Деймос доволен этим хаосом, в то время как мне все труднее сосредоточиться на учебе. Мне нужно учиться, я пользуюсь онлайн-библиотеками и той, что под рукой, но скучаю по однокурсникам. Скучаю по работе в группах. Чувствую себя изолированной от человеческой части себя, которую так долго взращивала. Ведьмой – без дара – на задании.

Вздыхая в очередной раз над эссе, которое нужно написать, по иронии судьбы, о переосмыслении греко-римских мифов в эпоху Возрождения, решаю сделать перерыв и выпить кофе. Выхожу из своего кабинета, который все еще кажется слишком большим, чтобы чувствовать себя комфортно. Я добавила клубный диван, множество подушек и пледов, ковры и монстеры, но комната все равно остается огромной, и кажется, что все в ней теряется.

Не успеваю дойти до кухни, как слышу крики Эриний. Как только Деймос призывает их и Спартов, они беспрекословно ускользают, безоговорочно повинуясь.

– Супруга бога ужаса, – приветствуют они меня, как только вхожу в кухню.

Спарты почтительно склоняют головы.

– Пожалуйста, обращайтесь ко мне по имени, – отвечаю я, беру чашку и подхожу к кофеварке.

Знаю, что они никогда не осмелятся. В их головах укоренилось конформистское уважение, но, может быть, однажды мы прорвемся сквозь ледяную стену, разделяющую нас.

Вжух! – раздался знакомый звук прибывающей капсулы в пневматической трубе.

Одна из Эриний хватает ее и разворачивает. Секунду спустя она смеется.

– Танатос – идиот!

Она передает свиток спутникам, и, прочитав послание, все начинают смеяться.

– Танатос живет в подземном мире? – пытаюсь наладить диалог со слугами мужа.

– Да, трубы Гермеса проведены туда.

Вжух!

Новое послание разворачивается, и раздаются новые смешки.

– Теперь и Харон в этом участвует!

Спарты склоняются над плечами товарищей, пытаясь разглядеть, о чем идет речь, затем их тени дрожат. Так вот как выглядит смеющийся Спарт.

– Я скучаю по подземному миру, – говорит один из Эриний.

– Вы оттуда?

– Изначально мы принадлежали Аиду. Он отправил нас на службу Деймосу.

Слово «принадлежали» приводит в замешательство, но, похоже, оно совсем не беспокоит существ. В конце концов, у них в жизни только одна цель: наказывать.

– И вы не можете вернуться?

– Только если нам прикажут.

Жаль, это был бы прекрасный отпуск.

– Вы сегодня не работаете?

Надеюсь, они ответят, что с минуты на минуту ожидают призыва, и уберутся из особняка, подарив наконец покой, в котором я так нуждаюсь.

– Нет. Господин очень занят в штаб-квартире.

– Правда? Чем?

Они обмениваются удивленными и сердитыми взглядами. Тревожный знак.

– У него аудиенция с худшими из олимпийских существ!

Эринии хихикают. Плечи Спартов подрагивают.

– Мы не должны его беспокоить, – добавляет одна из Эриний.

– Мы бы и не посмели!

Интересно. Поскольку все равно не могу учиться, могу нанести мужу импровизированный визит на работу. Новая фаза плана вторжения начнется с роли донимающей жены. Решено! Быстро допиваю кофе и ищу в шкафу термос. Эринии и Спарты возобновляют дискуссии и обмениваются сообщениями с подземным миром. Завариваю ромашковый чай, убежденная, что Деймос его возненавидит, добавляя печенье с инжиром, приготовленное вчера. Голодные Эринии, приманенные на запах, оказываются рядом, и я с удовольствием угощаю их, полагая, что заработать очки лояльности не будет лишним.

Когда все готово, закрываю за собой дверь особняка и отправляюсь пешком. Мы недалеко от Центрального парка и штаб-квартиры. Особняк расположен в идеальном месте! Оставшиеся несколько метров я прохожу быстрее, желая досадить Деймосу там, где он чувствует себя наиболее уверенно. Достаю магнитную карточку, которую он дал: она содержит частичку божественной ДНК и разрешает войти в штаб-квартиру как супруге бога ужаса. Пригнув голову, чтобы избежать пронзительного взгляда Сфинкса, бросаюсь в лифт и поднимаюсь на этаж Деймоса.

