— Мирон, я же один до ночи буду ряску грести!

— Ничего, тебе на пользу. В следующий раз умнее будешь. Радуйся еще, что отец на охоту ушел. Он бы тебе задал.

Юкон невольно поежился. Когда отец вернется, будет неприятный разговор. От этого никуда не денешся. На фоне этого вода и ряска — ерунда.

— Ладно натаскаю воду и ряску привезу. Но только сегодня, — Юкон пошел поз навес за пустыми ведрами, а Мирон отправился собирать снасти для рыбалки.

В загонах с кулисами стояли две тридцативедерные бочки. Еще воду нужно налить в корыта, из которых кулисы пьют и едят ряску. Таскать воду придется часа два. Потом запрячь одного из кулисов в волокуши и идти на пруд за ряской.

Набрав у колодца первые два ведра, Юкон понес воду в загон. Кулисы не спеша ели. Юкон вылил воду из ведер в пустую бочку. Потом зачерпнул теплую воду из другой бочки и долил в корыта-кормушки. Туда же разбросал остававшуюся на волокушах ряску. Кулисы оживились. Удивительно. Ряска такая же, но свежеброшенную в кормушку ящеры всегда начинают есть активнее.

Кулис, который зализывал парню раны ел вместе со всеми, никак не реагируя на появление парня. Юкон не подошел сразу к зверю. Он терпеливо натаскал полные бочки воды, отнес ведра на место, снова напился у колодца и только после этого решился. Подошёл вплотную, положил руку на спину ящера, прислушался. И ничего не почувствовал. Чешуя была шероховатой и прохладной. Кулис негромко хлюпал, захватывая пастью мокрую ряску.

Юкон провел ладонями по чешуе рядом с ушными отверстиями. Здесь чешуя была гладкой кроме двух чешуек. Он нашел их и надавил. Ничего. Нажал сперва справа. затем слева. Снова ничего!

Ему что все это приснилось? Он не раздваивался сознанием, не зализывал свой раны кулисьем языком? Получается, что он просто потерял много крови и сам все это выдумал, пока валялся в беспамятстве.

Хорошо ничего братьям не рассказал или, хуже того, Кене. Она бы еще год вспоминала и дразнила его типа: «Ну что, хороший сон сегодня приснился? Ел лягушек с ряской и плюхался в болоте? Хи-хи-хи!»

Но все рано, нужно еще раз проверить. Он оседлал кулиса и положил большие пальцы на обе чешуйки, после чего надавил строго одновременно.

Чешуйки сдвинулись, и пальцы смогли прикоснуться к мягкой коже под ними. Мир покачнулся и раздвоился. Юкон почувствовал комок ряски у себя в пасти и не спеша ее проглотил.

Дезориентация прошла довольно быстро. Возможно он был на этот раз подготовлен, а в ночь схватки с рошем растерялся от неожиданности. Или может просто во второй раз все прошло глаже, но уже через пару ударов сердца он смог вернуться к нормальному восприятию мира своими органами чувств, одновременно сохраняя связь с ящером.

Парень улыбнулся и погладил кулиса.

— Ты мой хороший! Ты же меня спас! — Юкон лег на кулиса сверху и начал постукивать его ладонью, — Ты самый лучший, самый умный, самый правильный кулис в этом загоне, в этой деревне и в этом мире!

Юкон спрыгнул с ящера и и пошел в угол, где на крюках висела упряжь. Взял хомут и, вернувшись накинул его на кулиса и закрепил ремнями.

Потом представил, что ящер подходит к волокушам. Никакой реакции. Тогда Юкон сделал иначе. Он сосредоточился на своем появившемся восприятии мира через кулиса и представил, что он сам идет к волокушам. Теперь все было иначе. Ящер зашевелился и побыстрее проглотил ряску, набранную в пасть. После этого поднялся на лапы и пошел куда надо. Чувствовалось, что у него полное брюхо ряски и ему немного лень идти. Он как бы подчинялся. но в то же время спрашивал: «Может лучше полежим пока у нас в животе уляжется?»

— Давай, давай, мой хороший, — Юкон прикрепил к хомуту оглобли, — сейчас мы с тобой на пруд сходим.

Парень проверил упряжь и пошел к выходу. Кулис двинулся за ним. И в этом как раз ничего необычного не было. Приученные к упряжке кулисы и без команды понимают, когда надо идти за погонщиком. Чтобы их остановить или повернуть достаточно дать команду голосом. Старая Хнома серьезно считала, что кулисы умнее многих людей, ссылаясь на то, что ящеры легко запоминают где налево и где направо в отличии от ее внуков.

