Мы с Хагеном, уже успевшие хорошенечко подкрепиться; при полном параде: в новой одежде и в нарядных праздничных камзолах, стояли и обливались потом где-то в самом конце этой очереди. Да, день выдался довольно жарким, и камзол я бы предпочел скинуть. Но никто из всей очереди не посмел этого сделать, потому что церемониальный дресс-код требовал выглядеть именно так.

Мы почти не разговаривали, а просто ждали своей очереди. Это я так решил, Хаген слишком много болтал и иногда выпаливал такое, о чем говорить не стоило.

Хаг заметно нервничал, переминался с ноги на ногу, то и дело всматривался в толпу, выискивая взглядом неведомо кого. Приходилось его одергивать, так как это мельтешение привлекало внимание окружающих.

Я напротив — был спокоен как слон. Да и настроение было приотличнейшее, и кроме жары ничего не раздражало. Мысленно я прокручивал в голове план, прикидывал возможные варианты развития, продумывал действия отступления в случае неудачи. Еще предвкушал встречу с Линетт и представлял физиономию Ворлиара в тот миг, когда он узнает о том, какой сюрприз я ему устроил.

А ещё попутно любовался загорелыми танцовщицами в легких полупрозрачных платьях, которые плясали на сцене у площади. Изредка окидывал взглядом Алмазный дворец — величественная гора, сияющая на солнце. Даже не верится, что я его построил.

Теперь, когда память Ананда вернулась, я отчетливо помнил процесс возведения Лоре-Адараского чуда света. Тысяча рабочих, сотня из которых стихийные маги, и двадцать шесть лет на возведение. Последнюю из трех башен я так и не успел завершить, ее заканчивали уже мои дети.

Несмотря на то что дворец звался алмазным он, конечно же, таковым не являлся. На самом деле алмазов в создании дворца было не так уж и много, хотя и их крошку я так же добавлял в гранит и мрамор. Но основное сияние дворцу придавал хрусталь, из которого были сделаны все окна в башнях и главном здании. А окон здесь было немало, и потому внутри дворца всегда было светло и тепло.

Но главный строительный материал — это все же белый гранит и белый мрамор, в который добавлялась крошка различных камней: от драгоценных до простого стекла и хрусталя. А основной секрет — это ракушки, светящиеся в темноте.

Кровля башен была сделана из тех же больших раковин моллюсков, напоминающих земных морских гребешков только в десятки раз крупнее. Такие водились только в Сапфировом море, их размер мог достигать двух метров. Да, достать их со дна — задача была весьма трудоемкая. Но оно того стоило. Теперь, уже который век, днем крыши башен блистают, будто жемчуг, а в ночи флуоресцентно переливаются фиолетовым, розовым, голубым и зеленым.

— В этом году как-то слишком долго, — сказал Хаген на выдохе и снова призвал к грани ветра, обдувая нас холодным потоком.

К нам внезапно повернулся близстоящий гладковыбритый мужчина и безразлично сообщил:

— Наверное, проверку в этом году сделали еще сложнее, — а подумав, он добавил: — Да и еще в этом году все почему-то решили приехать в последний момент.

Его ученик, темноволосый розовощекий мальчонка лет тринадцати устало вздохнул и окинул очередь тоскливым взглядом.

— Сейчас мало кому хочется торчать во дворце несколько дней в ожидании присяги, — непринужденно поддержал разговор Хаген. — Если войдешь, выйти потом ведь из дворца будет уже нельзя. А тут такая погода отличная! Мы вот с учеником в эти дни решили погулять по столице.

— А я думаю, — его собеседник перешел на шепот и усмехнулся, — просто никому неохота лишний раз встречаться Неспящими. А их, говорят, во дворце теперь больше чем прислуги.

Удивительно что, даже присягнув императору, маги не переставали испытывать страх и неприязнь к Неспящим. Хотя, они ведь присягали Ворлиару, а не Неспящим.

— Да-а-а, — Хаген тоже усмехнулся, — Неспящие теперь повсюду. Кстати, — он протянул руку собеседнику, — Хаген Боуль, некро-мастер Аргаза.

— О-о-о! Знаменитые Боули, наслышан, — обрадовался собеседник и пожал руку, представившись сам: — Коин Герс, некро-мастер Ильиза.