Перед дверью делаю шаг назад. У него аудиенция с «худшими из олимпийцев». Это меня не останавливает, но и не должно мешать присутствующим божествам. Осторожно нажимаю на ручку и открываю дверь, чтобы незаметно заглянуть. Я ожидала увидеть толпу гостей, а на самом деле здесь только двое: Деймос, сидящий за столом в черном костюме, выглядящий мрачным, и богиня, полулежащая на скамье. Каштановые волнистые волосы, очки на носу, красный шарф на шее, черные брюки и джемпер, облегающие тело, и блестящие кожаные ботинки. Заинтригованная, решаю получить представление о ситуации, прежде чем сообщать о своем присутствии.

– Это катастрофа, – сетует богиня. – Не следовало соглашаться на этот проект! Я муза песни и трагедии, а не Афина или Аполлон! О чем думают актеры? Что я могу превратить их в звезд за одну ночь?!

Деймос, положив подбородок на сложенные руки, громко вздыхает. Я бы не приравнивала муз к «худшим олимпийским божествам», но, зная Деймоса, представляю, что ему это не кажется таким уж преувеличением.

– Какое отношение музыкальная постановка имеет к твоей безопасности?

Муза выпрямляется, заметно возмущенная.

– Какое имеет отношение? Вы спрашиваете меня, какое это имеет отношение?

Она вскакивает и начинает расхаживать перед столом Деймоса.

– А как же моя психическая безопасность? Я чувствую угрозу со стороны кучки некомпетентных существ на собственной территории! Ко мне на кастинги приходят сплошные больные! Терпсихора заставляла их танцевать до кровавых мозолей, но они все равно не могут достичь совершенства!

У Мельпомены дрожат губы, а в глазах стоят слезы. Она обходит стол и садится рядом с Деймосом.

– Мало того, что ведущий актер ничего не понимает в трагической судьбе Геракла, но вдобавок ко всему, Ужас, вдобавок ко всему… он плохо поет!

Она срывается и плачет. Деймос потирает лицо, от него исходит напряжение, которое он изо всех сил сдерживает.

– Хочешь, чтобы я наказал твоего ведущего актера?

– Наказал?! – восклицает она, всхлипывая. – Что это изменит?

Деймос закрывает глаза и массирует виски.

– В то же время заставлять Геракла петь… Не сказал бы, что это естественное для него занятие.

Мельпомена выпрямляется, возмущенная.

– Вы меня оскорбляете. Это сделал Дисней!

– Кто?

– О, Зевс! – говорит муза, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу.

Похоже, Деймосу не нужно, чтобы я беспокоила его на работе. Мельпомена прекрасно выводит его из себя. Она отходит и опускается на скамейку, бормоча «никто не может понять мою боль» и «Бродвей меня доведет». Пользуюсь моментом и стучу в дверь, прежде чем толкнуть ее.

– Привет!

– Элла, – только и может сказать Деймос, удивленный и, кажется, испытавший облегчение.

Мельпомена смотрит на меня покрасневшими глазами.

– Здравствуй, супруга бога ужаса.

– Элла, – поправляю ее. – Я принесла ромашковый чай, хотите?

Муза кивает. Ставлю корзину на стойку в кухонной зоне и разливаю по чашкам. Ставлю одну перед Деймосом и иду к Мельпомене, чтобы попытаться ее утешить.

– Случайно подслушала ваш разговор, – присаживаюсь рядом с ней. – Возможно, вы слишком многого требуете от труппы. Вам не кажется, что давите на себя до такой степени, что теряете из виду художественный аспект?

Муза смотрит на меня большими глазами, делая маленькие глотки успокаивающей жидкости.

– Ты так думаешь? – спрашивает она дрожащим голосом.

– Если вам самой не нравится постановка, неудивительно, что существа, которые с вами работают, скажем так, терпят неудачу.

– Значит… это я виновата, что актер Геракла плохо поет?

Поспешно кладу руку ей на плечо.

– Нет. Это вина ожиданий, которые вы возложили на свои плечи. Должно быть, утомительно всегда быть лучшей в пении и трагедии.

Мельпомена энергично кивает.

– Да, это так!

– Начните думать о себе. Возьмите отпуск, повеселитесь в выходные, встретьтесь с друзьями в баре.