Нож надавил на горло сильнее. Дышать стало трудно, а по ключице потекла теплая капля, Бородач сделал еще шаг в сторону тени. Он действительно планировал порезать мальчишку перед бегством. При чем намерено хотел резануть не до смерти, чтобы раненый задержал преследователей.

Костры из мелких веток и травы прогорали быстро. Пламя уже наполовину опало. До спасительной тени было всего несколько шагов, но сделать их здоровяк не успел. Руку, сжимающую нож, перехватила не менее сильная рука, а чужой клинок перерезал сразу и бороду и глотку. Отец Юпа умел двигаться быстро и тихо. Когда один из огнелюбов крикнул: «Хьюго, сзади», было уже поздно. Кренер держал бородача за руку, не давая убить Юпа, пока из большого тела выходила сила вместе с кровью.

За несколько секунд Юп пережил целый набор чувств. Он боялся умереть, чувствуя, как агонизирующий враг пытается вдавить нож в его кадык По затылку, плечам и спине струями стекала теплая кровь, а внутри жег стыд и страх перед отцом.

— Юп, ты слышишь этот звук? Это воздух выходит из перерезанной трахеи. Его трудно с чем-нибудь перепутать. Из-за твоей небрежности у нас стало на одного пленника меньше. И тебе еще повезло, что твоя трахея цела и он не взял тебя в провожатые через Поледнюю реку. — Отец отвел руку в ножом и опустил убитого на камни. — Чего замер, растяпа⁈ Живо довязывай остальных!

Юп бегом кинулся выполнять. Оставшимся он вязал руки так же быстро, как и в начале. Но при этом смотрел не на руки, а в глаза врагам. ноги ставил аккуратно, двигаясь на полусогнутых, готовясь среагировать на чужой удар. Но на сопротивление больше никто не решился. Стоящий с двумя тесаками великан кренер, только что убивший самого сильного воина отряда поубавил им решимости.

— Держи, пусть напоминает тебе, что с плененным врагом всегда нужно быть настороже, — отец протянул Юпу тесак бородатого огнелюба, — Ты даже не заметил, что у него за поясом осталось оружие.

С тех пор прошло уже четырнадцать зим. Подаренный нож он и сейчас хранит. Тот лежит на дне его сундука в казарме. Пару раз в месяц Юп достает его, проверяет лезвие на остроту и протирает льняным маслом. Но с собой не носит, потому что на поясе висит любимый тесак, а таскать с собой второй большой нож — это уже перебор.

Но и без этого напоминания Юп, когда вязал пьяных драчунов, был готов к тому, что его могут исподтишка ударить.

Но лежащая в пыли парочка явно не представляла опасности. Похоже оба гуляли всю ночь. Удивительно, что подрались они не в кабаке, а посреди улицы. Сюда же еще и дойти надо было. А вот дальше идти они точно не готовы. Их сейчас не добудишься. Хоть за тележкой иди, чтоб их транспортировать.

Юдифь закончила поливать цветы и поставила ведро под навес. Маленький цветник в палисаднике был ее детищем. Первые цветы они сажали еще с покойной матерью. Дом у них был небольшой, но расположен в хорошем районе. Мартин купил участок с халупой, когда только собирался жениться… Потом город разросся и домик, который они к тому времени построили, оказался на новой широкой улице, по которой проезжали дорогие повозки и благородные всадники.

Мартин часто говорил дочери, чтобы она поменьше времени проводила в палисаднике. Мало ли кому она может попасть на глаза. Младшая дочка как раз достигла того возраста, когда родителям нужно быть особенно бдительными. А отца по несколько дней не бывает дома.

Старшая Карина куда серьезнее. Да и жениха уже нашла. Правда Мартину он не шибко нравиться. Ученик кондитера Понк добивался Карины несколько месяцев. Хотя ухаживания его в основном сводились к постигаемому мастерству. Он рос на соседней улице и шапочно был знаком с девочками еще с детства. В 15 лет поехал учиться кондитерскому мастерству в другой город. Вернулся через три года и встретил подросшую Карину. Встретил и пропал. Два дня не находил себе места. А потом набрался смелости, приготовил пирожные и пришел к сестрам, когда Мартина не было дома.

Смелости его хватило только на то, чтобы отдать угощение открывшей Карине и смущенно убежать с красным, как помидор лицом. Девушка его жест не оценила. Ее тогда интересовал другой парень, куда более перспективный как муж. По диагонали от их дома была лавка оружейника. Старший сын хозяина тоже недавно вернулся после обучения. Парень был хорош собой и имел талант как к ремеслу оружейника, так и к торговле. После того, как он стал за прилавок, выручка в лавке отца заметно выросла.

