– Тебе нужно открыть путь своей боли и ярости. Они позволят тебе обрести такие силы, которые ещё никому не снились. Но открыть этот путь можно, только вспомнив день падения Пика…

Леванд вздрогнул. Уж что-что, а этот день он не хотел вспоминать. Ни за что. И никогда…

Будто слыша мысли рыцаря, Дикость произнёс:

– Один из Заветов гласит, что Рокворский Рыцарь может принести мир и спокойствие в Аксалом только если у самого Рыцаря на душе спокойно. Но это ложь, как все эти добродетели! В этом мире они ничего не решают. Решает лишь сила. И если ты хочешь выжить, то тебе придётся принять свои настоящие чувства…

День падения Пика отчётливо предстал перед глазами. А именно – тот момент, когда Михель только вернулся в крепость после краткой вылазки в горы.

Так вышло, что молодой оруженосец, облачившись в полноценный рыцарский доспех, вооружился копьём, оседлал свою лошадь, и отправился на поиски тролля, предварительно оставив записку своим друзьям. Естественно, никто из друзей не рискнул отправиться вслед за ним.

Благо, друзья безрассудного оруженосца додумались рассказать об этом Леванду, который-то и отправился верхом на Мирис в погоню. Увы, встречи с троллем избежать не удалось, но зато было довольно легко убедить оруженосца в том, что надо быстро возвращаться. Так что удалось отделаться синяками и помятой бронёй.

Распрощавшись с оруженосцем, Михель направил Мирис в конюшню. Сняв с лошади седло, рыцарь достал из-за пазухи яблоко. Боевая кобылка с удовольствием приняла подачку своего хозяина.

– Так и знал, что найду тебя здесь, Михель, – раздался добродушный голос дяди.

Рыцарь обернулся. В проходе стоял высокий мужчина с соломенными волосами, в которых изрядно проступала седина. По его худощавым, но острым чертам лица можно было дать не меньше шестидесяти лет. Но огонёк в голубых глазах дяди всегда сбивал людей с толку, касательно его настоящего возраста. Окончательно мнения расходились из-за его любви одеваться подобно охотникам, и меч, никогда не покидающий своего владельца.

Присутствие Александра Миллиса в конюшне было само по себе необычно. Леванд немного удивился такому явлению, но всё же сохранил прежнее спокойствие:

– Лорд-рыцарь, вы меня…

– Не нужно формальностей, дорогой Михель, – взмахнул рукой Миллис, смеясь. – В конце концов, ты же для меня как сын, которого у меня никогда не было…

– Что-то стряслось, дядя? – спросил Леванд. – Нужна моя помощь?

– Нет, с чего ты взял, мой мальчик? – невинно поинтересовался Александр. Тут его взгляд упал на Мирис, которая в то время мирно жевала яблоко. Предводитель Ордена подошёл к ней поближе, и потрепал её гриву. – Хорошая лошадка, не уступает настоящим боевым коням.

– Согласен, – кивнул рыцарь, не сводя взгляда с дяди.

– На фоне остальных она очень сильно выделяется, не находишь? – с усмешкой спросил Миллис. Затем он повернулся к Леванду, и добавил: – Я рад, что вы нашли друг друга.

Михель никак не мог понять, к чему магистр Ордена вёл этот разговор. Но было такое ощущение, что всё придёт к чему-то глобальному…

– Извини? – непонимающе переспросил Михель.

– Ты тоже выделяешься среди нас, мой мальчик, – пояснил Миллис, по-доброму улыбнувшись. – Ты не простой Рокворский Рыцарь…

– Рокворский Рыцарь с позолотой что ли? – попытался пошутить Леванд. Но никто не посмеялся.

– Не совсем, – покачал головой Миллис. – Ты – один из лучших, мой мальчик. Я рад, что могу назвать тебя своим наследником…

Леванд подскочил, услышав последнюю фразу. Вот оно – нечто глобальное, к чему вёл магистр Ордена… или уже бывший магистр? На тот момент ничего не было ясно. Мысль витала лишь одна. Михель – будущий магистр Ордена. И это не могло не пугать…

– Дядя, ты ведь не всерьёз? – наконец выдавил из себя Михель, проглотив вставший поперёк горла комок. – Я даже близко не лучший! Разве какой-нибудь рыцарь-командор не подходит на эту роль лучше, чем такой рядовой рыцарь, как я?

