— То-то и оно! — громыхнул князь, почему-то сразу успокоившись. — Витязи! А ты поменьше сказок читай про Орден… Ладно, сын, извини, что вспылил. Спасибо тебе и Велимиру за решительность, пусть и такую. Этот случай показывает вашу зрелость и рассудительность. Мать говорила, что ты долго с братом обсуждал, как поступить со мной. Был соблазн сплавить батьку в Чертоги, а?

— Соблазна не было, по крайней мере — у меня, — опять пришлось бороться с противным комом в горле. — Но страх был. За семью, за клан. Это Велимир действовал решительно, а я затупил, извини. Едва время не потеряли.

— Кто настаивал на меморандуме?

— Никита.

— Хитёр, стервец, ой, хитёр! — ухмыльнулся Шереметев. — Собери бумаги, сын.

И пока Александр ползал по ковру, он устроился в своём рабочем кресле и расслабился, ощущая прилив сил. Грудь ещё пощипывало от нанесённой татуировки, но такой отупляющей боли, достигавшей мозга, уже не было. Чернота, в которой он плавал непонятно сколько времени, исчезла с концами и даже во сне не беспокоила.

«Всё-таки Никитка гений, — не желая того, превознёс умения барона Назарова Василий Юрьевич. — С моей помощью макнул всех Целителей в дерьмецо, сделал Шереметевых должниками, и заодно повысил акции своего Медцентра. Стратег, мать его!»

Сын молча положил собранные в стопку листы меморандума и скромно уселся на один из стульев.

— Даже Апраксиным прикрылся, — с каким-то удовлетворением произнёс Шереметев-старший. — Хлебнёте вы с Никиткой, сын. Опасный зверюга растёт. Мы ещё поговорим сын, как нам поступить. Но уже сейчас я хочу, чтобы ты вошёл в доверие к цесаревичу. Пора вкладываться в будущее. Если Шереметевых не будет в Ближнем Круге Владислава, вас сожрут. А Назаров уже снимает сливки со всего, с чего может. У него, помимо родичей, очень много «ближников». С ними надо работать. Вода камень точит.

— И как ты с ними будешь работать? — усмехнулся наследник.

— К примеру, есть такой Олег Полозов. Я узнал, что он с Никитой знаком ещё с Албазина, бывший «потайник» (хотя бывших из этого гадюшника не бывает), женат на сестре Ольги Хомутовой, которая меня, кстати, выхаживала все эти дни, — Шереметев простучал пальцами по столу. — У Никиты нет близких родственников, кроме неких Александровых, которых он, кстати, старательно не допускает в клан. Надо узнать, в чём причина и сыграть на этом. Всех, кто недоволен возвышением Назарова, приближать к себе, делать союзниками.

— Ты как будто к войне с ним готовишься, — удивлённо буркнул сын.

— Поверь, так и надо. В чём толк знать направление удара стотысячной армии врага, если есть опасность пропустить смертельный укол диверсионной группы? — с пафосом произнёс князь. — А Назаров — не забывай — обучался в Военной Академии, у него мышление военного человека.

— Он диверсант? — по-детски открыл рот Александр.

— Эх, сын, мало ты еще жизни видел, — вздохнул Василий Юрьевич. — Ты думаешь, я только кланом руковожу, семью не даю в обиду? Мне хватает времени и по сторонам поглядывать. Капитан Назаров — боевой маг, у него награды высшего порядка, одна «Звезда Сварога» чего стоит. Если его армейское досье посмотришь — многому удивишься.

— А ты смотрел? — не удержавшись, улыбнулся младший Шереметев.

— Нет, но есть люди, которые за нужную мне информацию получают приличные деньги.

— Последствия представляешь, если вскроется, что кто-то получил доступ к секретному досье и сбрасывает данные на сторону?

— Не учи отца… яичницу жарить, — перекосило князя. — Наши люди везде, даже в армии, — тыкнув пальцем в его сторону, добавил: — Поэтому и предупреждаю тебя, Сашка, быть очень осторожным с Никиткой. Плохо, что мы теперь скованы этим меморандумом, ведь теперь мне нельзя умирать!

— С чего вдруг такой вывод? — брови Александра взлетели вверх.

— А потому что Назаров может использовать моё нынешнее состояние и сотворить какую-нибудь гадость, прикрываясь договором!

