о отмен-нять!

Мой язык ни с того ни с сего начал заплетаться, и лицо мужчины казалось видимым словно сквозь плохую линзу, слегка размытым по краям и неровным…Недосып, не иначе.

Гер внимательно оглядел мое лицо, и принюхался.

— Где ты его взяла?

— К-кого?

— Мятный персик…

— А-а, это. Угостили!

— Кто?

— Конь в пальто! Т-ты мне еще не м-м-муж, чтобы допросы устраивать. П-пусти!

Я высвободилась из его объятий и сердито потопала в сторону замка, чуть покачиваясь на ходу. Такой сон испортил! Всё то он вечно портит, гад такой!

Мужчина, тем временем, явился не один, так что мне пришлось проталкиваться сквозь толпу Карателей, и одну Алалин. Вот кто меня сдал! Предательница! Я грозно зыркнула в ее сторону мимоходом, одарив обвинительно-изобличающим взглядом. Но та и бровью не повела.

— Обыщите здесь всё! — скомандовал Гер карателям и двинулся вслед за мной.

А я решила пойти не к себе, а к гостям. Нужно же поглядеть, кого там принесло, чтобы всех запомнить… Так, на будущее.

Перед моими глазами все странно расфокусировалось, звуки стали доноситься словно сквозь вату, и параллельно моему движению стали возникать маленькие золотистые звездочки, плавно плывущие по воздуху следом…

— И куда это ты собралась? — недобро окликнули меня сзади.

— П-п-поздороваться с гос-с-стями, — отозвалась я, наблюдая за светящимися звездочками, танцующими прямо перед лицом, — х-хочу посмотреть этим с-л-л-лавным людям в г-глаза!

Он схватил меня за руку, разворачивая к себе. На мужском лице застыло напряженное выражение, брови нахмурены, губы сжаты в тонкую полоску. Гер определенно о чем-то сильно беспокоился. Но чужое беспокойство меня сейчас волновало меньше всего. На его лбу отчетливо сияла самая прекрасная звездочка из когда-либо мною виденных. Крошечная, переливающаяся всеми цветами радуги, призывно мерцающая… Он что-то серьезно говорил, так как его губы шевелились, но я не слышала слов, так как была очень занята. Нужно было во чтобы то ни стало поймать это золотистое совершенство.

Мужчина со странным выражением проследил, как я медленно, осторожно поднимаю руку, словно целясь в зловредного комара, и что есть силы хлопаю его по лбу!

Со стороны Карателей послышались едва сдерживаемые смешки, но я не обратила на них ни малейшего внимания. Звезды в моей ладони не оказалось, и я разочарованно вздохнула. На лбу Германа ее тоже не было. Вместо этого там возмущенно алел отпечаток моей ладони.

— Так! — не выдержал тот, — эту в комнаты на пару часов, пускай проспится. Потом под холодный душ. Думаю, сразу после она придет в норму.

Что-о-о? Это меня запереть? Это меня под холодный душ?? Ах ты…

Я попыталась сбежать, но не вышло. Сзади за талию меня ухватили цепкие руки Алалин.

— П-помогите! — завопила я, хватаясь за ближайшее дерево, — п-п-принцессу м-м-мучают! Я д-думала ты мне друг, а т-ты вот к-как, да?!

— Я тебе друг, — спокойно отозвалась та едва слышным шепотом, без усилий отдирая меня от дерева и вскидывая к себе на плечо, — но сейчас ты просто начинаешь всё портить, так что я всего лишь принимаю меры, чтобы весь наш план не пошел прахом.

В итоге она, как мешок с мукой, отволокла меня в спальню, примотала мои руки к спинке кровати шнуром от портьеры, чтоб я не вычудила чего похлеще, и оставила одну беспокойно ерзать за невозможностью ловить чудесные звездочки руками. Конечно, я могла бы и ртом, но так близко они не подлетали, эх…

Сидя на собственной кровати с запрокинутыми за голову, привязанными к толстой деревянной перекладине руками, я, как ни странно, чувствовала себя вполне комфортно. Танец загадочных звездочек расслаблял и завораживал, и я уже раздумывала, не поспать ли мне снова, как поняла, что в комнате я больше не одна.

У дверей темнел мужской силуэт. Благодаря тому, что Лали отвязала шнур, одна портьера распустилась, загородив свет, и теперь в комнате царил полумрак, мешавший мне как следует разглядеть незнакомца.

— Что вы тут делаете? Вас Гер послал? Передайте ему, чтоб шел куда подальше, я ему не подчиняюсь!

Мои слова наверняка имели бы куда больший вес, не произноси я их дрожащим от испуга голосом, лежа связанной на собственной кровати.

С каким-то неясным волнением я разглядывала молчаливую фигуру Карателя, который не спешил мне отвечать. Беспокойство росло… Золотистые звездочки отхлынули от меня одной плавной волной и сконцентрировались вокруг загадочного визитера, окружив того волшебным сияющим облаком, словно некое чудесное видение.

Но что ему здесь нужно, этому вооруженному человеку, скрывающему лицо? Или, может, это часть плана? Неужели Карателю приказано меня выкрасть? Почему он молчит?? Но вдруг, когда я уже собиралась в полной мере запаниковать, в комнате раздалось тихое:

— Ваши слова – бальзам для моих ушей, лоррие, — и, подняв руки, Каратель откинул с лица капюшон.

Какой еще бальзам? Зачем ему бальзам для ушей?

Я подозрительно прищурилась. Его лицо хоть и казалось смутно знакомым, было скрыто в тени, да и суетливое мельтешение этих никак не желающих исчезать звездочек очень мешало разглядеть его наверняка. Мужчина сжалился и шагнул на свет. Я с минуту с сомнением вглядывалась в это оказавшееся до боли знакомым лицо, затем меня осенило:

— Это ты?!

Тот сжал губы, будто бы сдерживая рвущийся наружу смех, и коротко кивнул.

— А ну повернись!

Тот послушался, обернувшись кругом вокруг себя.

— Нет, это не ты…

— Почему не я? — удивился он с полуулыбкой, чуть склонив голову на бок.

— Хвост! У тебя должен быть хвост. И клыки!

— Он был, — поделился визитер, приближаясь, — но из-за сыворотки его не стало. А клыки на месте. Хочешь, укушу?

Мужчина присел со мной рядом и широко улыбнулся, демонстрируя помимо наличия вполне нормальных, еще и две пары жутковатых острых зубов.

Их очень хотелось потрогать, но я, к сожалению, не могла этого сделать, поэтому только осторожно втянула в себя воздух, подавшись ему навстречу ровно настолько, насколько позволяла веревка. От мужчины очень знакомо пахло яблочным гелем, а еще овсяным печеньем и… домом…

Значит я тут всё это время страдала, как безумная, а он ходил где-то там как ни в чем ни бывало, и так чудесно пахнул?! Я тяжело сглотнула, прикрывая глаза, руки мои задрожали в путах. Если это был сон, то мне не хотелось просыпаться вовсе. Что это, очередное видение, или Герман усовершенствовал методику своего влияния, решив продолжить издеваться над моими и без того истрепанными чувствами? Но разве можно подделать этот аромат? Я не знала, и даже сквозь сомкнутые веки ощущала на себе его взгляд. Мужчина смотрел с таким трогательным выражением в серо-зеленых глазах, и счастливо улыбался. Именно такой я и помнила эту его улыбку до мельчайших деталей, теплой, светлой, клыкастой…