Со мной за столом, помимо Брыни, уселись Филипп и Кастор, людей посланника усадили отдельно. Рядом с нами частенько мелькала стража города вместе с моими ближниками, да и прочих любопытствующих хватало.

Первые минуты насыщались в тишине, Брыня ел не стесняясь, лишь с неодобрением косился на квашеную капусту.

Утолив первый голод, я завел разговор, в первую очередь справился о здоровье посадника Псковского, и хорош ли нынче там торг.

Брыня отвечал степенно, с достоинством, заверил, что посадник здоров и торг в Пскове хорош, и приглашал посетить его, на что я только хмыкнул, пару минут мы вели разговоры ни о чем и прощупывали друг друга.

К этому моменту я был уверен, что Брыня оценил укрепления моего городища, как и количество бойцов под моей рукой, и его тон уже не был столь наглым и неуважительным, как ранее.

— Яромир, а скажи, откуда ты прибыл в наши края? — с хитринкой поинтересовался Брыня.

— Из Новгорода, — легко ответил я.

— Так, стало быть, ты новгородец, под рукой князя Владимира ходишь? — уточнил посланник псковский.

— Нет, я просто жил там какое-то время и с князем Владимиром знаком, как и с дядей его Добрыней, и был отмечен княжеской милостью.

— Это ж за какие такие дела? — Взгляд Брыни мгновенно стал цепким.

— Не знаю уж, слышал ты или нет, но Добрыня захворал в прошлом году. Многие думали, что его отравили. Я был среди тех, кто вылечил его.

— Так ты еще и травник, значит? — задумчиво протянул Брыня.

— Не просто травник, а целитель! Да и учился так же у ромейского лекаря. Еще и отмеченный даром богов, могу многие немощи излечить, на что не способны иные травники и лекари. — Я выпустил силу жизни, и на моей руке заиграл небольшой зеленый огонек.

Брыня уставился на мою руку, даже сглотнул и посмотрел на меня по-иному, что-то прикидывая в уме.

«Да-да, паря, я человек полезный, и со мной надо дружить. За мной не только сила стоит, но и умения», — пронеслось у меня в голове.

— Эко как, — задумчиво произнес Брыня, запустив руку в бороду, а рядом сидящий Филипп хмыкнул.

— Сам-то я из поморян, — начал я рассказ. — Вот этим летом на полян ходил с воеводой княжеским Огнеяром, сотником при нем был. Хорошо полян побили, — глядя прямо в глаза посланнику, проговорил я. — А нынче вот тоже с похода вернулся, с родичами своими на пруссов ходили и город их торговый взяли на меч!

— Большой ли город был? — осторожно произнес мой гость.

— Да уж не малый, — улыбнулся я. — Больше тысячи воев под рукой моего отца Велерада собралось в этом походе, — легко ответил я.

— Тысяча воев, — протянул Брыня. — Это ж кто твой отец, что столько воев к нему пошло? — со скрытым напряжением спросил посланник, но в этот раз я не ответил, лишь загадочно улыбнулся и задал уже свой вопрос.

— Так чего посадник Наговит желает?

Брыня ответил не сразу, его взгляд прошелся по мне, а после и по подворью и моим бойцам.

— Эх, — вздохнул он. — Посадник Наговит послал меня к тебе, уважаемый Яромир, узнать, отчего ты, поселившись на землях, что под рукой Пскова находятся, не платишь урок, как иные людишки. Ведь земли эти и сам Псков находятся под рукой князя киевского. Не боишься ли ты осердить его?

А умно загнул он, понимает, что с моей силой пугать посадником псковским бесполезно, могу отправить куда подальше, а в случае, если не справлюсь сам, и родичей позвать. Не зря намекал, вот и пугает Киевом и князем.

— Интересные ты речи ведешь, посланник псковский. Вот только на это мне есть тебе, что сказать. Как мне известно, земли кривичей находятся дальше и ближе к Пскову, на реке и берегах озера. Здесь же земли сумов располагаются, которые к Пскову не имеют никакого отношения, — начал говорить я. Брыня хотел меня перебить и даже открыл рот, но я поднял руку и продолжил: — Так мало того, эти земли своими считают еще и эсты. Даже грабить как-то приходили немалым числом, вот только большинство их здесь осталось, под этими самыми стенами, остальные убегли, видимо, тоже хотели урок с меня стребовать, — оскалившись, хмыкнул я. — Не вышло! — Я отпил медовухи и, глянув на насупившегося Брыню, продолжил: — Теперь и ты пришёл со словом посадника псковского, да еще и о князе киевском говоришь. Вот только эсты здесь рядом, а князь киевский далече. Платить уроки я готов. Только кому? Эстам, сумам или в Псков? — И я развел руками.

