Она сделала так много. Она была уязвима и выложила свою душу передо мной, Лэндоном и Ривером.

Меньшее, что я могу сделать, это открыться ей.

Но это все еще чертовски больно. У меня в груди какая-то тяжесть, и мне требуется мгновение, прежде чем я могу начать говорить.

— Несколько лет назад, — начинаю я, — я все еще работал в бюро вместе с другими. В основном я занимался делами о пропавших людях, некоторые из которых были хуже других. Мы видели некоторые темные вещи — несколько ужасных преступлений, которые никто никогда не должен видеть.

Скайлар вздрагивает и сжимает свою кофейную чашку.

— Мы все знали, чего ожидали от этой работы, — продолжаю я. — К тому времени для меня это было нормально. Лэндон и Ривер иногда становились моими партнерами — и мы работали над множеством дел. Количество наших закрытых дел было почти идеальным. Но было одно… — мой голос замолкает, и я прочищаю горло.

Ты кажешься слабым. Держи себя в руках.

Но Скайлар просто слушает, в ее глазах светится сочувствие.

Я не заслуживаю этой сильной женщины передо мной, которая дала отпор аду и победила.

Меньшее, что я могу сделать, это разобраться с этой гребаной историей.

— Была пятнадцатилетняя девочка, которая пропала при странных обстоятельствах. И ублюдок, который забрал ее, оставил улики, как будто это была игра. Полиции пришлось решать глупые головоломки, и они не смогли их разгадать. В конце концов, они передали дело нам.

Я невесело усмехаюсь.

— Это был кроссворд, — рычу я. — Этот мудак составил кроссворд, намеренно сбивая нас с толку подсказками, которые не имели к ней никакого отношения.

— Это ужасно, — шепчет Скайлар.

Я встречаюсь взглядом с ее сияющими голубыми глазами. — Мы не в первый раз видели нечто подобное, — говорю я. — Мы все трое потратили дни на расшифровку его безумных игр. И к тому времени, как мы разобрались с этим…

Я снова прочищаю горло и заставляю себя закончить рассказ.

Скайлар заслуживает того, чтобы знать, почему я такой, какой я есть.

— Я нашел Лорен первым, — бормочу я, образ волос, обернутых вокруг опавших листьев, заполняет мой разум. — Ривер догнал меня через несколько минут. Мы опоздали на несколько дней.

Скайлар ахает.

— И такие вещи случаются, — продолжаю я, барабаня пальцами по столу. — Я знаю, что они случаются. Это часть моей работы. Случается ужасное, кошмарное дерьмо, и так оно и есть. Но эту я не мог выбросить из головы. Я видел ее везде. Я не мог заснуть, а когда засыпал — это было одно и то же снова и снова. Я нахожу ее, ее тело покрыто грязью и листьями.

— Мне жаль, — шепчет Скайлар. — Я даже представить не могу.

Я хмурюсь. — Но в том-то и дело, Скайлар. Лэндон и Ривер тоже были опустошены этим. Это испортило им обоим жизнь. Но вместо того, чтобы остаться в бюро, я уволился. Я ушел примерно через две недели после того, как мы нашли ее тело.

Я провожу рукой по волосам, желая, чтобы мы говорили о чем-нибудь другом. — Ривер ненавидит меня за то, что я ушел. Я был его наставником; я обучал его. И когда я сказал ему, что увольняюсь, он поставил мне синяк под глазом. Он сказал, что уважал меня, но теперь я для него мертв. Он назвал меня трусом и неудачником, и это тоже заставило меня возненавидеть его. — Я прочищаю горло. — Я не тренировал Лэндона, но я мог видеть разочарование в его глазах, когда я сказал ему, что ухожу. И потом, мы не разговаривали, пока они не обратились ко мне с просьбой помочь тебе.

Запах Скайлар становится кислым, а ее нижняя губа дрожит. — Теперь ты все знаешь, — бормочу я.

Она недоверчиво качает головой. — Тебе все еще снятся кошмары? — тихо спрашивает она.

— Иногда, — признаю я. — Но они лучше, когда я рядом с тобой или вокруг твоего запаха.

Она одаривает меня полуулыбкой. — Спасибо, что рассказал мне, — говорит она.

Я качаю головой. — Ты самый сильный человек, которого я знаю, — честно говорю я ей.

Она усмехается и корчит мне рожу. — О чем, черт возьми, ты говоришь?

