— Стюардесса принесет тебе завтрак, — нейтрально говорит он, возвращаясь к папкам на своих коленях. — Мы скоро приземлимся.

Скоро… это мягко сказано. Я едва успеваю выпить чашку кофе и съесть кусок пирога, которые приносит стюардесса, как самолет начинает снижаться. Я отказываюсь от завтрака и смотрю в иллюминатор, где видны прозрачные сине-зеленые воды и кристально-белые пески с разбросанными по ним зданиями с соломенными крышами и плавучими причалами. Я слегка задыхаюсь от такой красоты, а когда перевожу взгляд на Сальваторе, вижу, что он улыбается.

— Добро пожаловать на Таити, — говорит он, и мои глаза расширяются.

— Так далеко.

— Да, — соглашается он. — Очень далеко, что, как мне кажется, и было частью смысла всего этого. Чтобы убедиться, что ты окажешься как можно дальше от Братвы.

Мой желудок вздымается. Я одновременно и взволнована, и помню, как далеко я от Петра и возможности вернуться к нему. Я прикусываю губу, желая насладиться этим моментом, впервые оказавшись в новом месте. Самолет снижается все ниже, все отчетливее видно, и мне не терпится поскорее покинуть борт.

Сальваторе, кажется, чувствует мое волнение. Он собирает свои вещи и смотрит на меня.

— Мы быстро выйдем из самолета, — говорит он. — И тогда ты сможешь увидеть, где мы остановились.

Он до сих пор не сказал, как долго это будет продолжаться. Но я не уверена, что меня это волнует. Это райское место, и мне не терпится его исследовать. Надеюсь, Сальваторе не планирует заточить меня в одной из этих вилл, а потом сделать так, чтобы его охрана не позволила мне покинуть ее.

Влажность ударяет мне в лицо, как только мы выходим из самолета на асфальт, и я радуюсь, что выбрала именно такой наряд — большинство моей одежды легкое. Сальваторе ведет меня к ожидающей машине, и я скольжу следом за ним, стремясь поскорее добраться до места назначения.

Он сидит напротив меня, что-то рассматривая на своем телефоне. Меня снова и снова поражает тот факт, что он почти не прикасался ко мне с того самого утра, когда я проснулась, прижавшись к нему, после чего произошла та сцена в ванной. Даже не дает те ласковые прикосновения, которые муж обычно дарит своей жене. Его рука на моей спине, когда он провожал меня на самолет вчера, была одним из редких моментов. Он не пытается коснуться моей руки или ноги. Он едва смотрит на меня.

Машина останавливается у края длинного пирса. Водитель открывает дверь, и Сальваторе выходит, ожидая меня. Я замечаю, что в какой-то момент он сменил одежду: на нем похожие чиносы, на этот раз темно-коричневые, и льняная рубашка цвета загара. У него тот же взъерошенный, слегка небрежный вид, который заставил мое сердце трепетать на лестнице, и я, тяжело сглотнув, следую за ним, когда мы выходим на пирс.

Окружающее нас пространство настолько красиво, что у меня перехватывает дыхание. По обе стороны от пирса, по которому мы идем, простирается прозрачная, стеклянно-голубая вода, насколько хватает глаз. Дальше по пляжу виднеются здания — скорее всего, бары и рестораны, а по воде разбросаны виллы, к каждой из которых ведут длинные пирсы.

Одна из них — наша.

Сальваторе ведет меня к входной двери. Он открывает ее, и я вдыхаю аромат кокоса и лимона, и мои сандалии шлепают по кафельному полу, когда мы заходим внутрь. Все прохладное, свежее и белое, с высокой тонкой зеленью в керамических горшках для контраста. Главная комната, в которую мы заходим, светлая и просторная, с бледным столом из светлого дерева рядом с дверью, на нем стоит мозаичное блюдо. Эркерные трехстворчатые окна с видом на воду и мягким уголком для чтения, а также большим секционным диваном рядом с раздвижными стеклянными дверями, которые выходят на балкон прямо над водой. Слева, рядом с уголком для чтения, находится дверь, ведущая в небольшую кухоньку. Плиты нет — если мне нужно угадать, здесь есть личный консьерж и доставка еды, но есть холодильник, барный шкаф и столик с видом на воду.