Правильно обученный ящер должен понимать стандартный набор голосовых команд и слушать погонщика или наездника. Но наездники одевают на ящера специальную уздечку. И не только для того, чтобы управлять кулисом молча. Ящеры не слишком то различают людей и могут подчиниться команде которую дал не хозяин, а кто-то другой. Уздечка предохраняет от попытки перехвата управления над транспортным средством.

Пройдя через двор, Юкон с кулисом двинулся по тропе к пруду. Настроение у него было отличное и он не заметил, что за ним следят. За кустами со стороны леса притаилась парочка непрошеных в кренерской деревне гостей.

— Курт, ну этого щенка мы точно завалим! — тихо, но нетерпеливо проговорил один из смуглых парней, — он вообще мелкий! Кулис упряжечный и не самый мелкий. И отомстим и с добычей вернемся.

— Ты не суетись. Ганц старший был, с опытом, и то его уверенность подвела, — ответил названный Куртом, — с кренерами главное что? Главное ноги целыми унести. Так что никуда не торопимся. Тихо идем за ним и следим. Он скорее всего за ряской поехал, как вчера те двое старших парней.

— Да точно туда! Куда ж еще? Мы третий день тут торчим и все время туда за ряской ездят. Зря мы вчера тех двоих не порешили, пока они ряску гребли. И месть была бы достойней, и добыча была бы получше. При них топоры были неплохие.

— Дурак ты, Стефан, — Курт сплюнул жвачку, — они бы нас этими топорами бы и кончили. К одному кренеру сзади подкрасться трудно, а к двум и думать нечего. А с нашими ножами против этих мясников не попрешь. Ну а с этим сопляком может все и выгорит. Пошли!

Двое рошей встали и, пригибаясь, побежали вслед за ушедшим кренерским подростком. Неделю назад они пошли за добычей втроем со старшим братом. До этого они промышляли в основном на ярмарках. Когда в одну деревню или пригород съезжается много народа, то всегда есть чем поживиться. Ганц учил младших, как присматривать подходящую добычу, как отвлечь внимание у растяп и, главное, как унести ноги.

Друг другу братья доверяли и ремесло свое любили. Ничто так не будоражит кровь, как воровская удача. Дергали они в основном по мелочи, но добытого хватало, чтобы славно покутить по кабакам и вернуться в стойбище с непустыми руками.

Но на последней ярмарке один рисковый рош увел сразу четверых кулисов. После этого по всей округе на рошей начали буквально охотиться. Крестьяне могли повесить без суда, а если схватит стража, то тоже могут повесить. У многих судей логика простая: «Лучше повесить трех невиновных рошей, чем отпустить одного виноватого!»

Ганц ругался. Говорил, что надо было давно бросать мелочевку и увести одного или двух кулисов. Продав ящера, можно было бы втроем сытно жить пару месяцев. А теперь после чужой удачи пришлось собирать манатки и возвращаться в стойбище, стораясь не выходить на широкие дороги.

На полпути домой Ганц вдруг решил повернуть. Пару лет назад ему показали дорогу к кренерской деревне. У этих рыбоедов не по десятку кулисов на все поселение, как у обычных крестьян. У них на любом подворье по несколько ящеров. Они их выращивают и дресируют на продажу.

Лезть к кренерам опасно. Они воров всегда убивают. Могут и пытку позаковырестей устроить, чтобы других отвадить. Но и добыча там хорошая. В стойбище Ганц видел двух кулисов, которых в прошлом году увел из кренерской деревни Маза. Красавцев он не продал, а преподнес в дар старейшине и сосватал его дочку, завтавляя Ганца зубами скрипеть от зависти.

В деревне они присмотрелись к крайнему дому недалеко от леса. В загоне точно было больше десятка кулисов. Ганц решил идти на дело в одиночку, чтобы меньше шуметь. Оставил братьев ждать в лесу и отправился в загон к кулисам. Только назад он уже не вернулся. Утром его обезображенное тело вывезли на волокуше в лес два кренерских парня и сбросили в болото. Стефан, когда увидел труп брата схватил дубину и хотел кинуться на проклятых кренеров, но курт залепил ему изрядную затрещину и заставил лечь на землю.