Он неплохо стрелял из лука, чем сразу вызвал уважение у Мартина. Также знал с какой стороны берутся за меч. Говорят, он подумывал оставить торговлю, чтобы поступить в гвардию, если удастся обеспечить необходимую протекцию.

Карина, когда шла на рынок за продуктами, проходя мимо соседской лавки, обычно останавливалась перекинуться с молодым оружейником несколькими словами. Тот был приветлив, говорил комплименты и даже намекал на свидание.

Пирожные Понка были съедены с Юдифь, после чего сестры вынесли вердикт: паренек странный, но готовит исключительно. После этого Понк, так же стесняясь и краснея, приносил угощение еще несколько раз. Карина хотела сказать, чтобы он больше не приходил, чтобы не давать парню напрасных надежд. Но прогнать его у девушки не получалось. Парень был настолько взволнован, каждый раз стоя на пороге с очередным своим творением, что язык не поворачивался дать ему от ворот поворот.

Но с другой стороны, постоянно принимая угощения она ведь берет на себя какие-то обязательства. Дразнить явно влюбленного скромника Карина не хотела, также, как и чувствовать себя ему обязанной. Поэтому решила, что в следующий раз обязательно вежливо но твердо скажет, что приходить к ним не нужно.

Но получилось иначе. В канун праздника Башмаков Милсерднной Карина с покупками шла мимо оружейной лавки. Корзина была тяжёлой и девушка не на шутку запыхалась. У нее были светлые волосы с медным отливом и белая кожа, к которой плохо приставал загар. От долгого подъема она раскраснелась. Выбившаяся из под платка рыжая прядь и румянец на щеках придавали обычно степенной и аккуратной девушке особое очарование.

— Куда спешишь, красавица.

— Продукты несу. На рынке сегодня такая толчея! Я пол дня потеряла на покупках. А у нас дома ещё к празднику ничего не готово.

— Тебе идёт, когда ты торопишься. Смотрел бы и смотрел на тебя! А у меня к тебе предложение. Хочешь со мной пойти на праздничные костры?

— Если отец разрешит, может и пойду. Я сейчас у него спрошу.

От комплимента у Карины румянец стал ещё на пол тона ярче. Она улыбнулась парню и пошла к дому. Там занесла корзину на кухню и столкнулась с Юдифь.

— Привет, сестрёнка. Поможешь побыстрее прибраться? Меня Рузольф на костры пригласил.

— А отец то тебя отпустит? Рузольф тебе ведь не жених.

— Это пока. Но но мне кажется, я была бы не против получить от него платок и яблоко.

— Карина, а ты уверена? Я с ним мало общалась, но мне он почему-то не нравиться.

— Что за глупости! Он серьезный парень из хорошей семьи. Они богаче нас, но не на столько, чтобы мне ставили это в упрек, или чтобы ему было зазорно ко мне свататься. Рузольф для меня прекрасная партия. Ну а если ему удастся поступить в гвардию, он станет самым завидным женихом из всех, кого я знаю.

— Карина, не в этом дело. Я уверена, что ты не примешь ухаживания от парня из плохой семьи или с сомнительной репутацией. Покойная мама крепко вбила нам в голову за кого можно выходить замуж, а за кого нельзя. Хотя наш отец в молодости соответствовал ее требованиям с большой натяжкой… Меня тревожит другое. Я видела… — Юдифь смутилась и замолчала.

— Ты опять про свои фантазии? — Карина нахмурилась, — Если что-то чудиться, то надо Милосердной молиться, чтобы она избавила тебя от этих кошмаров. Мало тебе от матери доставалось. Хочешь чтобы тебя называли сумасшедший или, того хуже, ведьмой?

— Кариночка, не надо! Я помню, что ведовство редко приносит кому-то пользу. Видения часто обманывают, а люди очень не любят тех, кто может увидеть сокрытое. Ты знаешь, что когда у меня начали появляться эти странные картинки, мама водила меня к жрецам и там меня научили, как останавливать это. Я научилась не смотреть на то что мне кажется и молиться, чтобы очиститься. И это случается все реже и реже. Но несколько дней назад я видела Рузольфа. Он стрелял из лука. Первый раз он целился в оленя и попал, убив его стрелой в сердце. Затем он прицелился в сидящую на ветке куропатку и тоже попал. После каждого удачного выстрела он довольно смеялся. А потом он снова натянул лук и я увидела, что он целиться в тебя. А взгляд у него был веселым и злым. Я испугалась тогда и долго молилась Милосердной, чтобы кошмары наконец меня оставили. Но минуту назад мне показалось что я слышу твои шаги и я посмотрела на калитку, в которую ты должна была войти и снова увидела. Я увидела тебя, идущей к дому и Рузольфа, который смотрел на тебя сзади так же, как тогда, когда натягивал лук.