Брыня же хмурился при моих словах, судя по всему, он не знал, что сказать.

— Вот как разберетесь между собой, кому я должен платить и чьи эти земли, так и приходите, я уплачу урок, — добил его. Мне даже скрип зубов послышался.

Я нагнулся к Кастору и шепнул на ухо, чтобы он подготовил небольшие подарки для псковского посадника из привезенных трофеев, украшения из янтаря и сам янтарь, и Кастор покинул нас.

Дальнейший разговор с Брыней не клеился, он был задумчив и отвечал невпопад.

Спустя десяток минут появился Кастор, держа в руках три небольших мешочка, в каждом было не больше килограмма.

— Прошу, Брыня, передай мои дары уважаемому Наговиту от всего сердца. — И Кастор передал их Брыне. — А также низкий поклон.

— Я передам, можешь не сомневаться, Яромир, и подарки, и слова твои, — с каменным лицом произнес Брыня, поклонившись, кликнул своих людей и направился в сторону ворот.

— Может, зря ты эти подарки сделал, — вдруг произнес Филипп не очень уверенно. — Как насмешка смотрится!

— Ничего, утрутся, — оскалился я. — Вряд ли посадник поведет людей на меня, у него нет их столько под рукой. А Брыня прекрасно рассмотрел и укрепление, и число воев у меня. Да и добрая торговля со мной ему выгодна, но ты прав, поостережемся в ближайшее время, не стоит на торгах в Пскове появляться, только если всей толпой идти.

— Тогда нам торг в Изборске придется вести, — задумчиво пробормотал Кастор.

— Ты прав. Мой друг, ты прав. Ладно, рассказывайте, как вы тут без меня? — произнес я, вновь усевшись за стол.

Парни и начали рассказывать. В общем, все тихо и спокойно, разве что Купава все же побил монашка, а после по всему городищу гонял, хлеща прутом, дескать тот совращает молодые умы своей христианской верой. Да и то один раз такое было, у монаха до сей поры синяки на лице не прошли, но отроков под присмотром Купавы учит ежедневно и с прилежанием. Строители начали возводить баню и даже сложили несколько рядов кирпичей, но скрепляющий раствор сохнет долго, и идущие дожди увеличили этот срок.

Винетий по-прежнему ходит к старому троллю и даже нашел с ним общий язык, один Керон выглядит недовольным. Младший же из троллей нашел себе компанию из отроков, и они вместе проводят время, он даже часто приходит на площадку, где Филипп тренирует стражу. А троллих Айка взяла под свое крыло, не давай в обиду и шугая доброхотов.

Обсудив новости, я приказал Кастору позвать к себе Малого Вепря и старшего у строителей.

Первым появился Малый Вепрь, я пригласил его на стол и собственноручно наполнил ему кружку медовухой, он благодарственно кивнул.

— Как тебе наш поход, и нет ли обид каких? — поинтересовался я.

— Славный поход был, славная добыча. Я доволен, — медленно подбирая слова, ответил Малый Вепрь.

— И это хорошо! Помнишь, как на мой город эсты напали, ты еще сказывал, что вам известен тот город и поселки, откуда они явились?

— Да. Был разговор. Знаем, — закивал мой собеседник.

— Вот хочу в скором времени и их навестить с ответным визитом, — оскалился я. — Ты дашь проводников, что покажут мне путь к их селениям?

— Дам, и сам пойду, — не раздумывая, ответил Малый Вепрь.

— Отрадно слышать. Тогда буду вас ждать к первому снегу, и мы пойдем в поход. О добыче не беспокойся, она будет, или из своих запасов вознагражу.

— Не надо добычи, Яромир, друг! Друзья помогают друг другу, — веско произнес представитель народа сумов.

— У нас сегодня пир по случаю возвращения из похода, будьте на нем моими добрыми гостями. — И я указал рукой на столы, что начали расставлять под руководством Айки и Божены.