Он хлопнул ладонью по стопке бумаги.

— Не преувеличивай кровожадность Никиты, — расслабился сын. У отца после болезни явно что-то в мозгах сдвинулось. Никогда не считал Назарова первостатейным врагом, а тут вдруг развоевался. Александр предпочёл держать язык на замке, а выводы сделает потом, когда обсудит разговор с Велимиром. Кстати, ему тоже предстоит ощутить гнев папаши. Позвонить нужно Велику, предупредить, чтобы готовился.

— Подожди, ещё не так заговоришь, когда он ощутит вседозволенность от своих способностей, — Шереметев откинулся на спинку кресла. — Всё, Сашка, ступай. Устал я, отдохнуть надо.

«С этого и надо было начинать, а не слюной брызгать», — хотел сказать молодой княжич, но благоразумно прикусил язык, покидая кабинет.

Василий Юрьевич проводил взглядом сына, и как только за ним закрылась дверь, взял в руки телефон, неторопливо пролистал контакты, нашёл необходимый номер.

— Веденей, ты где прячешься, когда хозяин домой вернулся? — полушутя, но всё же добавив голосу металла, спросил он. — Уже копытом бьёшь, несёшься сюда? Подожди, не торопись. Ты в рунах разбираешься? Не совсем чтобы? А кто-нибудь из клановых волхвов? Тоже нет? Коллеги, не связанные клятвами с другими родами? Угу…Тогда тебе задание: найди мне такого человека. Нужно татуировку одну прочитать. Заинтересовала так сильно, что спать не могу… Как только найдёшь спеца, отзвонись. И без него в поместье не заявляйся, выгоню к чертям собачьим! Ну вот, молодец, что понимаешь. Действуй!

Симбирск

Узнав о выздоровлении отца, Велимир испытал двойственное чувство. С одной стороны, он радовался, что Глава Рода вернётся к своим обязанностям, взвалит на себя груз ответственности за семью, а значит, меморандумом можно подтереться. А если смотреть с другого ракурса, папаша своим диктатом прикрутил гайки так, что ни влево, ни вправо не шагнуть, требует согласовывать каждую деталь бизнеса, каждый вдох и выдох. Смерть князя Шереметева могла вознести Александра на самую вершину власти в иерархии Рода, но зная старшего брата, Велимир втайне мог рассчитывать, что он не выдержит такого бремени и сломается. Не умел Сашка быть настойчивым в нужный момент, что и продемонстрировала ситуация с отцом. Жёсткости в нём, может, и хватало, но Велимир считал себя более достойным занять место Главы. Если не в данный момент, то попозже, когда наберётся опыта в управлении — почему бы и нет?

Но возвращение старика к своим обязанностям стало и благом для Шереметевых. Мгновенно прекратились споры и распри между родственниками. Лев вернулся в прайд и одним рыком поставил на место особо ретивых.

— Ладно, пусть всё остаётся по-прежнему, — сделал вывод младший княжич, когда поговорил с Александром. Тот рассказал, как папаша дрючил его за меморандум, обвинял в близорукости и глупости, а Велимир улыбался. Отец не увидел главного: Никита вылечил его, а значит, договорённости теряют силу. Зато сыновья показали свою сплоченность, и глядишь, это обстоятельство заставит князя под иным углом взглянуть на своих наследников.

Свадьба с Аней откладывалась на месяц, а то и на два, так решили Главы родов, пока князь Шереметев полностью не восстановится, поэтому Велимир с удвоенной энергией принялся тренироваться в парке Гончаровой, молотя и разнося мишени в щепки. Через месяц полигон представлял собой печальное зрелище: выломанные деревья, вздыбленная из-за постоянных бомбардировок ледяными глыбами, стрелами и трезубцами земля. Жители близлежащих домов с ужасом глядели на бледно-фиолетовые, сиреневые и голубые всплески магических конструктов и молились богам, чтобы ни одна из этих магоформ не влетела в чей-нибудь дом.

Отношения с Аней Милославской складывались настолько удачно, что Велимир стал задумываться, как сдержать свою страсть перед девушкой, которая сама была не прочь сделать пугающий и манящий шаг. Княжич не боялся угроз отца оторвать ему кое-что — это было смешно по отношению к молодому мужчине, отвечающему за свои поступки. Тем более, когда он сам уже видел себя в роли мужа красивой и нежной девушки.