— Может, ну их нафиг? — негромко озвучивает Закко то, о чем думаю и сам.

— Эй! Мы слышим вас! — раздается от люка. — Мы все равно выберемся отсюда! И задницы вам надерем, сосунки!

— Выпустим, потом разберемся? — предлагает Леха.

В принципе…

— Давай, — соглашаюсь я.

Из-под люка доносилось только два голоса. Логичным будет предположить, что там двое. Не факт, что это действительно так, но все же.

А нас четверо, плюс питомцы.

Обходим люк со всех сторон. Я встаю чуть подальше. И готовлюсь жахнуть по незнакомцам зарядом. Так, на всякий случай, чтобы шоком обездвижить на первых порах. Приходится отпустить Кешу, чтобы его не мучить и не пропускать лишний раз через его тело заряд. Тот взъерошивает перья на голове, пытаясь отряхнуться от пепла и сажи. Бесполезно. Питомец недовольно кряхтит.

Буги сдвигает запоры и откидывает люк.

Из темного провала тут же раздаются недовольные голоса.

— Аах! Печенку вам в зад! Чего так ярко⁈

— Меня солнце ослепило!

Кошусь на небо, что даже на такой высоте, частично скрывается кронами гигантских деревьев. Нет, соглашусь, что тут светлее, чем вне поселения или внизу. Над самой постройкой плотность листвы и ветвей значительно жиже. Но слепящее солнце…

Даже определить с какой стороны оно находится, мне не удается.

— Вылазить то будете? — бурчит Буги.

— Сейчас, глаза привыкнут, — раздается в проеме.

— А еще кровоснабжение получше восстановится, чтобы мы могли надрать вам задницы за дерзость. Знали бы вы, сколько лет мы проторчали в роли дойных коров в этом темном склепе!

— Вы молоко даете? — удивляется Закко.

— По голосу мужики, а, оказывается, самки, — недоумевает Буги.

— Че⁈ — доносится гневное из проема. — Вы че там, падаль, сказали⁈

— Успокойся, брат! Сейчас выберемся и заставим их страдать. Хоть из нас постоянно кровь качали, но мы еще всем покажем! Ща! Ждите, урки ушастые!

— Ушастые? — уже шепотом спрашивает первый говоривший второго.

Наверно, считает, что мы его не слышим.

— По-любому, ушастые, — отвечает ему второй таким же шепотом. — Вишь, какие дерзкие. Уши корнями в мозг проросли.

— Сами вы ушастые! — не выдерживает Закко.

— Во! — радостно выдает голос. — Говорил же тебе, Писс. Один из них точно ушастый. Обиделся. Хе-хе!

— Прячьте свои уши! — добавляет другой довольно громко. — Мы уже идем!

И тут из проема начинают вылазить один за другим две фигуры. Вальяжно так. Они удачно оказываются ко мне спиной.

Хм… Колоритные персонажи.

Ростом они немногим выше тех же обезьянолюдов. Крепкого сложения. Босоногие ступни мохнатые. Пусть и не так глобально, как у обезьян. Одеты в рванье.

Хрустнув косточками на кулаках, а после и шеей, один из них заявляет:

— Нас, оказывается, спасли сосунки малолетние. Хех!

— Че, щеглы? — усмехается второй, повторяя сначала жесты первого и оглядывая троицу ребят. Меня они пока не видят. — Ха! Не ссыте! Малявок не трогаем. Качаться сюда пришли? Так и быть, в благодарность за то, что вытащили нас, подтянем вас по уровням, погоняем как следует, подкачаем.

Ребята от этого заявления даже не находятся, что сказать. Молча разглядывают освобожденных.

— Команда у вас, конечно, так себе, — заключает первый. — Ни одного нормального разумного бойца. Ни одного хоббита. Малолетний ушастый, малолетний дылда дылданутый и малолетний обычный дылда. И зверушки.

— А вы не боитесь, что за дылду я вам стукну? — спрашивает Буги, покачивая в руке свое бревнышко. — Вот этой дылданутой стукалкой.

— Ха! У тебя стукалка не выросла, чтобы мне хоть что-то противопоставить, — нисколько не пугается один из освобожденных. — И ни такие пытались нам что-то сделать. Ты нежный подростковый прыщ по сравнению с теми монстрами.

Оба недоросля задирают от гордости головы.

