В это же время прямо перед ними за столом сидел юный хорошо сложенный офицер, который записывал показания господина Нам с рассеченной щекой. Ын Ха сидела рядом: вооружившись миниатюрным зеркалом, она вытирала расплывшуюся по лицу тушь и разыгрывала трагедию. При виде нее у Хи Джу на языке вертелась словесная гадость, высказать которую, она, конечно же, в трезвом уме позволить себе не могла.

– Этот мелкий ублюдок, – пусанец ткнул пальцем в Тэ Джуна, – спал с моей

девушкой! Да я еще мало ему врезал!

– Господин Нам, прошу воздерживаться от оскорблений, – в который раз повторил ему полицейский, постукивая ручкой по столу.

– Я же не виноват, что у тебя в штанах ничего нет, кроме кредитки, – кинул в его сторону Тэ Джун. Кажется, от стресса он совсем потерял инстинкт самосохранения.

Господин Нам встал, опрокинув стул, и сжал добела кулаки.

– Ах, ты-ж, кусок мусора! – оскорбленный, он снова бросился к нему.

Хи Джу тут же вскочила с места, заслонив собой Тэ Джуна, но господин Нам, на ее счастье, даже не успел добежать до дивана – его тут же повалили на пол офицеры, скрутили, надели наручники и увели куда-то за угол в другое помещение.

– Такая смелая? – спросил Тэ Джун.

– Что? – обернувшись, переспросила она.

– Если бы ты меньше размахивала руками, то нас бы здесь не было, – ответил он и резко перевел на нее взгляд из-под нахмуренных темных бровей.

– Мне бы не пришлось, если бы ты меньше спал с кем попало.

Глаза Тэ Джуна грозно сверкнули. Он провел языком по корочке запекшейся крови на губе, на скуле багровел синяк, над бровью, как и на костяшках пальцев, блестели свежие ссадины. Ему, конечно, хорошо сегодня досталось. Но ведь и она не сидела без дела – в кармане лежал трофей в виде клока черных женских волос, которые оказались нарощенными. Да и вспомнить как господин Нам почти опустился перед ним на колени благодаря ее смекалке. Хи Джу обиженно отвернулась и снова села от него подальше, на самый-самый край.

– Ох, Ли Тэ Джун, Ли Тэ Джун, – обратился к нему полицейский за столом. – Давно не виделись! А я, признаться, уже начал волноваться.

Парень в форме широко улыбнулся, выпрямился, после чего перевел внимание на Хи Джу, невинно хлопавшую ресницами.

– Госпожа Пак, – продолжил он. – Вас-то как угораздило связаться с ним? Вы же, вроде бы, выглядите прилично. Пак… Хи Джу? – прочитал он имя на пластиковой ID28.

Она кивнула головой, но окинула его коротким презрительным взглядом, ибо не ему судить с кем ей водиться.

– Ну, что же, – подытожил офицер, – на первый раз обойдемся предупреждением, но в следующий – придется уже отвечать по всей строгости закона и заплатить штраф. Не думаю, что вам, госпожа Пак, нужны проблемы в институте. Тэ Джун, тебе стоит поблагодарить подругу.

Но Тэ Джун, громко фыркнув, показательно отвернулся в сторону.

– А теперь, госпожа Бэк Ын Ха, пообщаемся с вами, – полицейский обратился к девушке, надувающей пузыри из соплей.

– Хи Джу! – закричал кто-то громко до боли знакомым голосом, и пианистка испуганно округлила глаза.

На пороге застыл дядя Хван, переводя дух после нелегкой для его возраста пробежки. Волосы у него на лбу слиплись от пота, губы плотно сжались, на груди перекрутилась лямка от чехла со скрипкой, накинутой в спешке. Узрев любимую племянницу, он бросился к ней.

– Ах, ты ж, негодяйка! – господин Пак принялся лупить ее маленькими ладонями по чем попало и до куда мог дотянуться.

Хи Джу вскочила с места и стала бегать между столами, чтобы избежать участи быть наказанной прямо в участке. Весь состав дежурных офицеров, наблюдая за ними, посмеивался, а Тэ Джун, подняв пятую точку с дивана, решил вмешаться и ходил следом за господином Паком.

