Я хмурюсь. — Конечно, чувствую.

— Тогда найди источник.

Я хочу поспорить с ним, что он не мой гребаный босс и не указывает мне, что делать, но у нас мало времени.

Через секунду я подхожу к комоду и выдвигаю ящики. Некоторые сдвинуты с места и лежат боком, поэтому я просто вытаскиваю их и позволяю упасть на пол.

Если бы Бриггс подержал ее в своей комнате всего несколько часов, вполне вероятно, что запах к настоящему времени полностью выветрился бы.

Здесь есть нечто, принадлежащее Омеге.

Я роюсь в одежде, отбрасывая предметы в сторону. Когда я добираюсь до последнего ящика, под стопкой носков запах более сладкий и ошеломляющий.

Я вытаскиваю кусок ткани.

— О, черт, — бормочу я.

Я держу в руках черный фартук, от него исходит концентрированный аромат Омеги.

April's Café спереди вышито розовым.

Это запах не Скайлар, но это запах Омеги.

Возможно, Эйприл.

Винсент смотрит, как я поднимаю фартук. Из его горла вырывается низкое рычание.

Его инстинкты никогда не подводят.

— Этого достаточно для ордера, — подтверждает он. — Достаточно для собственности в Слэттене.

— К черту ордер, — шиплю я, комкая фартук в руках. — Я, блядь, сейчас ухожу. Мне было бы насрать на ордер.

Я ожидаю, что он будет спорить, скажет, что могло бы быть разумное объяснение, почему у этого человека оказался гребаный фартук из кафе, в котором он не работает, но он просто кивает, его глаза сужаются.

— Позвони Бену, — приказывает он. — Я поведу.

Мне не нужно повторять дважды.

Пропали только две Омеги из кафе.

И если Джон Бриггс находится в этом поместье в Слэттене…

Ему придется много, блядь, объяснять.

Если он вообще сможет говорить после того, как мой кулак пройдет по его зубам.

12

СКАЙЛАР

Вывод подавляющего вещества.

Первые пару дней я думала, что знаю, чего ожидать. Я вспомнила свое пребывание в Мексике, не подозревая, что это может быть хуже того, что я пережила тогда.

Но это новый вид ада.

Мою матку сводит так сильно, что я захлебываюсь рыданиями. Но плач только заставляет мое тело напрягаться и усиливает боль.

Я не могу есть.

Когда Джон приходит брать у меня кровь, я смотрю в потолок, отключаясь.

Я больше не уверена, что он реален.

Все, что я делаю, это потею и трясусь, пока он запихивает мне в горло аспирин.

— Прости, — говорит он, когда игла в сотый раз протыкает мою кожу. — Пожалуйста, не злись на меня, Скайлар.

Матрас пропитан липким веществом.

Я чувствую себя отвратительно. Я чувствую свой запах, сочетание мускуса, пота и приторно-сладкого запаха.

Однажды я пытаюсь доползти до душа, но теряю сознание в дверях ванной.

Я просыпаюсь от того, что Джон бьет меня по лицу и трясет, его глаза безумны, когда он нависает надо мной.

— Хэй. Хэй, — говорит он слишком громко, его зрачки расширены. — Чего ты хочешь? Что я должен для тебя сделать?

Лампы дневного света сильно бьют по моим глазам, поэтому я закрываю их и снова опускаю голову.

— Сумпрессанты, — пытаюсь выдавить я.

Но это бесполезно.

Ему нужна моя чистая кровь, чтобы делать свои лекарства.

Даже если какая-то часть его беспокоится, потребность в деньгах и O перевешивает любое сочувствие, которое он мог бы испытывать.

Итак, я просто слушаю, как он скулит и бессвязно бормочет.

— Мне действительно жаль, — говорит он, пока я прижимаюсь лицом к прохладному линолеуму. Его голос срывается. — Я действительно хочу быть хорошим Альфой для тебя, Скайлар.

— Угу, — бормочу я. — Хотя и не Альфа.

Тук. Тук. Тук.

Я благодарна, что кто-то стоит у двери, потому что это означает, что он наконец оставит меня в покое.

Я узнал, что у него время от времени бывают посетители, что, как я предполагаю, означает, что он продает свой продукт.

