Скачка с болью отзывалась в боку Михеля. В рану уже наверняка попала какая-нибудь зараза, и даже если бы ему удалось оторваться, вряд ли ему было суждено дожить до завтра. Теперь Леванду помочь мог только хороший лекарь. Но погоня сейчас не позволяла осмотреть рану, потому оставалось только придерживать её рукой, и стискивать от боли зубы.

Выехав на площадку у обрыва, прямо около уха просвистела стрела. Столь неожиданно, что Леванд невольно потянул вожжи на себя, заставляя свою лошадь резко остановиться и встать на дыбы.

«Сколько я ещё смогу убегать? – подумал Михель, оглянувшись назад. Энов пока что видно не было, но если подождать ещё минуту… – Нет, хватит. Я их встречу лицом к лицу, как подобает Рокворскому рыцарю!»

В испуганных глазах рыцаря появилась искра злости и ненависти. Брови Леванда сошлись на переносице, а правая рука плавно сошла с раненого бока на эфес меча. Левая рука потянула вожжи, заставляя Мирис повернуться.

Леванд ударил пятками своих сапог ей в бока, намереваясь вступить с захватчиками в бой. Даже без шпор Мирис поняла, что хотел её хозяин, но она лишь устало заржала, как бы возражая. У боевой лошади уже не хватало сил на ещё одно сражение.

– Ну же, Мирис! – прошептал умоляюще Михель на ухо своему товарищу. – Мы должны встретиться с ними, иначе…

Рыцарь не смог договорить. В тот момент он понял, как же глупо это звучит. Сражаться с демонами, да ещё в таком состоянии – всё равно, что лезть в пасть к голодному дракону. И даже если Михель выживет, он всё равно уже не успеет добраться до ближайшего поселения с лекарем. А Мирис…

Михель тяжело вздохнул. Бедная лошадь была сильно измотана скачкой, и не могла помочь в этом бою. В её добрых тёмных глазах было видно, что она готова к бою, хоть и понимала, что скорее всего она не выживет. Но Мирис была ещё слишком молода, чтобы закончить вот так…

Стискивая зубы от боли в попытках её пересилить, Леванд слез с седла. Серая лошадка непонимающе уставилась на юного рыцаря.

– Беги, Мирис, – попросил Михель, срезав лямки с седла мечом. – Мы ещё встретимся. Обещаю.

Посмотрев на своего друга и товарища в последний раз, Мирис заржала на прощание, и из последних сил поскакала дальше по дороге, оставляя своего хозяина одного против демонов.

Михель на секунду посмотрел в сторону обрыва, на заходящее солнце. Таким будет его конец. Возможно, Пик Роквора сегодня и падёт, но вот Орден продолжит жить. А он, на фоне заходящего солнца, в одной лишь окровавленной рубахе и с мечом наперевес, будет сражаться против демонов, жаждущих только одного – смерти каждого, кто не похож на них. Интересно, как долго Леванд сможет выдержать? Сможет ли он продержаться столь же долго, сколько другие Рокворские рыцари?

Размышления прервала резкая боль в области лодыжки. Стрела прошлась по поверхности, оставив после себя неглубокий порез. Вроде бы и ерунда, сама затянется, но боль была сильнее, чем была бы от такой лёгкой ранки. Стрела будто намеренно обожгла рыцаря, запустив внутрь него огонь, который постепенно растекался всё дальше по ноге…

Значит, яд.

Через силу Михель подавил чувство боли, и, взяв свой короткий меч в обе руки, направил его в сторону врагов. Демонов всего было четверо, и в отличие от рыцаря, они были в кольчуге, и при каждом было столько стрел, что можно было перестрелять ещё пару десятков беглых людишек. Да и ещё копья за их спинами… явно налётчики.

Скакуны энов, похожие на мулов с огромными бивнями и огромными мускулистыми ногами, гневно смотрели в сторону человека. Практически также, как и их хозяева, которые всё также оставались в сёдлах, и целились в одинокого рыцаря из своих луков.

– Неужели не хотите попробовать в рукопашную? – поинтересовался Михель, занимая оборонительную стойку.

– Какой смысл сражаться с мертвецом? – кровожадно ухмыльнулся эн, отпуская стрелу в полёт.