— Перед вами, малыши, великие герои своего народа и этой планеты! Ни монстры, ни драконы нам не страшны.

— На драконе мы даже как-то летали.

Кеша, стоявший до этого рядом со мной, с интересом вскидывается, склоняет чуть голову и цокает крабьими лапками, обходя освобожденных. Хочет, видимо, посмотреть на них спереди.

Я же смотрю на системную информацию над головами.

И не я один.

Закко и Буги, показывая на парочку пальцами, бормочут неразборчивое и удивленное, что-то типа «это же…», «ого, это они…».

Писс-Дум. Хоббит — 24 уровень.

Гон-Донн. Хоббит — 24 уровень.

Чуть не хрюкаю от смеха, прочитав имена. Еле сдерживаюсь. Кто их так назвал? Но что-то эти имена кажутся знакомыми. Не могу понять откуда…

— А это еще что за… ТАКОЕ? — удивляется Гон-Донн, указывая пальцем на вышедшего пред ними химероида.

Усмехаюсь.

— Знакомьтесь, это Кеша, — произношу я, — будущий дракон. А может и феникс.

— Кешшша дрррракко-о-он! — гордо задрав клюв, хрипит мой питомец.

— Кха! — кашляет Писс-Дум. — Дракон?

Оба хоббита, наконец, поворачиваются ко мне.

В этот момент на их, почему-то знакомых лицах, глаза превращаются в блюдца.

За пару секунд оторопело оглядев мою тушку с ног до головы в полном молчании, парочка резко бросается на меня.

В последний момент, с мыслью — хотят завалить, активирую разряд…

Хоббиты врезаются в меня с криками:

— Повелитель писцов!

— Повелитель писцов вернулся!

А потом дружное:

— Аааа!!! — от боли.

Когда они начинают сжимать меня в своих объятьях, их тела пробивают разряды молний.

Только когда понимаю, что эти крепкие карлики меня не убивать ринулись, а обнимать, сразу же вырубаю разряд.

Хоббиты освобождают из объятий. Но продолжают смотреть на меня с глупыми улыбками. Пытаются что-то сказать, раскрывая в попытке рот, но не решаются. Мда…

Лица мужчин средних лет с вздыбленными курчавыми волосами испачканы сажей. Их счастливые глаза рассматривают меня.

— Это не он, — замечает за их спиной Буги.

Писс-Дум и Гон-Донн с недоумением оборачиваются на него. А еще их лица выражают: «ты чего, дебил, несешь? Как не он, когда он?»

— Не, так-то он. Просто внутри не он, — исправляет друга Закко.

На полудроу хоббиты глядят с жалостью, как на совсем полоумного.

— Только тело родное, — подтверждает слова товарищей Леха.

Хоббиты, переглядываясь, вновь поворачиваются ко мне.

— Мы конечно же в глубине души надеялись, что ты, Макс, несмотря на то, что пропал на столько лет, появишься и всех спасешь. Но… — недоговаривает Писс-Дум, подбирая слова.

За него заканчивает Гон-Донн.

— Но какого хрена ты с собой этих малолетних дегенератов таскаешь? Решил сжалиться над убогими и прокачать их?

— Предлагаю их снова засунуть в ту темную жопу, из которой мы их выпустили, и запереть люк, — говорит Буги голосом, не предвещающим для хоббитов ничего хорошего.

— Так и сделаем, — соглашается Закко. — Плевать, что герои прошлого и друзья Неназываемого.

— То есть, это друзья моего отца? — удивляется Леха.

Удивляются и хоббиты, что хотели уже было навалять парням. Они снова недоуменно переводят взгляд то на меня, то на Леху. Чешут затылки.

— Этот шкет о чем говорит? — спрашивает меня Писс-Дум. — Чей он сын?

Я, тоже почесав затылок, отвечаю:

— Мой.

Хоббиты в который раз переводят взгляд с меня на Леху.

И я тут же добавляю:

— Вернее, не совсем мой…

Головы поворачиваются в мою сторону. Чуть ли не со скрипом. Блин, как бы они у них совсем не открутились.

Лица их мне знакомы. Словно очень и очень давно не виденные мной и позабытые соседи, что вызывают в душе некое родное чувство. Ностальгию. И будто бы меня эти личности когда-то сильно раздражали и бесили.

— Сын от моего тела, но не мой, — пытаюсь пояснить. — Ведь, я не совсем я. Вернее, я это я, а тело не мое.