— Я обещал тебе танцы, — говорит он, поднимая меня с места. — Так что пойдем куда-нибудь, Джиа. Посмотрим, куда нас заведет ночь.

Я наполовину ожидала, что он отведет меня прямо в постель. Какая-то часть меня разочарована тем, что он все еще в состоянии держать свое желание на привязи настолько, чтобы вместо этого пойти куда-нибудь на вечер. Но больше всего я рада, что он сдержал данное мне обещание. И я чувствую, как в моем животе медленно зарождается предвкушение, обещающее нечто иное, то, что медленное сгорание желания в течение вечера окупится гораздо больше, чем сиюминутная страсть сейчас.

Сальваторе отправляется за Винсом, пока мы возвращаемся на виллу, а я надеваю босоножки на каблуках. Не успеваю я оглянуться, как мы уже покидаем виллу с охраной, впервые за все время, что я покидаю ее ночью. Воздух прохладнее, чем раньше, в нем все еще ощущается привкус соли, а мягкий ветерок развевает мои волосы по лицу, когда Сальваторе берет меня за руку, и мы идем по пирсу.

Я слышу музыку, когда мы приближаемся к барам и ресторанам вдалеке. Внизу, на пляже, я вижу слабое мерцание костров. Над головой сверкают звезды, больше, чем я могу увидеть дома, даже так далеко, как мы находимся от города. Небо — это огромное, бархатное пространство, усыпанное бриллиантами, и я откидываю голову назад, чтобы впитать все это, чувствуя, как из меня полностью уходит напряжение. Впервые я чувствую искру надежды, что все может быть хорошо. Может быть, еще слишком рано так думать, но я хочу это почувствовать. Я не хочу больше бояться своего будущего.

Мы идем в один из баров под открытым небом, как ни странно, не в тот, где я познакомилась с Блейком, и Сальваторе заказывает нам напитки. Он приносит мне пина-коладу, и я издаю тихий звук удовольствия, когда делаю глоток.

Его глаза слегка темнеют от этого, и он подносит свой бокал к губам, а его вторая рука опускается вниз, чтобы снова обхватить мою.

— Что ты пьешь? — С любопытством спрашиваю я, глядя на него, и он смотрит на меня.

— Ром с колой. Я не часто пью ром, но сейчас показалось, что это хороший повод. — Сальваторе медленно вдыхает, словно смакуя океанский воздух. Позади нас гитарист играет тихую музыку. — Здесь есть музыка. Или на пляже, если ты предпочитаешь спуститься туда.

Я удивленно смотрю на него. Я не ожидала, что он предложит такое. Вытащить Сальваторе в обычный бар на пляже ночью казалось достаточно удивительным подвигом, не говоря уже о том, чтобы убедить его потанцевать. Я не думала, что он вообще согласится пойти на пляж, где горят костры и толпятся люди в темноте.

Но я точно знаю, какой вариант я бы выбрала.

Мои пальцы слегка сжимаются вокруг его пальцев.

— Давай спустимся на пляж.

Сальваторе кивает, отхлебывает остатки своего напитка и идет заказывать еще одну порцию, прежде чем мы отправимся вниз.

Мы идем к пляжу, ветерок становится чуть сильнее, а шум волн чуть громче. Я слышу звуки музыки, доносящиеся до нас, и сбрасываю туфли на каблуках у самого берега, отпуская руку Сальваторе, чтобы подхватить их. Он поднимает бровь, но делает то же самое, ненадолго отставляя свой напиток, чтобы закатать подол своих чинос выше лодыжек.

Мое сердце начинает биться быстрее, пока мы вместе идем к костру. Это захватывающее, волнующее чувство, такого я еще никогда не делала. Стены особняка в Нью-Йорке кажутся на миллион миль дальше, и я чувствую себя свободной, как будто могу оторваться от земли и улететь. Я думала, что, когда у меня было такое чувство раньше, это было не только потому, что я была далеко от дома, но и потому, что я была далеко от Сальваторе. Но теперь он здесь, со мной, присоединился ко мне, а я все еще чувствую себя так же.

Мы останавливаемся немного в стороне от толпы людей, собравшихся вокруг костра, и Сальваторе потягивает свой напиток, наблюдая за ними. Я вижу, как он бросает взгляд то в одну, то в другую сторону, несомненно, следя за тем, чтобы убедиться, что Винс и наша охрана все еще поблизости, но в остальном он выглядит удивительно спокойным. Более расслабленным, чем я когда-либо видела его.

