В 2015 году Левкин уходит из политической журналистики и живет в основном в Риге, много путешествуя по Европе и наездами бывая в России. В 2019 году он побывал в Калифорнии, проехав на машине от Лос-Анджелеса до Сан-Франциско. Из прежней поденной работы он продолжает начатое в 2012 году сотрудничество с сайтом Arterritory.com, где до 2020 года ведет блог о современном искусстве. Но главным делом Левкина становится начатый им в 2012 году вместе с К. Кобриным литературно-художественный проект и одноименный сайт post(non)fiction. Левкин возвращается к малой форме и создает сравнительно небольшие тексты, в которых доводит до логического предела свой метод последовательного «отшелушивания» литературных элементов, выходя тем самым – по слову, подсказанному нам Кобриным, – в «космос» чистой потенциальности, лежащий по ту сторону социальных и коммуникативных форм. Этот последний рижский период отражен в сборниках «Дым внутрь погоды» (2016), «Голые мозги, кафельный прилавок» (2020), «Проводки оборвались, ну и что» (2023). В 2022 году Левкин тяжело заболел. Умер 13 февраля 2023 года на хуторе под Ригой, куда перебрался за несколько лет до этого. Там он закончил свой последний текст «Уемнога такого темного ятоткажкься сммым темным»4.

Некоторые биографические обстоятельства, повлиявшие на становление левкинского метода, хотелось бы отметить отдельно. Левкин как автор формировался в 1980‑е годы в рамках рижского – многоязычного и поликультурного контекста, ориентированного во многом на Европу, европейские ценности и западную литературу (подробнее об этом см. статью «Обольщения: Западная Россия» в наст. изд.). Москва и остальная метрополия представлялись начинающему автору официозным «инопланетным монстром» (как сказано в очерке «Три кусочка времени», 1999, также в наст. изд.), а среднеинтеллигентская – пусть даже и недовольная властью – советская культурная среда не могла предложить ему ничего пригодного для творческой подпитки. Как «отдельный западный выродок на территории СССР» воспринимался Ленинград, чему соответствует и не раз подчеркнутое Левкиным предпочтение петербургской литературной традиции (от Гоголя к Вагинову и Хармсу, от них – к позднему андеграунду, прежде всего Леону Богданову). Эти предпочтения накладывались на сугубо математическую, технарскую профессиональную выучку Левкина: для компьютерщика и программиста взгляд на эстетическую форму как операционную систему был изначально более естественным, чем наследная инерция гуманитарной интеллигенции с ее культом канона, социальной проблематики и потребностью в иерархиях (показательно заглавие статьи «Почему я не интеллигент?», 1989). Наконец, многолетняя привычка к газетной, а затем сетевой поденщине (слово «халтура» не носило для Левкина негативного оттенка) способствовало более трезвому, в хорошем смысле ремесленническому отношению к прозе, техничному и инструментальному подходу к слову. Отсюда и невероятная продуктивность – огромное количество текстов, обнаруживаемых порой в самых неожиданных источниках. Работать с осколками левкинского калейдоскопа, собирая его воедино, составителям этой книги было невероятно интересно, а результат этой работы – перед читателем.

Несмотря на нижеследующие служебные замечания о структуре, составе и формальном аппарате книги, этот том – издание не академическое (такое издание, как и подготовка всеобъемлющего собрания прозы Левкина, – дело будущего). Это прежде всего книга для чтения, знакомиться с которой можно подряд, придерживаясь предлагаемой составителями последовательности, или же выборочно, в произвольном порядке, с любого места. В конце концов, если верить автору этой книги, беспричинных последовательностей не бывает.

Книга состоит из двух частей. Первая часть – «Искусство прозы» – организована по хроногеографическому принципу; этот принцип подсказан не только биографической канвой писателя, но и периодизацией его творчества, которая почти без погрешности соответствует хроногеографическим координатам. Внутри хроногеографических разделов тексты распределены по жанрово-тематическому критерию (при всей очевидной условности жанровых дефиниций в приложении к левкинским текстам), например: «Эссе о прозе», «Статьи о „новой культуре“», «Очерки о городах» и пр. Завершающий первую часть раздел «Трипы и трактаты» включает позднюю художественную прозу, которая оставалась (вероятно, по композиционным соображениям) за пределами прижизненных книг. Как видно, в ряде случаев при составлении этого раздела мы позволяли себе отступить от его основной задачи – представить рефлексию Левкина о прозе: так, раздел статей о «новой культуре» реконструирует интеллектуальную атмосферу рубежа 1980–1990‑х годов, значительно повлиявшую на писателя, а раздел «Статьи о культуре и обществе» уточняет литературную позицию Левкина, объединяя программные по существу выступления.

Вторая часть книги, «Проза о поэзии», содержит эссе Левкина о поэзии. Отвечая на вопрос об интересе и отношении прозаиков к поэзии, наш автор сформулировал свою соотнесенность с поэтическими практиками достаточно прозрачно: «В моем случае все просто: я всегда профессионально работал/соотносился (работаю/соотношусь) с поэтами, а не с прозаиками (Парщиков, Драгомощенко, Кутик). Что касается сейчас, то тут тоже просто – литератур, в общем, несколько, и они разные. Скажем, story-telling и то, что можно считать вариантом арта, только словами. Во втором случае разница проза-поэзия не слишком велика»5. Тексты об упомянутых здесь поэтах образуют один из четырех разделов второй части сборника. В первый раздел помещены эссе и заметки о современниках автора, расположенные по алфавиту обозреваемых поэтов, отдельно собраны тексты об антологиях и процессе в общем, в последнем отделе проза об исторических фигурах скомпонована по времени написания. Перемежаются разделы поэтическими переводами Левкина. Выбор текстов для перевода – на первый взгляд, довольно неожиданный – говорит о литературной рефлексии Андрея Левкина не меньше, чем его оригинальные сочинения. Впервые публикуются два собственных стихотворения писателя.

В случаях, когда одному и тому же автору Левкин посвятил два или более текста и не все они могли быть помещены в книгу, мы выбирали такой текст, где предмет раскрывался более подробно. Ссылки на «дублирующие» тексты, оставленные за пределами книги, даются в постраничных сносках.

Все тексты воспроизводятся по первым публикациям. В сноске перед каждым эссе указано место первой публикации, а также перепечатки, если таковые известны. Все сноски в книге, если не указано иное, принадлежат составителям: за единичными исключениями, оригинальные публикации Левкина не имели ссылочного аппарата или примечаний. Гиперссылки, присутствовавшие в интернет-публикациях, в настоящей книге, как правило, заменены ссылками на равноценные публикации в традиционных («аналоговых») изданиях. Публикации на сайте post(non)fiction, первоначально не датированные, датируются нами по соответствующим постам Левкина в социальных сетях.

Составители выражают признательность Кириллу Кобрину за поддержку и ценные советы на всех этапах подготовки этой книги.

Проза – литература или искусство?6

Странная своей очевидностью закономерность: чем о более серьезном предмете надо говорить, тем с более банальных вещей приходится начинать. Вообще, если зарегистрировать эту статью в тематическом каталоге, то попадет она в раздел «искусство прозы» – если такой существует, так что сразу возникнут три ложных мнения о ее предмете. Может показаться, что имеет место некоторый эстетизм, и это неплохой вариант, потому что возможны и подозрения в том, что статья является апологией сего рода человеческой деятельности. Самая лучшая ошибка здесь – предположение, что речь пойдет о некоторых основаниях самого ремесла. Как искусство тачать сапоги, скажем. Отчасти это так, но не совсем.