Вот только, к сожалению, промахнулся, а от удара воздушного копья осталась только ямка в замёрзшей земле.

Гарм уже рядом, мне даже кажется, что я чую его дыхание, и зубы почистить ему не помешало бы.

Прыжок в сторону, и медведь, притормаживая задними лапами, разворачивается в мою сторону, он даже победно взревел.

Взмах левой рукой, и с нее слетает щит, прямо в оскаленную пасть Гарма, я же не останавливаюсь и отпрыгиваю назад, а после в сторону.

Оборотень отмахивается от моего щита, и на землю уже падают покорёженные остатки щита.

— Рр, — недовольно рыкнул оборотень, на что я лишь усмехнулся.

Игра со смертью бодрит, и адреналин ударными дозами плещется в моей крови.

Новая цепочка рун выстраивается в голове, и вот заклинание срывается с моей ладони.

Воздушный разрез прилетает точно туда, куда я метил, в одно мгновение лишая оборотня его передних лап.

— Ра-а-а-а, — меня бьёт по ушам рык, полный боли, я же не останавливаюсь и атакую Гарма новым заклинанием, воздушным тараном, направленным сверху, только сил вложил едва, чтобы оборотня не переломало. Хотя, возможно, если бы я и ударил в полную силу, бы выжил, все же он крепче обычного человека.

Медведя тут же вжало в землю и распластало.

— Я победил, — вырывается из меня.

— Ра-а-а, — вновь зарычал медведь то ли от боли, то ли от ярости. Опираясь на культи, из которых так и шла кровь, он рывком поднялся на задние лапы и двинулся на меня, оскалив пасть, с которой капала пена.

— Да что же ты не угомонишься-то? — пробормотал я, отступая.

Может, он и не сможет обхватить меня передними лапами в связи с их отсутствием, но очень даже может на меня просто упасть, а после и впиться своими немаленькими зубами. Массы же в оборотне, на мой взгляд, было не меньше трех центнеров.

Судя повсему, Гарму уже было плевать на поражение или победу, он хотел лишь добраться до моей мягкой плоти и отыграться, он рычал и ярился, продолжая на меня наступать.

— Ну, ты сам этого захотел, — крикнул я и замер на месте, подняв руку, с которой в тоже мгновение сорвался воздушный таран.

Несмотря на вес Гарма, его тут же снесло метра на три от меня и еще метра два протащило по земле.

Я облегченно выдохнул, оборотень был жив, хоть и досталось ему сильно. Из его пасти хлынула кровь, он ярился и рычал, пытаясь подняться опираясь на культи, но у него ничего не получалось.

Медленно и не спеша я подошел к поверженному противнику, Гарм же начал еще больше яриться при моем приближении, рев стоял на весь лес.

— Ты проиграл, Гарм, ты сам говорил, что у вас ценят силу. Я сильнее! — В моем голосе не было ни капли насмешки, лишь констатация факта.

Не знаю, что услышал в моем голосе Гарм, но он замер и начал тихонечко подвывать и порыкивать.

— Что это с ним? — громко спросил я и обернулся к своим людям.

Малый Вепрь тут же перевел мой вопрос, обращаясь к оборотням, которые начали подходить к Гарму и возлагать на него руки.

Седой старик, который остался в стороне, что-то ответил.

— Они говорят, он поёт песнь смерти и готовится встретить предков.

— О как, — пробормотал я себе под нос. — Ишь чего удумал, — хмыкнул я.

— Переведи им, что Гарм проиграл, и теперь его жизнь принадлежит мне, рано ему уходить к предкам, — прокричал я и, дождавшись, пока мои слова переведут, подошёл ещё ближе к хрипящему оборотню.

— А ну разойдитесь, — рыкнул уже я на соплеменников Гарма, и возложил руки на лохматую и лобастую голову, принялся погружать его в сон.

Усыпить оборотня было трудно, и силы на это я потратил изрядно.

— Дален, неси обрубки, — не оборачиваясь, прокричал я, осматривая медведя.

«Поломал я его изрядно»,— промелькнула у меня мысль. Когда Дален принёс обрубки лап, я приступил к лечению, которое выдалось весьма затратным, и я почти до нуля опустошил свой источник.

