То, что М. Мерло-Понти (с. 103) называет «домом, видимым отовсюду», есть мономодальная визуальная модель-репрезентация предмета «дом», в которой сознание дополнительно формирует из множества проекций (образов воспоминания и представления) дома итоговый целостный образ воспоминания-представления дома, некий умозрительный объект.
Благодаря имеющейся у меня модели-репрезентации дома вообще трансформируется и возникающий у меня, например, видимый мной в данный момент за окном образ восприятия соседнего дома. Это совершенно не тот объект, который репрезентируют мне образы восприятия сейчас. Я «вижу» нечто иное в качестве конкретного известного мне дома только потому, что уже много раз видел прежде его изнутри и с обратной стороны, а также похожие на него дома. И все эти образы воспоминания, включенные в мою модель-репрезентацию данного дома, участвуют в формировании моего теперешнего образа восприятия конкретного дома.
Образ дома, который я сейчас вижу перед собой, – это не то, что увидел бы человек, никогда прежде не имевший дела с домами. Не некая изогнутая рельефная поверхность, а видимый и, самое главное, одновременно вспоминаемый и представляемый мною дом. Дом, существующий в моем сознании в виде объема, включающего в себя множество самых разных других объектов: комнат, окон, коридоров, ламп, стен, лестниц, людей, кроватей, водопроводных труб и т. п. Образы его представления создаются сознанием на основе образов воспоминания этого и других домов, измененных дополнительным знанием об объектах данного типа.
Сенсорная полимодальная модель-репрезентация конкретного предмета – это устойчивое множество ассоциированных образов воспоминания и представления данного предмета, а также воспоминаний и представлений ощущений разной модальности, вызванных им в прошлом… Актуализируется она в сознании обычно образом восприятия или воспоминания данного предмета или обозначающего его слова. Присутствие в сознании модели-репрезентации определенного предмета до его восприятия может облегчить и ускорить его восприятие или даже привести к ошибочному восприятию иного элемента «реальности в себе» в качестве этого предмета.
Именно модель-репрезентация знакомого предмета, всплывающая в сознании, когда человек думает об этом предмете, обеспечивает ему тождество данного предмета. Она не зависит от того, воспринимает человек предмет в данный момент или нет, от положения предмета в пространстве и даже от изменения предмета.
Модель-репрезентация предмета обеспечивает его тождество до тех пор, пока вследствие неких внешних или внутренних причин элемент «реальности в себе» не начал меняться сущностно, то есть пока трансформации образов актуального восприятия предмета укладываются в изменения, допустимые в рамках существующей у человека модели-репрезентации предмета. До тех пор, пока изменения возможны и привычны, так как соответствуют тому, что нами воспринималось или было нам известно о предмете ранее, а потому вполне нами ожидаемо.
Модель-репрезентация предмета существует в сознании как некая психическая сущность, некое чувственное знание о предмете и его окружении, наконец, как сам этот предмет. Модель-репрезентация конкретного предмета занимает определенный «объем» в глобальной модели-репрезентации физической реальности, или внутренней картине мира человека. Это позволяет человеку легко обнаруживать во вновь воспринимаемом им уже знакомом окружающем мире «пустые места», которые раньше занимали известные ему предметы. Глобальная модель-репрезентация мира в целом включает в себя, как матрешка, модели репрезентации все более и более мелких субобъектов, являющихся для человека самостоятельными предметами и сущностями.
Даже чувственные репрезентации сущностей, обозначаемых такими понятиями, как ничего, ничто, отсутствие и т. п., представляют собой модели-репрезентации пустых мест, просветов в череде, в последовательности, в группе, в списке и т. д. Это своего рода специфические дефекты, пропуски в более общей, чем этот просвет, модели-репрезентации той или иной грани реальности. Такое пустое место в большей модели-репрезентации, пробел там, где должна находиться модель-репрезентация некоего конкретного объекта (дома на улице, книги на полке, вещи в шкафу, человека в ряду и т. д.), мы легко регистрируем, так как модели-репрезентации окружающего нас мира структурированы системно.