— Ты никогда не отказывалась от Эйприл. И вместо того, чтобы погрязать в жалости к себе после того, что случилось, как это сделал я, ты сейчас здесь, пьешь со мной кофе. Ты выживаешь. Ты сделала свое заявление, чтобы помочь другим. Это — восхитительно. И легко понять, почему Лэндон и Ривер так сильно влюбились в тебя.

Ее лицо краснеет, и я испытываю искушение рассказать ей о глубине своих чувств.

Но я чувствую, насколько она измотана, и мне нужно отвезти ее домой.

— Мне нужно, чтобы ты попробовал с Ривером, — мягко говорит она. — Я хочу, чтобы вы, ребята, хоть раз оказались в одной комнате без того, чтобы все вспыхнуло. Пожалуйста.

Я киваю. — Будет сделано.

Ответная улыбка, которой она одаривает меня, выбивает воздух из моих легких.

— Ты такая чертовски красивая, — шепчу я. — Ты хоть представляешь, что ты делаешь со мной?

— Теперь у меня есть кое-какая идея, — бормочет она. — После прошлой ночи.

Воспоминания о вчерашнем дне свежи в моей памяти. Я уверен, что они навсегда запечатлеются в моем мозгу.

То, как она взяла член Лэндона в рот. Звуки, которые она издавала во время оргазма. Ее аромат, наполняющий комнату.

Я ухмыляюсь, а она хихикает. — Хотя у меня есть вопрос, — говорит она, оглядываясь по сторонам, прежде чем наклониться ближе за столом. — Ты совсем не прикасался ко мне прошлой ночью. Ты не хотел? — В ее тоне слышится нотка неуверенности, и я издаю низкое рычание.

— Это все, чего я хотел, — обещаю я ей. — Все, чего я хотел, это прикоснуться к тебе, попробовать тебя на вкус и ощутить пальцами и ртом эту прелестную киску.

Ее глаза расширяются от удивления.

— Тогда почему ты этого не сделал? — спрашивает она, ее взгляд темнеет. Ее аромат из едва уловимого становится опасно сладким, и мой член подергивается в штанах.

Я почти не хочу ей говорить. Но после всего, что произошло, она заслуживает моей честности.

— Потому что я не был уверен, что ты потом не пожалеешь об этом, — говорю я. — И это были не только мы с тобой. Я хотел, чтобы в первый раз, когда я прикоснусь к тебе, ты была со мной наедине. Итак, я мог бы показать тебе, что я намерен с тобой сделать, когда у нас будет неограниченное время.

Ее лицо краснеет. — Тем не менее, я знала, что делала, — возражает она. — Даже несмотря на то, что у меня синдром отмены, все, что я решила делать с вами тремя, было моим собственным желанием. Я бы не пожалела об этом. Я хотела тебя там, в той комнате. Я хотела большего с тобой.

Тяжесть в моей груди спадает. — Теперь я это знаю, — говорю я ей. — Но я не собирался рисковать тем, что ты захочешь вернуть то, что мы сделали.

Она ерзает на стуле и прикусывает губу. — Я бы не стала, Винсент, — тихо говорит она. — Я хочу тебя. Я хочу, чтобы ты был частью моей стаи.

Мое сердце бешено колотится в груди, и я почти перекидываю ее через плечи и выношу из кафе.

— Ты не знаешь, о чем просишь, — серьезно говорю я.

Я все еще в беспорядке. Чувство вины по-прежнему терзает меня каждую минуту бодрствования. Я все еще вижу лицо Лорен по ночам и слышу рыдания ее матери, когда мы сообщили ей новости.

Она поднимает бровь. — Разве нет? После всего, через что я прошла, я более чем осознаю, чего я хочу. И я хочу вас троих. Я хочу, чтобы ты был со мной во время моей следующей течки и тех, что последуют за ней.

Может быть, у меня галлюцинации. Я знал, что я нравлюсь ей, но никогда не думал, что она попросит чего-то настолько постоянного.

Я хочу поспорить с ней и сказать, что она могла бы сделать намного лучше.

Черт возьми, она также могла бы справиться лучше, чем Лэндон или Ривер, но вот она здесь, хочет всех нас.

— Я слишком эгоистичен, чтобы сказать тебе ”нет", — признаюсь я.

Ее губы изгибаются. — Хорошо, — говорит она. — Потому что я учусь просить о том, чего я хочу. И то, что ты сказал да призывает меня продолжать это делать.