Поскользнулся в своих пробковых тапках и со всего маху спиной рухнул в кипяток. Обратно уже вылетала матерящаяся ракета, приземляясь около беговой дорожки. И когда только успел после ларингита голос прорезаться?

После недолгих ругательств, сообразив, что ошпарился и срочно требуется медицинская помощь, он судорожно стал соображать, как и где её тут получить. Наконец, сообразил.

— Кон, верни меня обратно, — заорал ошпаренный, желая дополнить команду, что требуется вернуть тело в безболезненное исходное состояние.

Но не успел. Потому что Господство вернул его в горячую ванну. На этот раз злой Дима, сжав зубы и кулаки, кипяток перетерпел. Понизил его командой до температуры тела. Расслабился и обратил наконец внимание на зрителей.

Да. Пока он принимал контрастные ванны, к Вере присоединилась Танечка. Но если брюнетка продолжала веселиться, по крайней мере тянула лыбу от уха до уха, то блондинка сидела хмурой. Мало того. Она не смотрела на клоуна, а в задумчивости разглядывала собственные ладони. Словно сама себе гадала.

Водные процедуры подошли к концу. Ванны были убраны. Дима в минимуме одежды высушен. И вот он уже присоединился к подругам по учебному концлагерю. Осмотрев обеих, балагур не смог воздержаться от вопроса.

— Что это с ней? — обратился он к Вере и без какой-либо подоплёки пошутил. — Недосып или недотрах? Или то и другое вместе.

Не успел молодой человек продолжить перечислять всевозможные «недо что-нибудь», как Танечка буквально взорвалась. Из чего Дима моментально сделал вывод, что с последним, кажется, угадал.

— Может, вы уже оденетесь наконец! — истерично взвизгнула блондинка, сжав кулачки, и с лютой ненавистью уставилась на разнагишавшегося паяца.

— Воу-воу! — успокаивающе выставил перед собой руки не ожидающий подобного наезда Дима. — Успокойся. Я-то тут при чём? Или ты в своей спальне меня клонировала?

Танечка дёрнулась, как от пощёчины, и на лице вместо ненависти проступил испуг.

— Твою маму! И с этим угадал, — обречённо проговорил Дима тихо сам себе.

Он натужно улыбнулся. На несколько секунд задумался. Материализовал на себе футболку. А затем решил двинуть в наступление, почему-то посчитав это наилучшим вариантом. В конце концов, отношения каким-то образом нужно налаживать. Сглаживать углы этих психологических треугольников. И лучший инструмент для этого посчитал доверие.

В конце концов, какая разница, кто и с кем играет в собственных спальнях? Это не должно мешать делу. А в том состоянии, в котором пребывает блондинка, плодотворно она вряд ли сможет работать.

В процессе размышлений Дима на каком-то интуитивном уровне или по наитию определил и причину плохого настроения Танечки, и подноготную этой причины.

— Что, — откидываясь на спинку кресла, спросил он у перепуганной блондинки, — за всю ночь так и не удалось испытать ни одного оргазма?

Девушка мгновенно стала выглядеть ошарашенной, даже ротик приоткрыла в изумлении. Обличитель тут же сделал вывод: очередное бинго.

— А ты что думала? — продолжил он давить своими познаниями на белокурую красотку, ехидно улыбаясь. — Женский оргазм — это тебе не мужской. Ему учиться надо. И учиться этому девочки начинают с детства, теребя пипиську. А ты выросла до таких лет, ни разу не тронутая, и хочешь получить всё и сразу? Не, дорогая. Так это не работает. И, как ты поняла, дело не в теле, что тебе с лёгкостью создали и которое ты можешь корректировать по желанию, а в твоих мозгах. Поэтому удовольствия от секса тебе не видать, как своих ушей.

Он сделал паузу, давая блондинке переварить сказанное. Заказал себе кофе с молоком и сахаром чисто по привычке, а заодно и для получения удовольствия от вкуса. После чего продолжил:

— Нет. Ты, конечно, можешь на это потратить всю свою виртуальную жизнь. Для женщины получение оргазма — это привычка. А привычка, как известно, вырабатывается. Да ты не переживай. Треть всех женщин ни разу в жизни его не испытывали. А ещё треть — знакомы с этим явлением, но с разной степенью редкости его получения. Так что ты не уникум в этом отношении.