— Вам с учеником пришлось преодолеть долгий путь до столицы, — вежливо улыбнулся Хаген.

— Нет, — весело отмахнулся наш новый знакомый Герс, — воспользовались услугой пространственной ведьмы.

Улыбка резко сползла с его лица, но голос прозвучал довольно буднично:

— Предателей в этом году еще больше чем в прошлом, — Герс поджал губы и потрепал за плечо своего ученика.

Парень округлил глаза и испуганно оглянулся. Я тоже проследил за его взглядом, а затем увидел Неспящего, грозно шагающего по зеленой лужайке. Шел он к деревянному помосту — он находился неподалеку от парадного входа во дворец. Весь помост был утыкан копьями, торчащими остриями вверх. Не все острия пустовали, на некоторых были насажены головы. То, о чем говорил Динокес — это головы учеников, которые не прошли проверку.

Тем временем Неспящий на ходу достал из мешка за волосы окровавленную голову и насадил на копье.

Ученик Герса заметно побледнел.

Хаг, кстати, держался на удивление очень хорошо, он скучающе вздохнул и, осуждающе покачав головой, произнес:

— И на что только эти предатели рассчитывают?

— Глупцы! — согласился Герс.

Хаг продолжал болтать с коллегой на отвлеченные темы, в которых мы — ученики никак не участвовали.

Очередь двигалась невероятно медленно. Приблизительно каждый час копья на помосте пополнялись очередной головой. Чем ближе мы были к входу в Алмазный дворец, тем сильнее бледнел ученик Герса.

Наблюдая за ним, я пришел к выводу, что парень боялся небезосновательно. Наверняка и в его животе имеется поглощающий артефакт. Его поведение, конечно, можно было списать на то, что парень слишком впечатлителен, но учитывая его некро-грань, бояться отрезанных голов странно. К трупам он уж точно к этому времени должен был привыкнуть.

А вот его мастер — не похоже, что он в курсе. Герс выглядел так, как и должен выглядеть присягнувший Ворлиару. Хотя, Хаген тоже держался хорошо, и все же его нервозность от меня не могла ускользнуть. Но, вполне вероятно, что у ученика Герса были другие помощники, которые помогли парню создать поглощающий артефакт.

— Я Тео, — решил я познакомиться с парнем, чтобы хоть немного отвлечь.

От моего голоса он вздрогнул, но быстро взял себя в руки.

— Микко, — смущенно ответил он, затем помрачнел, будто бы что-то вспомнив, и с серьёзным видом, поправив треугольник на груди, поспешил исправиться: — Миккониэль Лессимор, барон Истский, некро-мастер и мастер трех граней.

Он официально поклонился. Я улыбнулся и поклонился чуть ниже, как того требовал этикет.

Теперь ситуация немного прояснилась. Значит, мальчишка аристократ, да еще и многогранник. Вполне вероятно, что это его родители позаботились о том, чтобы Микко не пришлось присягать узурпатору по-настоящему. И если это любящие родители, вероятно они из кожи вон вылезли, но сделали так, чтобы мальчик проверку прошел. По крайней мере, я очень на это наделся.

— Ты уже довольно взрослый для присяги, — окинул меня оценивающим взглядом Микко. — Поздно открыл грань?

— На самом деле я чуть старше тебя, просто вымахал резко, — усмехнулся я, а Микко нахмурился.

То ли ему резануло слух простецкое обращение, то ли просто позавидовали моему чрезмерному для возраста физическому развитию.

— А твой многогранник где? — сузил глаза Микко, уставившись на мою грудь.

Я хлопнул себя по лбу, как это и должен был сделать его ровесник, и страдальчески произнес:

— Чуть не забыл! Спасибо, что напомнил.

Я и впрямь забыл о медальоне многогранника. Да я и честно, уже не припомню, когда засунул его в кошель-тайник. И, получается, как засунул, так оттуда и не доставал. Хорошо, хоть малец заметил. У нас с Хагеном голова так забита проблемами, что мы даже и не вспомнили. А меня, на минуточку, без него даже во дворец бы не пустили. Вот так из-за какой-то мелочи весь план может полететь ко всем чертям.