Я бы хотела, чтобы он просто ушел.

Он остается в ванной невыносимо долго, а я пялюсь на плитку, отказываясь уделять ему то внимание, которого он хочет. Я пью из бутылки с водой, которую он мне дает, не совсем уверенная, что он не подсыпает в нее наркотик, чтобы успокоить меня.

Так продолжаются дни.

Я ем, пью и сплю. Он берет у меня кровь, затем пытается завязать разговор.

Мой отказ от подавляющих средств растет.

Иногда он злится, и я слышу, как он кричит по телефону через дверь. Как только разговор закончится, он протопает в ванную, возьмет у меня еще крови, а затем уйдет.

В других случаях он вне себя от радости. Он будет говорить ни о чем важном, а я притворяюсь, что слушаю.

Он приносит мне мешковатые толстовки и повседневные брюки, чтобы я переоделась, так что я не застряла в одной и той же одежде каждый день. Я изо всех сил стараюсь быть благодарной и позволяю ему жить в его заблуждении. Когда его нет в комнате, я пользуюсь душем с молниеносной скоростью; поддерживаю себя в относительной чистоте с помощью куска мыла, которое он мне предоставил.

Наконец, мне дали временные рамки.

— Ты здесь почти месяц, — говорит он, присаживаясь на закрытый унитаз. Он толкает меня кроссовкой по колену. — Думаю, я отлично справляюсь с заботой о тебе.

Он в одном из своих хороших настроений, поэтому я изо всех сил стараюсь улыбнуться ему. Я уверена, что это выходит как гримаса.

Месяц.

Месяц без подавляющих средств.

Недели пребывания в этой комнате без окон, сна у стены ванной.

Недели не было никаких известий от Лэндона или Ривера.

Когда я думаю о них, дыхание покидает мои легкие.

Они ищут меня? Или я просто еще одна Омега в длинном списке пропавших без вести?

Печаль охватывает меня, мое сердце разрывается каждый раз, когда я думаю о них.

Они забыли меня.

Я им не нужна.

Интересно, помнит ли меня Винсент вообще?

Моя брачная железа болит и сердится из-за пренебрежения.

От поддельных феромонов, которые носит мой похититель — Джон — у меня кружится голова.

— Что ты думаешь? — внезапно спрашивает он, вырывая меня из хода моих мыслей.

— Что? — прохрипела я.

— Как ты думаешь, я хорошо справляюсь? Я мог бы позаботиться об Омеге, верно? Я забочусь о тебе. Я хорошо справляюсь? — Он выпаливает свои вопросы в быстром темпе, глядя на меня сверху вниз широко раскрытыми глазами.

Я со стоном кладу руку на лоб.

— О черт, я принесу тебе аспирин. Черт, — шипит он, вскакивая и выбегая из ванной. Он чертыхается про себя, выбегая из комнаты.

Я морщусь и сажусь, обхватив голову руками.

Тошнота подкатывает к моему животу.

“Я мог бы позаботиться об Омеге, верно?”

Есть что-то очевидное, чего я не понимаю.

Да, он производитель лекарств, но это еще не все.

Почему он так сильно хочет пахнуть Альфой?

У меня раскалывается голова, мне холодно, и я не могу долго бодрствовать.

Когда я снова засыпаю, он наконец щелкает.

Он хочет собственную Омегу.

9

ВИНСЕНТ

Месяц.

Прошел гребаный месяц с тех пор, как пропала Скайлар.

В партиях O содержится кровь Омеги, но ни в одной из них нет ДНК Скайлар или Эйприл.

Я благодарен Бену; он держал меня в курсе на протяжении всего процесса. За все годы, что я его знаю, я всегда был с ним в лучшем случае холоден. Никогда не был дружелюбнее, чем нужно.

Но он по-прежнему предлагает информацию, большую, чем та, что доступна широкой публике.

Омегами торгуют ради их крови.

Это гребаный кошмар.

Были опрошены сотни свидетелей, некоторые полицией, некоторые специальными правительственными учреждениями, а некоторые Лэндоном и Ривером.

Но я предоставлен сам себе только с одной целью — найти Скайлар.

Я ни на кого не работаю — с тех пор как я “вышел на пенсию”, мне не перед кем отчитываться.

