— Я дойду, — уверенно ответил я.

— Дойдешь. Но не положено, — Марина говорила с улыбкой.

— Не положено живым из морга пешком выходить? — отшутился я.

— Точно. Давай не будем пугать людей. Пожалуйста.

Я лишь улыбнувшись, дождался, когда она привезет каталку и уселся на нее.

— Лучше ляг, — сказала Марина и накрыла меня простыней, как только я принял горизонтальное положение. Простынь была достаточно тонкой, чтобы видеть силуэты двух лекарей, которые везут меня по коридору. Никитична жестами что-то показывала Марине, а та лишь кивала в ответ.

— Сережа, отдохни. Тебе понадобиться много сил, — с этими словами Марина аккуратно погладила меня по плечу, отчего мои глаза начали самовольно закрываться.

— Но… — попытался возразить я и отключился.

Я приоткрыл глаза, зажмурился от яркого света, отвернув голову влево.

— Как твое самочувствие, Сергей? — поинтересовался знакомый голос.

— Все хорошо, — ответил я, предприняв попытку снова открыть глаза. В этот раз меня ожидал успех и удивление, так как Анны Викторовны на соседней кушетке уже не было.

— Только не дергайся, тебе еще пять минут капаться, — предупредила Василиса Никитична.

— Хорошо. А где Анна? — задал волнующий меня вопрос.

— Уехала в Дом, — и немного помедлив, добавила, — уже скоро должна вернуться.

— А можно в туалет?

— Можно, — и с этими словами подошла к моей кушетке и достала из под нее утку. Я скривился.

— А по нормальному?

— Не положено. Да и как ты с капельницей собрался куда-то идти?

— Я потерплю…

— Терпи, — усмехнулась она, — покажи мне свой глаз. Не печет? Не болит?

— Да нет вроде, -удивился я, не обратив внимания на нормальное зрение.

— Закрой левый глаз, — и положила одну руку мне на глаз, а вторую на висок. Тепло проникало под кожу, вызывая зуд.

— Я вернулась. Как он? — хлопнув дверью, поинтересовалась Анна Викторовна.

— Не шуми, — не открывая глаз и не отрываясь от работы, попросила Никитична.

— Пока займусь Марьей, — еле слышно произнесла Анна.

— А-ай, — жалобно протянула Марья.

— Потерпи немного, сейчас станет лучше.

Следующие несколько минут прошли в тишине.

— Открой глаза. Посмотри вверх. Посмотри вниз, — первой нарушила тишину Василиса Никитична, — вот и замечательно.

— Спасибо.

— Не за что, дорогой, мне было приятно, — и она дружелюбно улыбнулась.

Повернулся к Марье за ее оценкой, так как зеркало, как я был уверен, мне все равно не дадут. Вчера я видел ее укрытой простыней, сейчас же Анна Викторовна ее убрала, открыв мне жуткую картину: правая рука и обе ноги были в длинных шрамах, левая рука представляла собой один огромный синяк, стройное подтянутое тело было густо усеяно разной длины ранами, несколько из которых переходили в гнойные, а из левого бока торчали две пластиковые трубки. Меня просто парализовало от ужаса, что я даже не мог отвести взгляд. Увидев, куда я смотрю, Марья раскраснелась и быстро отвернулась. А я как будто почувствовал нахлынувшую на Марью грусть, она явно не хотела, чтобы я видел ее увечья. Почему-то стало стыдно, хоть и не увидел того, что она начала плакать. С трудом прикрыл глаза и заставил себя отвернуться, не зная, что в таком случае можно сказать. Разрядить обстановку попыталась Анна Викторовна:

— Не переживай, деточка. Через пару дней лечения восстановим тебя так, что сама себя не узнаешь.

— Я и сейчас себя не узнаю, — грустно протянула Марья.

— Бросай хандрить. Я понимаю, что после происшествия поводов радоваться не много, но и руки на себя накладывать не стоит.

— Угу, — всхлипы стали слышны теперь и мне.

— Извини, я не хотела, — оправдывалась Анна, — может, тебе с психологом поговорить?

— Спасибо, но нет.

— Я надеюсь, не из-за средств? Елизавета Егоровна все оплатит!

Марья молчала, продолжая плакать. Главный лекарь Дома продолжила:

— Хорошо, но если передумаешь… Тут или Дома, просто поставь меня в известность.