– Хочешь знать, почему ты? – усмехнулся Миллис. – Всё просто, мой мальчик. Ты неоднократно доказывал, что в тебе сильно всё то, чего лишаются сейчас почти все люди. Ты тот, кто не оставляет других в беде. Даже когда дело казалось невозможным, ты не переставал верить в успех, и продолжать попытки разобраться. И я верю, что имя Рокворских Рыцарей расцветёт именно при тебе.

Михель улыбнулся. Даже учитывая то, что Александр не был ему родственником, молодой рыцарь видел в нём отца. Весь Орден стал для него семьёй.

– Спасибо, дядя.

Именно так Михель помнил свой последний счастливый момент в жизни. Та улыбка была последней, означавшей настоящую радость. После Леванд расстался с магистром, и направился к себе в комнату.

Дальше всё было как в тумане… Бой колоколов, крики, и шум падающих обломков смешались воедино. Видения покрылись пеленой, сквозь которую ничего не было видно. Но было ясно одно – братья Михеля падали один за другим…

Снова услышав их голоса, сердце Леванда сжалось. Ни одному из них он не успел помочь. Никто из рыцарей не был готов к бою. Доминион подобрался незаметно, и резко ударил… Это Михель помнил чётко.

Картина вновь прояснилась. Леванд уже находился около дверей главного здания Пика. Всё вокруг пылало, а Рокворские Рыцари, не в силах сдерживать натиск, отступали к казармам. Чувствовавшие скорую победу, воины Доминиона только наступали, не давая ни шанса на выживание противнику.

Лорд-рыцарь Ордена Александр Миллис, уже весь окровавленный, на последнем издыхании сражался с синекожим эном, орудовавший двумя топорами. И тут, в самый ответственный момент, молодой рыцарь блокировал очередную атаку солдата Доминиона подобранным в пылу боя круглым щитом, встав между ним и Александром.

– Михель! – позвал рыцаря магистр.

– Дядя! – отозвался Леванд, отталкивая своего врага подальше. – Ты идти можешь?

– Я… вряд ли, Михель, – простонал Миллис, сплёвывая кровь. – Беги!

– Вы все не уйдёте далеко! – прорычал эн, кидаясь на рыцаря.

Именно в этот момент подсознание Михеля, следившего за этим боем, узнало в этом синекожем того самого Истребителя Людей. Однако тогда рыцарь не заметил черепа на его кирасе. Он видел в нём лишь угрозу.

Михель резко поднял щит, готовясь дать достойный отпор. Но топоры вершителя с лёгкостью раскололи железный щит рыцаря. Видя это, Леванд сделал резкий выпад мечом, целясь врагу прямо в брюхо. Но оружие рыцаря наткнулось на невидимую преграду, отбросив вершителя назад.

Чувствуя бесполезность треснувшего щита, Михель отбросил его в сторону, перехватывая меч в обе руки. Вершитель, видя это действие, лишь усмехнулся.

– Бросаешь вызов на поединок мне, достопочтенный рыцарь? – насмешливо поинтересовался он.

– Считаешь, что я вызову на поединок тебя, бесчестного демона? – прорычал Михель.

– Может ты и не слышал о чести Ганов, человек, но я тебе вот что скажу, – оскалился вершитель, убирая один топор за спину. – Я, Асатар Ган, никогда не бегу от сражений!

С этими словами Ган и Леванд кинулись друг на друга. Михель ещё никогда не сражался так, как в тот день. Окружающий мир на время поединка будто перестал существовать. Для каждого из них существовал только их противник.

В какой-то момент звон их оружия стих. Клинок Михеля встретился с рукоятью энского топора. Асатар оскалился, а затем резко опустил топор вниз, подцепив клинок меча лезвием своего оружия. Рывок на себя – и меч рыцаря лежал позади эна.

Леванд, осознав своё немного невыгодное положение, резко отскочил назад, стараясь оказаться вне досягаемости топора Гана. Видя своё превосходство, эн смело бросился на Михеля. Казалось, положение рыцаря было безвыходным.

Но это было не так.

Асатар принялся наносить один удар за другим, стараясь достать Михеля. Но рыцарь, подобно лёгкому листку, подхваченному мощным потоком ветра, запросто уклонялся от всех атак, подбираясь всё ближе и ближе к вершителю. И в какой-то момент Леванд и Ган оказались вплотную друг к другу.