Мне теперь все равно.

В конце концов, я умру, и у него больше не будет товара для продажи.

Если только он не возьмет другую Омегу…

Тук. Тук. Тук.

— Черт, — шипит он, поднимаясь на ноги. Такая реакция ожидаема; он всегда нервничает из-за чего-то необычного.

Стук продолжается, такой сильный, что я слышу, как скрипит на петлях входная дверь.

У меня от этого болит голова.

Я пытаюсь снова заснуть. Я говорю себе, что если проснусь позже, то смогу принять душ.

А теперь мне просто нужно отдохнуть.

Но крики привлекают мое внимание.

Кричат сразу несколько голосов, спор выходит из-под контроля.

Возможно, цепочка снята с моей лодыжки, но я даже встать не могу.

Снова крики.

ХЛОП.

Входная дверь трясется на петлях.

Кто-то пытается проникнуть внутрь.

Я не могу найти в себе сил для беспокойства.

Но я переворачиваюсь на бок, делаю глубокий вдох, и мое тело напрягается, когда я кое-что осознаю.

Здесь есть Альфа.

Моя спина выгибается дугой, а зубы сжимаются.

Это больно.

Я дрожу на полу, мое тело непроизвольно реагирует на запах.

Он глубокий и насыщенный — оттенок восхитительной кожи, смешанной с темным шоколадом.

Рядом со мной Альфа с таким знакомым запахом, что я могу поклясться, что вдыхала его раньше.

Со стоном я заставляю себя подняться на четвереньки. От этого движения у меня кружится голова, и я со стоном падаю на пол, мои ноги болезненно подкашиваются.

Я хнычу.

Я должна добраться до этого запаха.

ХЛОП!

Дверь снова стучит, и Джон кричит на того, кто пытается войти.

Вставай, Скайлар. Ты должна встать.

Голос, который не принадлежит мне, ободряющий, сильный женский голос, говорит со мной.

Голос Эйприл.

Моя лучшая подруга, которую я не видела несколько месяцев, шепчет у меня в голове.

Вставай. Ты должна встать.

Прерывисто дыша, я снова принимаю позу ползка. На этот раз я не падаю. Это требует немалых усилий, но я вхожу в комнату с ужасной попыткой Джона сделать гнездо.

Я падаю в обморок с охом.

ХЛОП. ХЛОП.

Снова крики.

Дверь уже должна была поддаться, если только Джон не забаррикадировал ее.

И пока я лежу на полу, пытаясь отдышаться, мою спину сводит судорогой, а ноги сводит судорогой.

Еще один Альфа-аромат смешивается с предыдущим.

На самом деле нет…

Я считаю до трех.

Три знакомых, восхитительных, приглашающих аромата, настолько сильных, что у меня остаются острые боли в матке.

Я их знаю.

Они могут спасти меня.

Волна тошноты захлестывает меня, и я сворачиваюсь в клубок на боку, когда из меня вытекает новая порция жидкости, пропитывая спортивные штаны, которые я ношу.

У меня пересохло в горле от обезвоживания, поэтому единственный звук, который вырывается из меня, — это хриплый хрип, когда я пытаюсь позвать на помощь.

Вставай, Скайлар! Эйприл требует в моей голове.

Я отвратительна. Я мокрая, немытая, с жирными спутанными волосами и потрескавшимися губами. Было бы легче снова заснуть, жить в своей грязи и исчезнуть из реальности.

Но эти ароматы взывают ко мне.

Свобода за этой дверью — я знаю, что эти Альфы спасут меня.

Я не могу вспомнить их имена, только их лица. Это вертится у меня на кончике языка, в глубине души…

Входная дверь, наконец, поддается. Я слышу УДАР, за которым следуют крики Джона.

Мои потрескавшиеся губы складываются в улыбку.

Я надеюсь, что они убьют его.

— ПОЛИЦИЯ!

Ароматы становятся сильнее, и я тащусь к двери.

Я должна добраться до них.

Я должна…

Дверь спальни распахивается одновременно с тем, как я падаю в обморок от своих усилий. Я ошеломленно смотрю в потолок, поскольку меня переполняет восхитительная, гостеприимная эссенция.

Лэндон, шепчет тихий голос. Лэндон здесь.