Альвара быстро создала портал, и мы перенеслись прямиком к щиту Греты. Я призвал к разрушению и впился руками в щит Неспящей, вложив в грань столько мощи, насколько был только способен.

Это отвлекло Грету от Мари. Она застыла с каким-то странным любопытством на лице и, не сводя неморгающего взгляда, таращилась на разрушение, расходившееся черными кругами по щиту.

Внезапно щит пал, я даже не понял, как это произошло. Ее защита была крепка и так быстро я бы не смог его разрушить. Значит, Неспящая свернула его сама.

Альвара, долго не мешкая, кинула в нее «паука» и едва не бросилась на нее с кинжалом, но я успел схватить за руку.

— Нет, — отчеканил я. — Носитель — дочь Динокеса, мы не станем ее убивать.

Альвара смерила меня злым взглядом и резким движением вырвала руку из моей хватки, доставая магические оковы. Я бросился искать ключ в карманах Греты и сразу отыскал. Он подходил к оковам Мари.

— Ты как? — спросил я Мари, пока расстёгивал оковы.

— Паршиво, — простонала она.

Спросить что-то еще я не успел. Меня и Альвару отшвырнуло мощным потоком ветра. Единственное что я успел, ухватить за талию Мари и утащить за собой.

Я поднял щит, вот только слишком опрометчиво. Альвару откинуло на несколько метров дальше, и она осталась без защиты.

В нее полетела атака за атакой. Я бросился к ней, спеша прикрыть щитом. Но щит застрял. Точнее, Мари почему-то не побежала следом.

Сгусток разрушения ударил в руку Альвары, выжигая плоть. Королева Макридии вскрикнула от боли и, бросив на меня полный обиды взгляд, развернул проход и исчезла ровно в тот миг, когда очередная смертельная атака едва не попала в ее грудь.

— Почему ты не побежала? — разозлился я на Мари.

Она испуганно распахнула глаза и покачала головой:

— Я… Я не могла. Моя нога, я ранена. Как мы теперь выберемся?

— Как-нибудь выберемся, — заверил я, подхватил Мари на руки и двинулся вперед, перетягивая за нами щит.

Можно было бы и побежать, но каждую секунду с трех сторон в щит летели атаки. От этого щит колебался, дрожал, норовя свернуться, и мне приходилось сосредотачиваться, чтобы держать его целостность.

Мы двигались к выходу из зала, и что странно, у выхода нас никто не атаковал. В основном били в спину и с двух боков.

Но у самого входа дорогу мне преградила Грета. И атаки резко прекратились.

— Вам не получить Густава, — сказал я, открыв верх щита так, чтобы Неспящая смогла меня услышать.

— Ваша участь предрешена, — ответила она, — человечеству этой планеты дан был шанс все исправить, но вы не прошли испытание. Вы снова выбрали путь разрушения.

Ее слова привели меня в замешательство. Впервые Неспящие говорили о своих мотивах.

— О каком испытании речь? — спросил я.

— Единственная ценность Лоре-Адары — это сама планета. Она пригодна для жизни. Вы — люди, недостойны ее.

За спиной Греты медленно начали выстраиваться Неспящие, один за другим они становились плечом к плечу, окружая нас.

— Почему? — спросил я.

— Потому что однажды вы уже ее чуть не уничтожили, — Грета холодно улыбнулась. — И сейчас вы снова выбрали путь войны и разрушения.

— Вы нас вынудили выбрать этот путь, — сказал я. — Шарганова нечисть не оставила человечеству выбор, кроме как сражаться.

— Вы не прошли испытание, — в голосе Греты скользнула сталь. — Выбор всегда есть. Мир или война. Ты выбрал войну, адамантиец. Ты не человек, но и твоя раса подвержена тщеславию. Ты жертвовал людьми ради возвращения собственных земель и престола. Ты жаждал мести и смерти, проповедовал ненависть и призывал к войне. Ты, оружие богов, стал позором для богов. Ты повел человечество неправильным путем.

Мне стало не по себе. Ее слова, ее поведение уже не походило на манеру поведения Неспящих.

— Я помню две жизни на разных планетах, — сказал я, — человеческая натура всегда была такова.