Допив напиток, он ставит стакан на песок и смотрит на меня. В мерцающем свете костра я вижу небольшую улыбку в уголках его рта.

— Полагаю, ты должна мне танец, раз уж свадебного приема не было. — Он протягивает руку. — Могу ли я получить его сейчас?

Мое сердце слегка бьется в груди.

— Да, — мягко говорю я. — Думаю, можешь.

Музыка стихла, и теперь на песке танцуют и другие пары. Сальваторе подводит меня немного ближе к костру, достаточно близко, чтобы я могла разглядеть лица окружающих нас людей и почувствовать их тепло, и его рука скользит по моей талии. Он придвигает меня ближе, и в свете костра проступают точеные черты его лица, и у меня перехватывает дыхание от того, насколько он красив.

Здесь, так далеко от дома, в костюмах на заказ и с расслабленным выражением лица, когда он держит меня в объятиях, он кажется совсем другим человеком, нежели тот суровый и строгий начальник, которого я знала всю свою жизнь. Я понимаю, что это та его версия, которая не принадлежит мафии.

Это та версия, которая может принадлежать мне.

Сальваторе притягивает меня ближе, его рука лежит на моей спине, а другая обхватывает мою, и мы начинаем танцевать. Здесь, на песке, нет быстрых шагов или причудливых движений, но мне это нравится больше. Мы вдвоем, покачиваясь вместе под мягкие звуки гитар и шум волн, как наш ритм, медленная близость наших тел, движущихся друг к другу, обещание того, что может прийти позже.

У меня перехватывает дыхание, и я наклоняюсь вперед, кладу голову ему на плечо, покачиваясь вместе с ним. Я чувствую, как он напрягается, на мгновение слегка, прежде чем снова расслабиться, и тогда наступает моя очередь вздрогнуть от неожиданности, когда он прижимается поцелуем к моим волосам. Мы проверяем друг друга, понимаю я, нащупывая границы этими небольшими проявлениями привязанности. И я хочу большего.

Я наклоняюсь и поворачиваю лицо так, что мои губы касаются его ключиц в открытом вырезе рубашки. Моя свободная рука обхватывает его, прижимаясь к его плечу, и я чувствую его прерывистое дыхание при прикосновении моих губ. Его кожа теплая, с легким привкусом соли, и я провожу языком по острой линии кости, слегка посасывая.

Сальваторе напрягается, его рука сгибается на моей спине, притягивая меня к себе. Я тихонько вздыхаю, чувствуя, как твердая линия его члена упирается мне в бедро, и он смотрит на меня сверху вниз, а мы двое продолжаем двигаться вместе под музыку.

— Осторожно, сокровище мое, — бормочет он, и я вдруг отчетливо ощущаю жар его руки сквозь тонкий шелк платья, учащающийся стук его сердца о мою щеку. — Ты затруднишь мне обратный путь.

Мое сердце замирает, и я прижимаюсь к нему, прижимаясь грудью к его груди, и смотрю ему в лицо.

— Может, мне нравится дразнить тебя.

Я чувствую низкий гул, когда он стонет.

— Сокровище, — пробормотал он, его пальцы поглаживают шелк моего платья вдоль позвоночника. — Ты дразнишь меня с той самой ночи, когда я вошел в номер отеля в нашу брачную ночь. — Его руки сжимаются, прижимая меня к себе. — Даже мучаешь меня.

— Я думала, ты не хочешь меня, — вздыхаю я, все еще глядя в его темный взгляд. Мне кажется, что все вокруг исчезло, и мы остались только на этом пляже, двигаясь под звуки музыки, доносящейся из ниоткуда, пока свет костра мерцает на чертах лица Сальваторе. — Я думала, ты на меня злишься.

— Возможно, время от времени на положение, в которое меня поставили. — Сальваторе отпускает мою руку и проводит пальцами по челюсти. — Я жалею, что твой отец не послушал меня с самого начала.

— А теперь? — Шепчу я, почти боясь ответа.

Рука Сальваторе полностью скользит по моей талии, его пальцы властно скользят по моему бедру, прижимая меня к себе, и я знаю, что он собирается сказать, еще до того, как он откроет рот.

— Сейчас, — пробормотал он, проведя большим пальцем по моей нижней губе. — Теперь я рад, что он не послушал меня. Потому что, если бы ты вышла замуж за сына мафии, я бы это разрешил. И тогда, Джиа, ты никогда бы не стала моей.