Он ещё сделал глоток, наслаждаясь вкусом и давая возможность Танечке обдумать сказанное. Хотел было ещё поведать истину, что ни один человек со стороны ей в этом не поможет, кроме неё самой, но осёкся. Он-то как раз на это способен. А вот хочется ли ему с ней заниматься? Нет. Только этого ему ещё не хватало.

— Мне нужно что-нибудь приготовить, — резко вставая, выдала блондинка и быстрым шагом двинулась на кухню.

Не успел Дима съязвить что-нибудь по этому поводу, как слева раздалось:

— Извини. Я тоже пойду.

Вера вылезла из-за стола и, шелестя травой, направилась к компьютеру. И остался Димочка один-одинёшенек. Идти на беговую дорожку он решительно не собирался. Обсасывать сложившуюся ситуацию с девочками как-то сразу расхотелось. Он решил им в этом вопросе вообще не помогать. Ну, если только советами. И то, если спросят.

Молодой человек грустно вздохнул, оглядываясь по сторонам и прикидывая, чем бы ему заняться. Ну не грибы же собирать в траве. Был бы океан, он бы там уже плавал. Создавать для этого лесное озерцо было лень. Поэтому решил поработать.

А вот здесь задался вопросом: пройти ещё раз по таланту Наполеона, но под каким-нибудь другим углом зрения? Или посетить следующую дверь — с гениальностью? Или двинуть к Пушкину. Почему-то последнее ему показалось более целесообразным.

Он посчитал, что следует не распыляться в изучении разностей, а сначала сконцентрироваться на какой-то одной стороне жизни всех трёх претендентов. Начали с таланта, значит, и надо продолжать изучать этот феномен, сравнивая его появление у остальных. И только потом переходить к следующему этапу.

Решение принял, но согласятся ли с ним девочки? И, подумав на эту тему, решил: а плевать, с чего это он их должен спрашивать. По крайней мере сейчас идёт процесс ознакомления с материалом. И кому какое дело, кто и как с ним будет ознакамливаться. Кто сказал, что это надо делать обязательно совместно? Но с другой стороны, если он пойдёт в жёлтую дверь один, обид будет…

— Кон, — наконец решил для себя Дима, — преображайся в молодого Пушкина и присаживайся на своё место.

Тут же напротив объявился смуглый пацан с кудрявой шевелюрой. Александру Сергеевичу на вид было лет тринадцать-четырнадцать. Мелкий. Едва возвышался над хрустальной столешницей. Щуплый, но не худой. Просто мышечная масса отсутствовала. Плечики узкие, покатые. Было видно, что Саша с физкультурой явно не дружил.

Прозрачный стол давал возможность Диме разглядеть мальчика в полном объёме. Тёмно-синий мундир. Он не знал, как правильно обозвать эту курточку в обтяжку, с рядом пуговиц, застёгнутую на все и под самое горло. Притом они располагались так часто, что чуть ли не сливались в единую блестящую полосу. Но предположил, что это всё же мундир.

Воротник-стойка и лацканы рукавов были бордовыми. Вместо штанов — белые колготки. Почти лосины, только что не блестящие. Чёрные начищенные сапоги до колен с узорно обгрызенными голенищами. Какой-то чудак выстриг их большими треугольными зубцами по кругу. То ли мода такая была, то ли просто кто-то изгалялся над лицеистами. А то, что перед ним Пушкин лицейского периода, он даже не сомневался.

— Милостивый государь Саша Пушкин, — начал Дима, допив кофе и поставив пустую чашку на стол, которая по одному его жесту исчезла, — а не могли бы Вы вкратце поведать мне историю вашей жизни?

Он хотел было уточнить, что его конкретно интересует в этой связи, но не успел, так как пацан прервал, с радостным видом залезая на кресло с ногами.

— Конечно, с превеликим удовольствием. Родился, крестился, женился, скончался. Всё.

— Да, — задумчиво протянул Дима. — Раз родился, обязан креститься. Раз женился, стопудово скончаешься. Всё по классике. Только, Кон, с чего бы стал исполнять команды до того, как я их полностью сформирую?

— А я тут при чём? — обиделся липовый подросток. — Выдвигай претензии к себе. Значит, ты неправильно эти команды формируешь.