Тело рыцаря внезапно стало очень лёгким. Михель с проворством кошки уклонился от стрелы, будто раны на боку или яда в теле не было вовсе. В два прыжка рыцарь оказался около ближайшего демонского всадника, и взмахом меча перерезал ремни, державшие седло. Тяжелый демон сполз вместе с седлом, выронив из рук ядовитую стрелу.

Всадники, понимая, что для лука расстояние слишком короткое, взялись за копья, и поехали прямо на рыцаря. Удары посыпались на него градом, оттесняя всё ближе к краю. Сам Михель едва ли мог пойти в атаку из-за столь неравного боя, потому он лишь защищался.

В самый неподходящий момент ощущение лёгкости пропало, и вернулась боль. Всё тело перестало слушаться своего владельца. Меч сам выпал из рук. Один из энов воспользовался ситуацией, и кинул своё копьё в рыцаря. Ватное тело рыцаря, пронзённое копьём, полетело со скалы. На пути вниз Михель видел энов, глядящих ему вслед, и понимал, что они так и остались безнаказанными. Но Свет, будто слыша его мысли, решил исполнить предсмертное желание юного рыцаря, чья жизнь оборвалась так скоро. Из чистого неба возникла молния, поразившая всех энов на этом проклятом обрыве.

Михель слабо улыбнулся. Пусть хотя бы так, но вместе с ним уйдут и эти чудовища. Глаза стали сами собой закрываться. В лучах заходящего солнца показалась странная фигура с расправленными крыльями.

«Я смог…»

Сознание Рокворского рыцаря помутилось окончательно…

Странное ощущение эта смерть… Всё вокруг казалось пустым, и незначимым. Тело никак не ощущалось, будто оно не разбилось о скалы Средних Гор, а никогда и не существовало. Но боли уже не было. Никакой физической боли, только тяжесть на душе от той беспомощности при жизни. Что он ещё мог сделать тогда?..

«Пацан».

Внезапный голос из пустоты был странным, будто потусторонним. Нет, это была просто игра воображения. После смерти ведь нет Перерождения в иное существо другого мира. Да и если бы это было правдой, то какая жизнь ждёт рано погибшего рыцаря? Жизнь мелкой букашки, какой он являлся в своей обыденной жизни?

«Паца-ан».

Снова этот голос. Такой грубый, и чужой… Может он попал в загробный мир? А его зовёт владелец этого мира? Нужно ли открыть глаза, и встать, чтобы поздороваться с ним? Хотя, как можно открыть глаза, если это можно было сделать только обладая телом? Можно ли это сделать в загробном мире, в виде души?..

«Пацан!»

Голос стал куда ближе. Душа стала ощущать очертания своего вместилища в виде тела. Голова была сырой, что было весьма необычно, а ладони щекотала мягкая травка. Но не было никакой боли ни в левом боку, ни в лодыжке, по которой прошлась отравленная стрела. Места ран были сжаты со всех сторон. Странно…

«Паца-а-ан!»

Голос был уже совсем близко. Грозный, грубый, и уже озлобленный. Попытка Михеля задать вопрос, на удивление удалась:

– Свет… Неужели я попал во Тьму?

Голос Леванда был хриплым и слабым. Каждое слово, произнесённое рыцарем, отдавалось сильной болью в горле. Но вопрос был услышан, и последовал насмешливый ответ:

– Хуже! Добро пожаловать в Аксалом, парень!

Наконец Михель смог приоткрыть глаза. И результат превзошёл все его ожидания.

Михель Леванд был жив. И он лежал в каком-то полуразрушенном заброшенном доме, полностью перевязанный. Не ощущалось ни яда в теле, ни какой-нибудь заразы, которая могла проникнуть сквозь раны. Рядом с ним сидел незнакомый лысый мужчина с широкими скулами, густыми чёрными бровями, кучей шрамов по всей лысине, и большими буро-карими глазами. Выглядел он как самый настоящий бандит, особенно с его громоздкой фигурой, мясистыми руками, и довольно густыми бровями. Одет он был в толстую кожаную куртку без рукавов, тёмные штаны с железными наколенниками, практически такие же тёмные сапоги с железными носком и пяткой, а рядом с ним лежала коричневая кожаная шляпа, чем-то похожая по форме на ведьминскую. Кисти облегали кожаные перчатки, не скрывавшие толстые пальцы незнакомца. За спиной бандюги был виден тяжёлый арбалет.

Увидев, что рыцарь открыл глаза, он криво ухмыльнулся, будто был рад этим результатом, а затем произнёс: