Когда я подхожу к бару, их там еще нет, как и Блейка. На этот раз я занимаю столик, заказываю воду и изучаю меню, пока жду. День прекрасный, на грани жары, но ветерок, дующий через бар под открытым небом, смягчает его настолько, что это приятно. Кроме того, после нескольких месяцев нью-йоркской зимы мне скорее жарко, чем холодно.
Примерно через двадцать минут я вижу Мишель и трех ее подруг, которые подходят к бару. Я машу им рукой, и они тут же направляются ко мне, ставя свои сумки с рынка на стулья.
— Как прошел урок? — Мишель улыбается мне и машет официанту, чтобы тот подошел. — Я видела, как ты смотрела на Блейка. Трудно сосредоточиться с таким горячим инструктором, не так ли?
Я чувствую, как снова краснею, и меня охватывает паника. Если эта женщина, которая знает меня меньше часа, уловила это, я беспокоюсь о том, что мог подумать Винс, особенно после его вчерашнего предупреждения. Но я не сделала ничего плохого. Ничего такого, из-за чего Сальваторе мог бы рассердиться. Если Винс захочет настучать на меня за то, что я делаю, я обязательно дам Сальваторе знать, как я к этому отношусь.
— Он сказал, что я действительно хорошо справилась. Мне удалось встать и оседлать небольшую волну.
Мелани присвистнула.
— Не думаю, что кто-то из нас так уж хорошо справился! Но мы все были слишком заняты, чтобы смотреть на него и не обращать внимание на остальное.
Бетани смеется.
— На Западном побережье так много серферов. Мы втроем постоянно их видим. — Она показывает на себя, Мелани и Викторию. — Но если честно? Он действительно входит в десятку самых сексуальных, которых я видела. И вся эта его атмосфера "мне все равно, жизнь на острове, это круто" тоже очень сексуальна. Многие парни притворяются беззаботными и игнорируют правила, но на самом деле они хотят пробиться наверх и стать богатыми. Все там просто хотят, чтобы их заметили, так или иначе.
— Это правда. — Виктория слегка вздохнула. — Я так рада, что мы взяли за правило не выходить в социальные сети во время этой поездки. Было так приятно не волноваться о том, что нужно выкладывать каждую мелочь. — Она смотрит на меня. — Это так утомительно, понимаешь?
Я прикусила губу.
— Вообще-то у меня нет никаких социальных сетей, — признаюсь я. — И никогда не было.
Мишель издает удивленный звук.
— Ну, тебе повезло. Если честно, то я большую часть времени игнорирую свои. Быть адвокатом означает, что каждое сообщение в Интернете, это минное поле. Не тот человек завладеет им, переиначит мои слова, и все, ни судьи, ни политической карьеры не видать. Но все равно приходится выкладывать каждый латте и эстетический завтрак, понимаешь? — Она смеется. — Или, наверное, нет.
— Звучит напряженно. — В частном порядке я думаю, что на самом деле это звучит довольно забавно, идея демонстрировать другим тщательно проработанный, художественный взгляд на мою жизнь. Но я уверена, что это звучит привлекательно только потому, что у меня никогда не было возможности сделать это на самом деле. Я бы, наверное, измучилась, если бы это было ожиданием, как это, похоже, происходит с ними.
— Может быть. — Бетани достает меню и просматривает его, потягивая воду. — Но я стараюсь придерживаться только тех блюд, которые мне нравятся. Влиять на еду может быть очень весело. Это Виктории и Мелани приходится заниматься всей этой повседневной ерундой, чтобы поддерживать свой бренд.
— Эй. — Мишель хлопает меня по руке. — Блейк вернулся.
Я поднимаю глаза и вижу, как он входит, на нем майка и шорты, его светлые волосы все еще влажные и лохматые вокруг лица. Я чувствую трепет, который может быть предвкушением или опасением, но я не уверена, что именно. Он оглядывается, сканирует бар, словно ища что-то или кого-то, и останавливается, как только видит меня. Я снова ощущаю трепет и вижу знакомую ухмылку Виктории.
— Иди и поговори с ним. — Она ухмыляется мне. — Ты ему нравишься. Он все время смотрел на тебя сегодня утром, даже когда все вокруг обращали на него внимание.
— Вот черт, — пробормотала Мелани. — Он идет сюда.
Блейк идет прямо к нашему столику и останавливается на его краю.
