Естественно, разведчик понимал, что в один присест не успеет добежать. Его просто скосят очередью. Потому он успел наспех спланировать маршрут. Когда пули засвистели у плеч и над головой. Вадим юркнул в яму, выбранную когда-то экскаватором.

Спотыкнувшись, разведчик упал, больно поранив ладони о камин, покатился на дно и лег, закрыв голову руками. Пули свистели недолго. Когда снова бабахнули из ружья, он привстал, медленно выглянули из ямы.

Вадим успел заметить силуэт, промелькнувший в зарослях. Стрелок уходил вглубь леса. Боевики же обстреляли его позицию, а потом, решив, наверное, что Вадим мертв, устремились за незнакомцем.

— Спасибо, братан, — прохрипел он, сплевывая песок. — Храни тебя бог.

Когда банда скрылась в зарослях, он осмотрелся. На берегу остался только раненный чечен, отползший за большую корягу. Вадим, держа наготове пистолет, медленно выбрался из ямы, а потом со всех ног дал деру в лес.

По крикам боевиков я понял, что они вошли в рожу. Я стал петлять, стараясь сбить их столку. Пробежав метров пятьдесят направо, я тут же помчался вверх по склону, который тут был гораздо более плавным. Потом свернул налево. По мне не стреляли, а значит, не видели.

Проделав свой маневр еще несколько раз, я в очередной раз метнулся вправо и вверх. Когда почувствовал сбоку чье-то присутствие, было уже поздно.

Я ощутил толчок в спину, потом земля больно ударила меня в плечо. Меня стали хватать за одежду, карабкаясь выше по телу. Кого я оглянулся, чтобы посмотреть, кто же сбил меня с ног, выяснилось, что это был молодой чечен в спартанках.

Оказавшись сверху, он попытался взгромоздиться на мне верхом. Лицо его, округлое, было припухшим, под глазом светился фингал. Одна бровь оказалась заклеенной пластырем. Губы, спрятанные в реденькой бородке, оскалили желтоватые зубы. Видимо, это тот самый, с которым схватился Фима. А может быть, и нет. Впрочем, сейчас это было мне побоку.

Он стал бить меня торцом кулака по голове, словно молотком, и я защитил лицо рукой. Чечен навис надо мной, стараясь оторвать от моего лица предплечье, чтобы ударить в слабое место. Я же просто треснул его наотмашь, почувствовал, как запястье угодило в мягкое, и его тумаки на миг прекратились. Враг замешкался. Тогда я ударил снова, также, но теперь попал ему прямо в глаз. Боевик застонал, схватился за лицо. Я же напрягся, впился ему в одежду и дернул на себя. Угодил лбом прямо в зубы.

Тот замычал от боли, перевалился набок, и я смог отпихнуть его ногами. Стал подниматься. Парень тоже оказался крепким, и, утирая кровь с бороды, поднялся следом. Он был крупным, выше и больше меня, но по возрасту явно моложе. Бугай, одним словом. А еще он был без оружия. Видимо, потратил все патроны на Вадима.

— Э! Он тут! — Крикнул он на русском и добавил что-то на своем.

Потом, уставившись на меня волком, парень извлек из кармана складной нож, щелкнул клинком.

Я украдкой глянул, нет ли поблизости еще кого из них. Видать, подоспеть еще не успели. Правда, они будут тут быстро. Бежать не имело смысла. Находясь так близко, он успеет кинуться раньше, чем я смоюсь. Он, собственно, и кинулся.

Бросившись на меня с ножом, чечен ударил широко, стараясь порезать. Я ушел, отшагнул назад. Второй раз клинок свистнул уже выше, но достаточно далеко от моего лица.

В следующее мгновение чечен заорал и бросился на меня. Словно бык, он низко нагнулся. Ударил плечом в живот, сбил с ног. Вместе мы упали на землю, а я принялся бить его по спине, сцепив руки в замок. Потом почувствовал, как он шарит рукой где-то по моей ноге, будто бы стараясь что-то найти. Я же стал отпихивать его в голову. Другой рукой потянулся к сухой палке, лежащей неподалеку. Когда все-таки отпихнул его, почувствовал в ноге острую боль.

Чечен, снова оказавшийся сверху, сел мне на живот, в руках его был нож, взятый обратным хватом. Клинок, смотрящий в землю, был окровавлен. В моей крови. Видимо, он ударил меня ножом, когда мы упали. А я даже и не почувствовал. Вот только в момент удара, нож остался в ноге, выскользнув из его пальцев.

