Ситуация триггерно поменялась. Вера, до этого державшая руки разведёнными в стороны, очень сексуально простонала и обеими ладонями закрыла лицо, обрывая действия Славы. Но резко обозлившийся Дима успел прочувствовать эту грёбаную силу. Он буквально осязал её на физическом уровне. Не понимая её природы, тем не менее он осознал, как она делается. Поэтому не только не прекратил её излучать из себя, но и усилил, непонятно за счёт каких возможностей организма.

Ведьма Вера, не будь дурой, среагировала на его атаку чисто по-девичьи. Она просто взяла и рухнула в обморок, не дав новоиспечённому ведьмаку от души порезвиться. Да и не хватило бы его на большее. Это и так стоило ему ну очень дорого. Дима обессилил, словно фуру презервативов разгрузил. Причём по настоятельному требованию заказчика перетаскал на склад каждый презик поштучно на носилках без напарника.

Усталость навалилась неимоверная. Хоть падай и помирай. Он в прямом смысле слова засыпал, стоя на четвереньках, словно Вера его не Славой прибила, а в очередной раз вкатила убойный успокоительный укол в задницу. Причём сон в себя затягивал даже при насильно распахнутых глазах.

Утерев лицо снегом и несколько придя в себя, наконец заметил, что же заставило Веру взвизгнуть и впасть в неуправляемое бешенство. Вдоль аккуратно вычищенной дорожки по обе стороны торчали фонарные столбы, светильниками на которых красовались жуткие черепа страшилищ. Словно остатки чудовищ, на кол посаженных.

За счёт чего костяк светился — непонятно. Но зубастые люстры с остатками плоти, украшенные разноцветными ленточками, развивающимися якобы на ветру при полном штиле, даже у Димы вызвали оторопь. Кошмарное зрелище благодаря испугу и впрыснутому адреналину сил Диме не прибавило, но желание спать резко где-то закопалось в сугробе.

Сама брюнетка в шикарной шубе в однородном комплекте с шапкой и варежками валялась без чувств на вычищенной дорожке. Длинная шуба выглядела дорого-богато. Ни то голубой писец, ни то голубая норка, ни то какой другой ценный зверь, но однозначно голубой.

— Кон, — наконец выдавил из себя Дима. — Приведи мой организм в нормальное состояние.

Усталости как не бывало. Он облегчённо вздохнул полной грудью и поймал себя на идиотском желании побегать вокруг яранги. Но этот пакостный порыв тут же задушил на корню. Поднялся на ноги, продолжая зло смотреть на валяющуюся ведьму, соображая, что с ней делать. То ли на руках в ярангу отнести, то ли за ногу волоком дотащить. То ли привести в чувство, чтобы сама дошла. То ли оставить как есть. Пусть поваляется, и когда отморозит себе что-нибудь, глядишь, думать начнёт.

— Кон, — обратился он к Господству, ни на что не рассчитывая, — ты можешь в качестве исключения по какому-нибудь аварийному протоколу телепортировать пострадавшую на её шкурное место?

— Нет, — чуть ли не машинным голосом ответил искусственный Разум.

— Так и знал, — пробурчал доморощенный ведьмак, понимая, что бросить её замерзать он всё равно не сможет, а значит, придётся тащить.

Ни на руках, ни за ноги, конечно, не потащил. Поволок за шиворот. А когда с великим трудом уложил девушку на её место, то уставился недобрым взглядом на откровенно развлекающегося подростка, впервые улыбающегося от уха до уха. Даже подумал, что он сейчас заржёт, как конь. Но нет. Ангельский хохмач от подобного воздержался.

Дима, устраиваясь на своём месте, хотел было попенять ему за выходку с черепами, но Саша-лицеист мгновенно перевоплотился в Царевну Лебедь. Сущность Разума, сексуально возлегая на шкурах и посверкивая звездой во лбу, опередила.

— Ты знаешь, какая ножка у стула самая важная? — пропела она ни к селу ни к городу.

Дима аж выпал в осадок, открыв рот, и от смены действующих лиц, и от дурацкого вопроса. С одной стороны, при чём тут стул? С другой — к чему эта аллегория? А с третьей — спрашивать бесполезно, ибо пояснять не будет. Но пока он метался в непонимании, она ответила сама.