Глобальные модели-репрезентации окружающей реальности, которые со временем формируются в сознании каждого человека, задают контекст, в котором разворачиваются репрезентируемые сознанием события и пребывают более мелкие сущности. Такие все более общие или глобальные модели-репрезентации реальности описываются в литературе под разными названиями – «понятийные схемы», «картина мира» и т. д. Г. Мерфи и Д. Медин (2011, с. 359) пишут, что Зиф (1972) привел несколько удачных примеров важности понятийных схем для понимания реальности. Кажется разумным сказать: «Гепард может обогнать человека», но вряд ли это верно в отношении новорожденного гепарда, или старого гепарда, страдающего артритом, или здорового гепарда с добычей на спине. По словам авторов, данное утверждение верно лишь при некоторых, с трудом поддающихся определению условиях, которые Зиф определяет как понятийную схему, доказывая, что люди понимают друг друга, лишь когда имеют общие понятийные схемы.
Эти «понятийные схемы» и есть более масштабные, более общие модели-репрезентации реальности, которые достаточно сходны у людей, находящихся в сходных условиях существования.
Как организм не есть сумма его частей, так и модель-репрезентация – не сумма входящего в нее множества образов представления и воспоминания разной модальности. Ее элементы выступают как части некой целостности, гештальта, имеющего дополнительное качество, которое сложно феноменологически определить. Заключается оно, например, в том, что любая часть модели-репрезентации полноценно представляет ее в сознании целиком как строго определенную сущность. Каждая часть эффективно выполняет функцию репрезентирования соответствующего предмета.
Модели-репрезентации присутствуют в сознании как самостоятельные, отличные от других, сложные психические феномены, существующие в сознании наряду с множеством более простых явлений. Каждая модель-репрезентация – не просто устойчивая совокупность множества ощущений, образов воспоминания и представления, не просто самостоятельный сложный феномен. Она – особая репрезентация той или иной выделяемой сознанием сущности внешней реальности, способная после своего возникновения к самостоятельному, относительно независимому от этой реальности бытию в сознании и даже развитию и изменению.
Мы способны, например, помещать модели-репрезентации знакомых предметов в вымышленную реальность, заставляя их изменяться в ней не так, как, например, репрезентируемые ими предметы изменялись в прошлом в реальности физической. Например, мы можем мысленно заставить бомбу, взорвавшуюся в Хиросиме, упасть в океан или вовсе не взрываться. Способны мысленно оживить последнего российского императора или Пушкина и заставить их действовать иначе, чтобы избежать смерти. Я говорю об этом не потому, что сомневаюсь в определяющей значимости для нас именно физических трансформаций объектов, а лишь для того, чтобы показать самодостаточность и относительную независимость наших моделей-репрезентаций от представляемых ими элементов «реальности в себе».
Модели-репрезентации являются психическими объектами, с которыми манипулирует человеческое сознание, основными содержательными чувственными единицами сознания, имеющими для человека ясный смысл. Сознание конституирует и даже конструирует модели-репрезентации разных физических сущностей, даже явно фантастических. Поэтому модели-репрезентации окружающих нас предметов соседствуют в сознании с моделями-репрезентациями выдуманных сущностей (например, кентавр, русалка, горгона и т. п.).
Модель-репрезентация предмета проходит в сознании человека разные этапы своего развития. После своего появления это просто чувственная психическая конструкция, репрезентирующая доступный восприятию элемент «реальности в себе», нечто существующее вне человека… Лишь после ассоциации с образом слова, обозначающего данное нечто, она превращается в чувственный концепт и начинает репрезентировать определенный предмет. В конечном счете она может ассоциироваться с вербальной конструкцией, представляющей собой вербальный концепт, репрезентирующий тот же предмет.