Итак, я трачу все свое свободное время на расследование.

Мне потребовалось слишком много времени, чтобы получить доступ к записи с камер наблюдения из кафе Эйприл, но теперь, когда они наконец у меня есть, я могу сопоставить ее со всеми продажами со дня исчезновения Эйприл.

Мое внутреннее чутье подсказывает, что выяснение того, кто похитил Эйприл, приведет меня к Скайлар.

В конце концов, она была первым исчезновением.

— Знаешь, тебе не обязательно все это делать, — говорит Лэндон, пока я смотрю в свой ноутбук. Я сижу на табурете у кухонной стойки Скайлар и изучаю видеозапись. — Сейчас все работают над этими делами. Ты не должен чувствовать себя обязанным.

После первой недели после ее исчезновения я начал останавливаться в местном мотеле вместо того, чтобы возвращаться в свою квартиру.

Что-то внутри меня изменилось.

Месяц назад я бы поклялся, что никогда больше не займусь этой работой.

Но у меня что-то сжимается в груди, боль такая сильная, что я должен сделать это для нее.

Мне нужно найти ее.

— Я не обязан, — бормочу я. Я составляю список клиентов с того дня, затем проверяю их биографию.

Я чувствую, что Лэндон наблюдает за мной, и отвожу глаза от своего ноутбука. — Что? — Спрашиваю я.

На его лице странное выражение. Мы оба опустошены, и он выглядит таким же измученным, как я себя чувствую, но в его глазах светится понимание. — Я рад, что ты помогаешь, — говорит он, пожимая плечами. — Знаешь, это много значит. Она важна для меня.

Во мне вспыхивает иррациональная ревность. Лэндон провел с ней время. Лэндон видел ее улыбку, обнимал ее…

— Она тоже важна для меня, — бормочу я, снова переводя взгляд на экран.

Что должно быть невозможно, потому что мы разговаривали всего несколько минут, и наш разговор ничем хорошим не закончился.

Но будь я проклят, если вернусь в свою квартиру, не решив этот вопрос.

Мне нужно.

Мой внутренний Альфа рычит в знак согласия.

Все дни, которые я провел в оцепенении, угасая в тумане моего разума.…

Я не могу вернуться к этому.

Лэндон все еще наблюдает за мной.

— Что? — Я поворачиваюсь, чтобы зарычать на него.

Моя тактика запугивания его не смутила. Он всегда был таким. Вернувшись в бюро, мы хорошо работали вместе, могли оставаться на одной волне, когда делились делами.

И у него на лице такое выражение, расчетливое, когда кажется, что он видит меня насквозь.

Он всегда умел разбираться в людях, но мне не нравится, когда он так поступает со мной.

— С ней ты тоже это чувствуешь, — мягко говорит он. — После короткого разговора с ней.

Я киваю, и он почти улыбается.

— Удачи сказать это Риверу, — говорит он себе.

Я ухмыляюсь.

Как по команде, открывается входная дверь, и входит Ривер, его яростный взгляд падает на меня.

— О, так мы все просто приходим к ней домой сейчас? — огрызается он. — Это нарушение ее неприкосновенности частной жизни. Что ты здесь делаешь?

Я предупреждающе рычу на него. — С каких это пор ты заботишься о чьей-либо частной жизни?

Лэндон вздыхает и трет лоб. — Я не буду этого делать, — бормочет он. — Не сегодня.

Глаза Ривера сужаются, метая в меня кинжалы. — Я здесь, потому что у нас есть еще одно совпадение ДНК. — Он поворачивается к Лэндону. — Эйприл.

— Срань господня, — выдыхает Лэндон. — Ты уверен?

Ривер кивает. — Да. Я, блядь, говорю тебе, это Эйприл Уотерс, и это из образца, который я им дал…

— Как ты дал им образец O? — Я огрызаюсь, уже зная ответ. Ривер поворачивается ко мне, пока Лэндон стонет.

— Выполняя свою работу, придурок, — шипит он, прищурив глаза. — Мне не нужно видеть это осуждающее выражение на твоем уродливом лице. Я работал. Знаешь, то, чего ты не делал три года.

Черт, я хочу ему врезать.

Скайлар это бы не понравилось, говорит внутренний голос. Успокойся ради нее.