Двери впереди нас открыты, и мы видим остальную часть виллы. Мое сердце сильно бьется в груди, когда я вижу огромную белую кровать, занимающую центр спальни, и яркое цветное покрывало, сложенное у ее подножия, которое сочетается с маленькими подушками, сложенными на фоне белых подушек. По обе стороны от кровати — тумбочка из бледного дерева с лампой в мозаичном оттенке, комод и шкаф, а рядом с кроватью — тканый ковер, расстеленный на плитке. Справа от меня стеклянные двери выходят на палубу с бесконечным бассейном, безбрежный бортик которого кажется вровень с окружающей его водой, хотя я знаю, что это оптическая иллюзия. К воде ведет лестница, для тех, кто предпочитает плавать там.

Ванная комната не менее роскошна. Я захожу туда, чтобы осмотреться, стараясь не думать об этой огромной кровати и о том, что может произойти на ней позже. Здесь есть застекленная душевая кабина, огромная белая ванна, окруженная зеленью, и в воздухе витает успокаивающий аромат эвкалипта. Столешница из гладкого гранита, раковина с чашей и большое зеркало с подсветкой над ней.

Роскошно и красиво, и это в самом центре рая. Это все, о чем я могла мечтать в свой медовый месяц.

Сальваторе снимает часы и кладет их рядом с кроватью, когда я выхожу обратно.

— Тебе все нравится? — Спрашивает он, и я киваю, пытаясь придумать, что ответить. Я не хочу быть слишком восторженной, но в то же время мне кажется, что я не хочу снова ранить его чувства. Не тогда, когда он так явно выбрал это, потому что думал, что мне это понравится.

— Все идеально, — говорю я ему. — У меня не было ничего конкретного на уме, кроме тепла, но я не смогла бы выбрать лучшего места, даже если бы попыталась.

Кажется, что на лице Сальваторе отражается искреннее удовольствие. Он улыбается, а затем бросает взгляд на кровать.

— Я плохо спал в самолете. — Говорит он через минуту. — Думаю, я могу вздремнуть. Не стесняйся, плавай, загорай, делай что хочешь. Но пока не покидай виллу, — добавляет он. — Я взял с собой много охраны, Джиа. Так что не думай, что они не остановят тебя, если ты попытаешься отправиться исследовать окрестности самостоятельно.

В этот момент мой энтузиазм немного угасает. Я боюсь, что он собирается заточить меня здесь, и от этого еще больше волнуюсь, что это правда. Но он сказал, чтобы я пока не уходила, и я надеюсь, что это не будет постоянной ситуацией на все время нашего пребывания здесь.

Хотя "расслабится" — это не та фраза, которую я могла бы подобрать для описания Сальваторе.

Он снимает ботинки и аккуратно ставит их рядом с кроватью, после чего ложится на нее и закрывает глаза. Он все еще полностью одет, и я прикусываю губу, стараясь не смотреть на мускулистую грудь, виднеющуюся в свободном пространстве рубашки, и не думать о том, каково это — прикоснуться к нему.

Вместо этого я иду в ванную и переодеваюсь в один из своих купальников. Накидываю поверх него сарафан, беру книгу и отправляюсь на палубу. Солнце теплое и приветливое, в воздухе витает аромат соли и цветов, и я делаю глубокий вдох. Несмотря ни на что, я чувствую, как напряжение, которое я носила в себе, уходит, и я опускаюсь в один из мягких шезлонгов на палубе под солнцем, раскрыв книгу.

Я лежу там долгое время, в какой-то момент снимаю сарафан, чтобы окунуться в прохладный, кристально чистый бассейн, а затем снова высыхаю на солнце, читая дальше свой роман. В какой-то момент я засыпаю, потому что просыпаюсь от того, что небо пылает яркими красками тропического заката, а воздух немного остыл.

Внутри я слышу шаги Сальваторе. Накинув сарафан и прихватив книгу, я возвращаюсь на виллу и вижу, как он выходит из ванной, только что приняв душ. Он босиком, его чиносы закатаны до щиколоток, льняная рубашка наполовину расстегнута, темные волосы мокрые на голове. Есть слабая тень щетины, и у меня покалывает кончики пальцев, когда я думаю о том, каково это — провести ими по его щеке.

Он поднимает глаза, когда я захожу внутрь.

— А, вот ты где. Я как раз собирался за тобой зайти. — Он окидывает меня взглядом, отмечая голубое парео купальника и очертания бикини под ним, и прочищает горло. — Ужин скоро доставят, и расположат на балконе.