— Привет, дамы. Джиа. — Он улыбается мне, и я не могу не заметить, что он произносит только мое имя. — Могу я предложить вам что-нибудь выпить? Джиа, я могу приготовить то, что ты пила вчера, если ты не хочешь попробовать что-то новое.
Не думаю, что мне показалось, что в его голосе звучат нотки, намеки. Его рука лежит на спинке моего стула, и я прекрасно понимаю, как близко он находится.
— То, что ты приготовил мне вчера, это прекрасно, — говорю я, с трудом сглатывая, и вижу выражения лиц остальных.
— О Боже, — шепчет Мелани, когда Блейк забирает оставшиеся напитки и возвращается в бар. — Ты ему очень нравишься. Ты должна узнать, не хочет ли он встретиться. Может быть после того, как он придет с работы…
Она многозначительно шевелит бровями, и я краснею.
— Это просто весело… флиртовать. — Я качаю головой. — Это никуда нас не приведет.
— Почему бы и нет? — Виктория смеется. — Если бы я не была помолвлена…
Потому что я замужем. Это очевидный ответ, но я не могу его дать, особенно им. Это откроет целый ряд вопросов, на которые я не готова им отвечать и на которые не хочу, чтобы они знали ответы. Я не хочу объяснять им свою жизнь и ее странные особенности. Я хочу быть этой версией себя, той, которая не связана с мафией, у которой может быть невинный флирт, у которой есть целая жизнь, которую я могу выдумать на месте, если захочу.
Вместо этого я пожимаю плечами.
— Я просто не знаю, хочу ли я делать все это в свой отпуск. Но кто знает?
Кто знает? Этот вопрос не дает мне покоя, пока Блейк приносит наши напитки и еще несколько минут болтает с нами, прежде чем вернуться в бар, а девушки немного поддразнивают меня, прежде чем перейти к другим темам разговора. Могу ли я позволить этому зайти дальше? Не знаю, как, я не могу покинуть виллу без охраны. Могу только представить, какой ад обрушит Сальваторе, если я попытаюсь улизнуть от них… особенно если в результате случится что-то плохое.
Особенно если он узнает, что это было из-за другого мужчины.
Но я не могу не дать волю фантазии. Если то, что дал мне Сальваторе, это все, на что способен мой брак, то почему бы мне не подумать о том, чтобы развлечься в другом месте? Если моя супружеская постель будет холодной, то почему бы мне не найти удовольствие там, где это возможно? Ведь мужья-мафиози постоянно так поступают, и никто их не останавливает. Мне кажется совершенно несправедливым, что ко мне предъявляются иные требования только потому, что я женщина.
Мы заказываем обед — тарелку разных тако, и сидим, болтаем, заказывая вторую порцию напитков. Каждый раз Блейк лично приносит нам напитки, стоя у моего стула, пока он их раздает. Мишель обязательно обращает на это внимание, и я стараюсь отмахнуться. Но это заставляет меня чувствовать дрожь, предвкушение, хотя я знаю, что не могу выдать то, о чем думаю.
Я не могу добавить к разговору столько, сколько мне хотелось бы, я чувствую, что другие женщины знают, что я скрытничаю.
— У тебя, должно быть, одна из тех работ, где ты попадаешь в неприятности только за то, что говоришь об этом, — дразняще говорит Виктория, и я просто улыбаюсь, позволяя им поверить в это. Это проще, чем сказать правду или признаться, что я просто не хочу об этом говорить. Но мне нравится слушать об их жизни, о том, что Мишель так счастлива на неделю вырваться из этой крысиной гонки, быть адвокатом, просматривать профиль Бетани в Instagram, когда она показывает мне некоторые из созданных ею блюд, или слушать о планах Виктории на свадьбу. За пару часов, за фруктовыми напитками и тако, я узнаю о целом мире, о котором, я знаю, буду вспоминать в будущем, интересуясь, как складывается их жизнь.
Конечно, все заканчивается, когда они хотят обменяться номерами телефонов, обещая связаться, когда мы все вернемся в Штаты. Я говорю им, что забыла свой телефон на вилле, но записываю их, обещая написать, как только вернусь. Конечно, я не собираюсь этого делать, и от этого осознания мне становится немного грустно. Скорее всего, я больше никогда не увижу и не поговорю с этими женщинами, когда вернусь в Нью-Йорк.