– Аджосси, не бейте ее! – вступился он, схватив его за край куртки. – Она просто выпила сегодня лишнего.

– Что? – возмутился дядя Хван. – Так ты еще и пила? Ну, держись!

Поняв, что сболтнул лишнего, Тэ Джун закусил губу и тут же согнулся, получив под дых от господина Пака.

– Аджосси29, – говорил он, пытаясь выпрямиться. – Не ругайте ее!

– Да какой я тебе аджосси? – дядя Хван остановился и поднял голову на парня, который вырос прямо перед ним. Он просканировал его снизу вверх, оценив крашеные волосы, подведенные глаза, одежду как у последнего бродяги из подворотни. Господин Пак пришел сначала в ужас, а потом в крайнюю степень негодования. – А ты еще кто такой? А что на тебе надето?

Тэ Джун резко побледнел.

– Какой позор! —брызгал слюной дядя. – Это с ним ты болталась весь вечер?

Крепко схватив племянницу за рукав, уже не знавшую куда себя деть от стыда, господин Пак обратился к молодому полицейскому за столом:

– Офицер, мы же свободны?

– Конечно, – еле сдерживаясь от смеха ответил тот, протянул ему ID студентки и указал рукой в сторону выхода.

Дядя Хван потащил за собой Хи Джу, которая прикрывала ладошкой лицо и еле за ним поспевала, но тут же встретилась лбом с дверным косяком и столкнулась с влетевшим в помещение Сан Хо, который, отвесив им поклон, поспешил внутрь.

– Не отставай, – командовал дядя, ускоряя шаг и не оглядываясь на племянницу. – Ну, я тебе дома покажу!

Добравшись до дома, господин Пак набирал пароль на входной двери, пока Хи Джу, приготовившись ко всем наказаниям на свете, терпеливо и молча ожидала своей участи.

– Надо же, – не переставал возмущаться он, – как испортилась! А с кем

повелась? Айгу30! На него даже смотреть противно, тьфу!

Для пущей убедительности он плюнул в пол и, надавив на ручку, распахнул дверь, из-за которой вырвался запах гари.

В гостиной играла танцевальная поп-музыка, в коридоре витал дым, а из кухни пахло жареным кимчи31. Ну, или тем что от него осталось.

– Вернулись, наконец! – показалась из гостиной фигура пожилой дамы с ярким лавандовым цветом волос.

– Бабуля? – только и успела промямлить Хи Джу, наблюдая за тлеющей в руках женщины сигаретой…

Застыв на пороге, дядя Хван и Хи Джу с изумлением смотрели на женщину, опирающуюся о косяк двери в гостиной. Она сделала затяжку, с особым наслаждением выдохнула дым, а затем без смущения стряхнула пепел на деревянный пол.

Короткие волосы, чуть прикрывающие увешанные сережками уши, на руках несколько серебряных колец с разноцветными камнями и кричаще-красного цвета ногти; в потертых джинсах и черной растянутой футболке с группой H.O.T.32 в их лучшие годы (когда в моде еще были те странные прически).

– Мама! – завопил дядя Хван, схватившись за голову.

Толкнув племянницу в дом, он захлопнул дверь и швырнул верхнюю одежду на близ стоящее трюмо. Хи Джу скинула обувь, закрыла руками нос и побежала по лестнице на второй этаж открывать окна.

– Ох, Хван, не ори! И так голова гудит, лучше поищи мне таблетки, – бабуля вернулась в гостиную, где на пианино ее ожидала початая бутылка макколи33 с алюминиевой чашкой. – Знаешь кого я встретила в автобусе по пути в Сеул? Эту пройдоху Мин Сук! И она еще жива, стерва! Пришлось с ней пить в том миленьком ресторанчике возле Аняна34, куда мы с тобой ходили в прошлом году. Ну, ты же помнишь?

Дядя Хван крякнул ей в ответ что-то невнятное, бегая в панике по квартире.

– Да она от зависти чуть не задохнулась, пока жевала саннакчи35! Я ей про вас рассказала… Хван, ты какой-то нервный. Айгу, совсем не рад меня видеть?