Практическое значение уголовно-процессуального права. Право это нормирует деятельность уголовного суда и определяет те средства, при помощи которых суд этот применяет грозные орудия уголовной кары, входящие в систему наказаний уголовного законодательства страны. Самые дорогие блага человека, заключающиеся в его имущественных интересах, свободе, телесной неприкосновенности, здоровье и даже жизни, служат средствами воздействия на совершившего преступное посягательство человека. Мало того, даже не совершивший преступления, но привлеченный в качестве обвиняемого по делу, в качестве лица, заподозреваемого в совершении преступления, подвергается всем тяжким, нравственным, физическим и материальным последствиям этого привлечения <…> С полным основанием Ферри замечает, что если уголовный кодекс представляется кодексом преступного населения, то процессуальный кодекс представляется кодексом честных людей, еще не признанных виновными. Нельзя не признать также верным замечания Ортолана, что каждое лицо может легче оградить себя от применения худого уголовно-материального законодательства, нежели от действия худого уголовно-процессуального законодательства, так как первое применяется только к тем лицам, виновность которых установлена при посредстве второго. К тому же удовлетворительное отправление функций уголовного суда может в значительной степени исправить несостоятельный уголовный закон, между тем как такого влияния материально-уголовного законодательства на процессуальное ожидать нельзя, ибо, как бы ни был рационален закон о преступлении, как бы справедливо ни назначалась им кара, последняя, будучи вследствие неправильной деятельности уголовного суда применена к невиновному, создает тяжкое нарушение интересов правосудия и общественной безопасности.

С применением закона как источника права тесно связано судебное толкование его, т. е. изъяснение истинного смысла закона.

Научное толкование имеет «своею задачею разъяснить все содержание и смысл закона, раскрыть волю законодателя, насколько она выразилась в законе»; толкование закона может быть или грамматическим, <…> или логическим, <…> наконец, историческим <…>

Вопрос об объеме власти суда толковать закон различно решался в истории. В течение долгого времени, до конца XVIII в., судьи повсюду в Европе пользовались правом безграничного толкования закона, и судебное толкование имело силу, равную закону, но широкое безграничное право судебного толкования привело к произволу в правосудии и вызвало, в виде реакции, другое, тоже крайнее воззрение, по которому судья обязан буквально применять закон, согласно его грамматическому смыслу; таково было воззрение Монтескье, Беккария, Фейербаха и других писателей конца прошлого и начала текущего столетия; <…> по Своду Законов судьи обязаны применять законы «по точному и буквальному смыслу оных, без всякого изменения и распространения», и в случае неясности или недостатка существующего закона «должны представлять о том высшему начальству, которое в свою очередь в случае сомнения должно представить о сем Сенату или министру по принадлежности» <…>

Судебные Уставы устанавливают новые, общепринятые в науке и законодательстве, правила интерпретации закона; правила эти следующие: 1) судья обязан решать дела «по точному разуму существующих законов», и только при невозможности уяснить себе точный разум закона может основывать решение свое на «общем смысле законов», т. е. воспользоваться всеми приемами научного толкования (У.У.С. ст. 12); 2) научное толкование допускается в случаях: a) неполноты, т. е. несоответствия между разумом закона, намерением законодателя и буквальным смыслом закона, b) неясности, когда благодаря неудачной редакции мысль закона неверно выражена и c) противоречия, когда существует несколько узаконений, предусматривающих известный случай и несогласных между собой (ст. 11); 3) судья в уголовном суде не может основывать решение свое на общем смысле в случае недостатка закона на том основании, что аналогия или пополнение закона не допускается в уголовном праве в силу правила: nullum crimen sine lege poenali, nulla poena sine jege <…>; Уголовный суд, не имея точного закона, предусматривающего известный проступок, подлежащий судебному разбирательству, обязан постановить оправдательный приговор (ст. 771), а в случае обнаружения на суде неполноты закона может быть возбужден законодательный вопрос в порядке, определенном ст. 136 Учрежд. Суд. Уст.

Всякое судебное толкование имеет силу только для того дела, по которому оно состоялось. Решения судов, устанавливающие известные общие положения относительно применения закона, могут иметь известный нравственный авторитет для судов, как правила, закрепленные судебного практикою в течение многих лет, но они лишены юридической обязательной силы, так как это в значительной степени стеснило бы свободу судейского решения, необходимую ввиду величайшего разнообразия случаев действительной жизни и уничтожило бы всякую возможность реакции против неверного истолкования закона.

При одинаковости задачи и основных начал, уголовный процесс положительный представляет значительные различия в путях, им избираемых. Исторические условия народной жизни и строй государственный в этом отношении оказывают на него огромное влияние. Пригодное и возможное при одних условиях неуместно или невозможно при других <…> Этим обусловливается и различие в процессуальных порядках <…>[23]

Государство само собою выполнять перед уголовным судом функцию обвинения не может. Для этого ему необходимы соответствующие органы, представляемые физическими лицами. Смотря потому, возлагаются ли эти функции на тех же лиц, которые являются органами суда, или же для этого создаются особые органы, стоящие и действующие отдельно от суда и независимо от него, получается различие двух порядков публичного процесса: порядка розыскного и порядка состязательного[24]. В первом стороны отсутствуют, второй допускает их и предоставляет им более или менее значительное влияние на производство, но деятельность их определяет не частною их волею и интересом, а общею государственною волею и государственным интересом. Они лишь органы государства.

Розыскной порядок состоит в смешении функций суда и обвинения <…> В его руках сосредоточиваются обвинение, защита и решение дела, и стороны, как органы, самостоятельно и отдельно от суда действующие, в процессе совершенно отсутствуют <…>

Розыскной процесс страдает существенными недостатками.

Ему прежде всего нужно сделать упрек в игнорировании прав личности и употреблении жестоких мер для служения отвлеченным благам правосудия <…>.

Соединяя в одних и тех же руках обязанности судьи, обвинителя и защитника, он неизбежно приводит к неправильному отправлению правосудия <…>

Подобно тому, как в экономической жизни смешение труда по мере развития культуры сменяется высшим в исторической преемственности порядком разделения труда, в уголовном процессе с развитием государственной жизни вырабатываются особые органы для каждой процессуальной функции. Тогда, не переставая быть общественным, он становится состязательным; суду отводится строго определенная задача разрешения уголовного иска, предъявленного обвинителем, действующим как самостоятельная в процессе сторона и составляющим для него необходимое предположение. Подсудимый, переставая быть лишь предметом исследования, равным образом становится стороною в деле, получая право на защиту в возможно широких размерах. Судебная деятельность, освобожденная от чуждых ей обязанностей сторон, сводится к естественной для нее функции оценки предъявленных ими требований на основании собранного доказательственного материала <…>; пересмотр судебных решений допускается только по жалобам сторон и в пределах жалобы. Становясь состязательным, уголовный процесс не делается, однако, частным, исковым: стороны в собирании доказательств пользуются государственною помощью, и уголовное обвинение определяется не личным произволом, а общею волею государственною <…>