— Та, которая отсутствует.

И тут до Димы дошло, куда она гнёт. Хозяйка солнечной системы ещё во время знакомства давала ему задание на социализацию их троицы, а он вместо этого занимается с ними чёрт знает чем, только не объединением их в нечто целое.

Молодой человек моментально осознал, что перед ним уже не Кон с его ограничениями, а Царевна Лебедь, которая шастает у него по мозгам, как у себя дома. Любая ложь станет для неё явной, как только подумает зародиться. Поэтому даже не стал кочевряжиться и просто признался:

— Да не понимаю я, какое целое из нас должно получиться. Я их ещё слишком мало знаю. Да вообще, по сути, не знаю.

— Начинай. Думать. Медленно, — разделяя слова, пропела сущность космического Разума. — Пора взрослеть. Ты до сих пор задаёшь себе неправильные вопросы. Единению способствует взаимная нужность, сплачиваемая непониманием друг друга. И наоборот. Как только узнаёшь людей поближе, сразу захочешь послать их подальше.

— Чёрт. Логика убийственная. Но абсолютно непривычная. Я всегда полагал, что сблизиться можно, лишь узнав друг друга. А тут: быть нужным друг другу и при этом оставаться загадками. Любопытно.

Этот монолог он проговаривал медленно, рассматривая языки пламени. И несмотря на то, что речь вёл затормо́женно, мыслительный процесс пошёл в разнос. В голове моментально образовался ворох вопросов, на которые не было ответов. Каким образом он может быть нужным? В какой плоскости? Чем они могут быть нужны ему? Не для сексуальных же утех.

Он перевёл взгляд на Царевну-Лебедь, но шкурное место пустовало. Ни её, ни Кона. Из чего сделал вывод: на вопросы придётся отвечать самостоятельно. Тогда посмотрел на валяющуюся якобы без сознания Веру. Влез в её эмоции и тут же понял, что девочка притворяется.

В свете открывшихся знаний он покинул голову брюнетки и пообещал себе больше туда не лазить. Надо действительно попробовать перестать пытаться её понять. Пусть она остаётся загадкой. Так действительно интересней.

— Вера, ты всё́ слышала? — обратился он вполголоса к девочке-обманщице.

Та молчала секунд десять, всё это время соображая: хватит уже притворяться или ещё нет? Решила, что хватит. Открыла глаза и пристально посмотрела на Диму. Но вместо ответа с некоторой обидой в голосе проговорила:

— У меня сложилось такое впечатление, что учат здесь только тебя. А мы вроде как балласт. Только мешаем и создаём проблемы.

— Так оно и есть. Извини, Вера, но вы с Танечкой заняты хмуль знает чем, только не решением задачи. Эту ситуацию надо кардинально менять. Требуется стать нужными друг другу. Ни я вам, ни вы мне, а каждый каждому. Иначе мы отсюда не выйдем.

Молодые люди замолчали, думая каждый о своём. Наконец, Вера вполголоса неожиданно выдвинула версию, вопросительно уставившись на хмурого собеседника.

— Может, любовь? Люди становятся нужны друг другу лишь, когда любят. Но как это можно сделать втроём?

Это было так по-девчачьи, что профессиональный соблазнитель от её наивности чуть не расхохотался, разом забыв о своих тяжких думах.

— Угу, — буркнул он, едва сдерживая на лице улыбку, — возлюби ближнего своего, но постарайся на этом не спалиться.

— Господи. У тебя один секс на уме.

Неистово возмутилась брюнетка, принимаясь ворочаться в толстой шубе, пытаясь принять удобное положение, но у неё это не получалось. Но тут догадалась и скомандовала:

— Кон, помоги принять сидячее положение.

Она, словно на кресле-реклайнере плавно приняла удобную для дискуссии позу и тут же злобно фыркнула в продолжение своих мыслей.

— Бог — это любовь, да будет тебе известно, — принялась она развивать свою идею фикс, — и в ней не место дьяволу с грязным сексом.

— Вау, — парировал он шутовским возгласом, окончательно развеселившись, — а напомни-ка мне последнее наставление господа нашего людям-изгоям при их депортации из рая на Землю грешную?

Вера обескураженно уставилась на Диму, соображая, при чём здесь это. Но весельчак сам себе ответил.