— Вы не прошли испытание, — повторила Грета, только теперь монотонно. — Теперь вы подлежите тотальному порабощению и фильтрации. Только так мы сможем воспитать новое, здоровое общество. Такое под силу только Шаргану. Вскоре он вернется и в мире воцарится порядок.

До меня вдруг дошло, на что это походило. Манера общения Греты — это походило на то, будто я говорю с искусственным интеллектом. Именно так — разум Греты программа, выученная говорить определенные, заранее установленные фразы.

— Кто ты? — спросил я.

Грета хищно склонила голову набок, растянула губы в жуткой улыбке, безмолвными тенями за ее спиной качнулись Неспящие, сделали шаг вперёд, явно намереваясь атаковать.

— Я — несущая мир. Я та, кто вернет миру Шаргана, а вместе с ним свет и надежду. Я та кто жаждет зла, и вместе с этим совершает благо.

— Наша смерть вам ничего не даст, — сказал я, усиливая щит и готовясь к атаке. — Густава вам не заполучить, другие адаманты не позволят вам завладеть планетой и поработить людей. Так просто вам меня не убить.

— Мы и не собираемся тебя убивать, Несокрушимый. Нам всегда был нужен только ты. Нужен живой. Пришло время это сделать, — сказала Грета и кивнула, будто бы отдавая приказ кому-то у меня за спиной.

От ее слов меня будто током прошибло. Внезапно я почувствовал острую боль, пронзившую спину. Я не смог обернуться, но чувствовал изящную и при этом твердую руку, проворачивающую внутри меня кинжал. Руку, которая принадлежала той, которую я успел полюбить.

Кинжал начал высасывать из меня энергию с неистовой силой. Когда Мари опустила руку, я все же смог повернуться и увидеть ее глаза: отчаянные, полные ужаса. Увидеть все подавленные шаргановой присягой чувства, которые отражались на ее лице. Но противостоять присяге она не могла.

Я начал медленно оседать, за миг до падения вспышка бесконтрольной энергии включила магическое зрение. Последнее, что я увидел, маленький сгусток родной силы. Такой крошечный и едва пробудившийся, что, если бы не эта вспышка, мне бы ни за что его не увидеть. Плоть от моей плоти, кровь от моей крови, частица моей души — мое дитя. Оно в этот миг зародилось во чреве Мари.

Мир померк. Вскоре он окончательно превратился в беспроглядную тьму. И только этот луч света, будто солнечный зайчик, все еще мелькал перед глазами, пока я не забылся в небытие.

Интерлюдия

Спустя десять часов, Юго-западная граница Виреборна

Шрганово войско было в пяти баргах от границы и неумолимо двигалось на Юг. Армия, выстроившаяся в ровные шеренги, в полной боевой готовности, в напряжении ожидала приближения врага.

Малочисленная армия нежити в первой шеренге бестолково топталась на месте, ожидая своего часа. В главном авангарде выстроились стихийные маги. Правое и левое крыло заняли адаманты, прикрываемые самыми опытными имперскими лучниками. Первую и вторую линию занимали солдаты и добровольцы из народа — самое многочисленное войско, насчитывающее больше двадцати тысяч душ. Тыл прикрывали союзники из королевств.

В шатре главнокомандующих собрались: Магистр Динокес, генерал и главнокомандующий войсками Кристоф Хаулс, королева Макридии Альвара, Агата Чаккерс, а теперь Санта Бертольдо, которая больше не скрывала своего истинного имени. Густав Ворлиар, который топтался у стола и удивленно глазел на карту боевых сражений, то и дело норовил передвинуть забавные деревянные фигурки на ней. Его периодически одергивала Линетт Девангер, императрица Виреборна, и учитывая, что император Теодорес находился в плену у врага, теперь возглавлявшая престол.

— Возможно, они потребуют обменять Густава на Теодореса? — с надеждой предположила Линетт.

Альвара и Санта одновременно с сочувствием взглянули на нее, а магистр Динокес тяжело вздохнул и ответил:

— Мы не станем исключать такой вариант, но, к сожалению, Ваше Величество, я бы не стал на это рассчитывать.

— И что нам делать? Как нам его вернуть? — едва сдерживая слезы, Линетт вцепилась пальцами в столешницу, пошатнулась, будто бы собиралась упасть.