Я перевел взгляд на Анну Викторовну и вздернул брови. Она, заметив мое удивление, лишь беззвучно проговорила губами: «Потом».

— Кстати, Викторовна, у нас тут возник интересный спор. Я надеюсь, ты поможешь его разрешить? — лукавым голосом спросила Никитична.

— Если это в моих силах, — усмехнулась в ответ та.

— У Сергея проблемы с цветовосприятием. В начале, когда Марина его обследовала, она нашла сбои в нервной системе и я грешила на нее. Но после моего обследования сбоев не было. Либо кто-то из нас ошибся, либо с ним происходит что-то совсем непонятное.

— Сейчас я закончу с правой рукой и осмотрю его.

— Договорились. Я пока выйду, давно пора перекусить, — сказала Никитична и направилась к двери.

— Приятного аппетита, — сказала вдогонку Анна и добавила уже Марье, — подними руку и пошевели пальцами. Есть ли какие-нибудь неприятные ощущения?

— Нет, все хорошо, — ответила она, подняв и повертев рукой в разные стороны.

— Ну и замечательно. Теперь, Сергей, твоя очередь, — и направилась ко мне.

— Все было немного не так, как говорит Василиса Никитична. Но… Это сложно объяснить, — произнес я.

— Пока ты подбираешь слова, успею тебя осмотреть, — и начала водить руками у меня над головой.

— Только без посторонних, — едва слышно прошептал я и взглядом указал на кадет.

— Ольга, Татьяна, оставьте нас, пожалуйста, на пару минут.

— Не имеем права, — почти одновременно произнесли кадеты.

— Есть некоторые вещи, которые кроме врача и пациента никто не должен знать. Врачебная тайна называется. Подождите за дверью, — настаивала она.

— Но… — что возразить этому, кадета Ольга не нашла, по этому просто развернулась и вышла. Татьяна последовала за ней.

— Говори — серьезным тоном спросила Анна, как только кадеты покинули палату.

— У меня нет проблем с цветовосприятием. Просто в один момент я начал видеть ореолы вокруг людей. Цветные, — попытался как можно точнее сформулировать то, что видел.

— Хм… С нервной системой все в порядке. Ты хочешь сказать, что ты можешь видеть ауры? — с сомнением произнесла та.

— Я не уверен. Просто… Они цветные и они менялись.

— Сейчас ты их видишь? Какой ореол у меня?

— Сейчас нет. Как меня Марина заставила заснуть, так все и пропало, — с ноткой грусти в голосе, ответил я.

— А когда впервые увидел? — спросила Анна.

— В столовой. Когда меня убить пытались, — и поморщился от воспоминаний.

— Стресс. Странно… А впрочем, почему нет? Какая-то магия у тебя есть и мы оба это знаем, — когда она рассуждала, Марья смотрела на нас обоих, как на сумасшедших, — если ты смог вылечить Свету, возможно, ты лекарь? Просто очень странный.И мужчина…

— Вы ополоумели⁈ — нервы Марьи не выдержали.

— Не кричи, — спокойным тоном ответила Анна Викторовна, добавив уже мне, — Сереж, ты помнишь, что происходило тогда, когда ты восстанавливал позвоночник?

— Ничего, — попытался вспомнить я, — я просто видел ее стыд. Сильно ей тогда сочувствовал. Мы обнялись.

— А это интересно. Хотя не объясняет видение аур. Стресс не может создать или открыть магические потоки. Про травмы у меня сведений нет, но я думаю, что ситуация аналогичная. Давай попробуем снова «включить» твое зрение. Сконцентрируйся и пожелай это.

— Секунду, — и закрыл глаза для лучшей концентрации.

— И? — с нетерпением спросила она.

— Ничего, — с разочарованием ответил я, открыв глаза.

— Хм, — Анна на секунду задумалась, — а может ты из тяжелых?

— Чего? — удивился я.

— Ничего. Попробуй еще раз, только мысленно представь силу внутри себя, собери ее, притянув из рук и ног к голове.

— Хорошо, — и в очередной раз я закрыл глаза.

— Ого, — послышался удивленный голос Марьи, которая до сих пор считала нас безумными.

— Что? — я открыл глаза и замер. Мое тело было все покрыто уже знакомой серой дымкой. Марью окружал голубой ореол, а Анну Викторовну желто-зеленый.