Чечен занес нож, целя мне в грудь или шею, я же ударил его палкой. Треснуло. Дрын переломился, а боевик завалился набок. Теперь сверху оказался я. Бабахнул его остатком палки по вооруженной руке.

Боевик потерял нож, заорал, схватившись за отбитые пальцы. Тогда я вцепился ему в горло, стал душить.

Чечен засучил ногами подо мной, впился мне в воротник ветровки, потом здоровой рукой уперся мне в лицо, стараясь оттолкнуть. Боевик храпел и спел, пытался что-то выкрикнуть.

В следующую секунду рядом со мной упала пуля. Вдали зашуршало, по-нерусски закричали люди.

Я бросил взгляд вглубь леса. Фигуры боевиков пробрались сквозь кусты метрах в ста от меня. Я думал недолго. Схватив остатки палки, врезал чечену в лицо. Он всхлипнул, на щеке появилась огромная уродливая рана. Однако враг не сдавался, продолжая бороться. Я дал еще раз. Потом еще. Перестал бить, только когда он затих без сознания.

Я бросился бежать. За спиной заговорил автомат. Пули просвистели, кроша ближайшие стволы деревьев, беспокоя кусты.

Поняв, что вверх с раненой ногой пойти я не смогу, я побежал влево, куда-то в сторону крутого склона, по которому спустился в самом начале.

Стрельба кончилась. Видимо, они нашли избитого мной парня. Когда огонь возобновился, били куда-то, где меня уже не было.

Штанина пропиталась кровью. Боль была такой, что казалось, будто болит не рана, а вся нога. Поврежденные мышцы, сокращаясь, терялись друг о друга, отражаясь такой остротой, будто нож был все еще внутри моего тела.

Когда я решил, что уже оторвался от боевиков, из-за дерева выступил еще один человек. Не размышляя, я на бегу просто сбил его с ног. Мы упали между корней, я схватил первое, что подвернулось под руку — какую-то тонкую палку. Оседлав боевика, я занес свое оружие.

— Витя⁈ — Проморгался Вадим, удивленно глядя на меня с земли.

— Вадим… — Выдохнул я, и палка вывалилась из уставших пальцев.

— Это что, был ты⁈ Ты стрелял⁈

— Да. Быстрее. Поднимайся, нам нужно уходить.

— Ты один?

Не ответив, с трудом встал, потянул Вадима за рукав. Поднявшись, тот спроси:

— Ты был прав. Это они. Я уговорил Тургулаева…

— Потом. Беги, ну! — Крикнул я, оглянувшись на подходящих преследователей.

Вадим бросился бежать, за ним я. Порезанная нога подкосилась, и я упал.

— А, сука! — Обернулся Вадим. — Что за черт⁈

Он кинулся ко мне, стал поднимать, но осекся.

— Кровь! Ты весь в крови! — Вадим осмотрел свою вымазанную кровью руку. — Попали?

— Беги! — Сидя на земле, крикнул я, когда по нам снова открыли огонь.

Пули легли в подлесок вокруг, стали откалывать кору от деревьев.

— Я без тебя не уйду!

— Погибнем мы оба, — мрачно сказал я, понимая, что вдвоем нам не уйти, — твои не смогут ничего сделать. След чеченов затеряется.

— Я вытащу тебя!

— Нет, — я оглянулся на приближающихся боевиков. Они были метрах в семидесяти от нас. — Пойдем вместе — догонят.

— Витя!

Я вскинул разряженный наган. Направил его на Вадима.

— Ты что, Летов? — Удивился тот.

— Пошел! Ну! Ни то я сам тебя пристрелю!

— Витя…

— Пошел!

Вадим, опасливо оглядываясь на приближающихся Чеченов, проговорил:

— Ты только выживи, Витя. Мы за тобой вернемся… Они часто берут пленных на выкуп…

— Пошел отсюда!

Помедлив мгновенье, он пустился бежать.

Я опустил наган. Переводя дыхание, повесил голову. Закрыл глаза, готовясь к смерти. За спиной все громче звучали шаги и незнакомая речь боевиков. Они были совсем близко. Решившись встретить их лицом к лицу, я обернулся, попытался поднять наган и тут же получил в лицо прикладом. Сумеречный, приглушенный кронами деревьев свет, вмиг погас.

Первый раз я очнулся в просторном багажном отделении их машины. Голова страшно болела, а мысли путались. Ныла порезанная нога. Я не мог собраться, и казалось, что все вокруг — один сплошной беспокойный сон. В салоне разговаривали. Болтали иногда на русском, иногда по-своему. Но подслушать ничего я не смог, потому что просто отключился.