Гарм проснулся только с утра, когда едва забрезжил рассвет, и меня разбудили дежурные, которым я велел привести Малого Вепря или Герася.

Вождь оборотней меня встретил уже в человеческом обличье, сидящим на шкуре и смотрящим в огонь, на его плечах покоился мой плащ, которым я его укутал.

Я молча уселся рядом, а через пару минут появился и Герась. Разговор с Гармом вышел трудным, все же оборотень не отличался добрым характером, да и поражение не добавляло ему настроения. Хотя в его словах и чувствовалась глубоко запрятанная благодарность за лечение.

Он признал меня своим вождём, как и то, что их народ теперь будет мне служить.

Я же решил не срывать их с места по холоду, приказал всем явиться по весне в мой город, на том мы и расстались, и я повел свой отряд обратно домой.

По пути же размышлял о произошедшем и что с ними делать. Селить прямо в городе их не стоит, так как это наверняка ник чему хорошему не приведет. Все же диковатые они, на мой взгляд, и нрава весьма яростного, хотя, может, они такие только с чужаками, а со своими себя ведут иначе. В общем, решил, что для них лучше будет жить отдельно, деревеньку какую поблизости выстроить, а там посмотрим.

Как же приятно вернуться домой, к теплому очагу и вкусной еде, в ласковые объятия Божены.

При нашем возвращении, естественно, закатили пир, на котором народ с упоением рассказывал о походе и что во время него произошло.

С Малым Вепрем я поделился добычей, как и обещал, выделив ему пятую часть из взятых шкур, которую он тут же обменял на соль и на железное оружие. Бурчал, конечно, но весьма довольным покинул мой град.

Жизнь в городе до весны текла тихо и размеренно.

Я продолжал учёбу магии у Венетия, в основном делал артефакты, боевые и защитные, основанные на магии воздуха, и лечебные на магии жизни. Все мои ближники обзавелись лечебным кольцом, стоит которое только активировать, и сила жизни наполнит тело.

С Купавой также часто обсуждали будущую книгу, которую с моей подачи решили назвать «Родноверие», а что, родная же вера, вот пусть так и называется. Пара учеников у монаха Никодима уже сносно освоили грамоту, так что они вместе с Купавой начали в черновую писать книгу.

Варна родила мне чудесного племянника, которого назвали Будиславом, по этому поводу я устроил еще один пир, пусть народ гуляет и веселится.

Могута же смог покорить Ирину, и мне пришлось выступить в роли свата. Правда, монах Никодим попытался возмутиться на этот счет, ибо не пристало христианке выходить замуж за язычника, но тут уж вмешался Купава, дав на то свое согласие, а у Никодима вновь появилась пара новых синяков. Там и свадьбу сыграли, опять был пир, а мы с Димитром породнились. Спустя еще один месяц мне вновь пришлось становиться сватом, в этот раз по просьбе Далена, и сватал я его к Ружице, в общем, свадебный бум произошёл среди моих ближников.

Димитр, как и обещал, набрал себе учеников и обучал их ромейскому языку и письменности, ему в этом помогало все семейство. По вечерам в общем доме Фома продолжал рассказывать сказки и легенды как о римлянах, так и о греках. В этом и я принимал участие, заменяя его иногда и рассказывая сказки из своего мира, которые здесь были неизвестны.

Послушать нас собирался весь города, люди сидели чуть ли не на головах друг у друга, а после долго обсуждали услышанное и пересказывали.

Со строителями я нашел общий язык, хоть и побаивались они меня, но все же взяли еще один заказ на строительство трёхэтажной башни возле моего терема.

Также готовились к весне, с Ефмом и Венетием изготавливали светляки для продажи в Византии. С Димитром перебирали шкуры, поделив их на части: самые лучшие и дорогие пойдут на продажу в Византию через дядю или в Корсунь, куда я так же собирался отправить пару ладей, а остальное Димитр продаст в Новгороде.

Были и проводы зимы, праздник пришелся на весеннее равноденствие, а еще и кулачные бои устроил, положив в награду победителю семь золотых.

Своим ближникам в этой забаве участвовать я запретил, на что они бурчали, но с удовольствием смотрели. Победил в боях Велка, это был рослый и немногословный новгородец.