— Все это время вы были рядом? Почему не вмешались?

— Ты прекрасно знаешь, почему… Ах да, все забываю, что ты еще новичок в магии. Хорошо, объясню. Тот, кто накладывает проклятье и тот, на кого оно накладывается становятся неразрывно связанны. Сказавший не может оказывать помощь испытуемому, а проклятый — вынужден действовать самостоятельно, чтобы избавиться от действия темного заклятья. Таков закон ведьмовства. Даже если бы захотела… я не могла вмешаться.

Я покивала, именно это я и предполагала.

— Но вы не могли быть в стороне… крутились неподалеку. Что, совесть замучила? — я откровенно грубила, но не могла сдержаться.

— Заслуженно. Не буду спорить. Мне нечего тебе сказать в оправдание… — ведьма помолчала, — разве что… дети не должны держать ответ за деяния своих родителей. Я ошиблась тогда… и почти сразу поняла, что натворила. Попыталась разорвать образовавшуюся связь — и не смогла. Я ведь и себя наказала, знаешь ли…

— О чем вы?

Женщина вернулась к окну и встала вполоборота.

— А сколько, по твоему, мне должно быть сейчас лет?

Да, как-то не подумала. Вот вам и умная Катя.

— Вы …

— Не постарела ни на день… внешне. Зато внутри…, - Индира покачала головой, — … я устала, измучилась душой. Ты думаешь, мне было легко наблюдать за страданиями молодых Маркшоу. Я не желала смерти родителям Микаэля. Воистину, каждый получает по заслугам… но ведь мальчик ни в чем не был передо мной виноват. А я никак не могла ему помочь… Вот в чем ужас ситуации.

Я смотрела на ведьму, проклявшую род моего мужа, причинившую столько боли и горести мои любимым… и жалела ее. Я пришла сюда судить и вынести приговор. Но, по-моему, мисс Матиас уже испила свою горькую чашу до дна. Здесь мне некому мстить.

— Только один вопрос: почему родители Микаэля не сняли проклятье? Ведь, они любили другу друга, верно?

— Боюсь, ответ в самом вопросе. Если бы любили оба — спаслись бы…

Понятно. Я двинулась к выходу.

— Куда же ты? Разве, ты не хочешь ничего у меня спросить или наказать меня?

Я взялась за ручку двери и оглянулась.

— Вы уже наказаны. Не бойтесь, я не скажу Аарону о вас.

Она долго вглядывалась в мое лицо, в ее глазах стояли невыплаканные слезы.

— Ошибиться может каждый… Главное, вы все же не оставались в стороне… Я почему-то уверена, что это именно вы настояли на обучении Микаэля в нашей школе, в моем классе. Это вы были той служанкой, в доме Сили и пытались подсказать мне, что делать… И я благодарна вам за это.

— Как ты догадалась? Я имею в виду, что меня выдало?

Я указало взглядом на ее шею. Она озадаченно пошарила рукой и сжала кулон. Улыбнулась и прикрыла глаза. Одинокая слезинка скатилась по щеке.

— Вы его простили?

— Не сразу… но да, простила…

— Тогда простите теперь саму себя… Каждый заслуживает второй шанс.

Я тихо вышла и аккуратно прикрыла за собой дверь.

Секретарь недоуменно глянула на меня, мол, решили свой срочный вопрос.

Точно, я ведь хотела написать заявление на увольнение. Думаю, теперь меня спокойно отпустят.

Я умоляюще сложила руки перед собой, прося не сердиться. И снова вошла в кабинет директора.

— Прошу прощения, совсем вылетело из головы…

Я запнулась и замерла на полуслове. Кабинет тот же, обстановка та же, но вместо директрисы за письменным столом заседает какой-то мужик в круглых очках в роговой оправе и уминает котлету за обе щеки.

— Валентин Михайлович, простите, что я ее пропустила. Сказано, вопрос больно важный… никак не дождаться до конца обеденного перерыва.

— Ничего — ничего, Викуся. Это же наша звездочка, как не пустить. Что-то забыли, Екатерина Алексеевна? Кстати, как прошел ваш отпуск? Хотите раньше выйти на работу?

Несколько секунд я собиралась с мыслями, они никак не выстраивались в логическую цепочку. Наконец, я зацепилась за слово «работа», прокашлялась и решительно объявила.

— Валентин (чуть не запнулась!) Михайлович, простите что вот так врываюсь… Дело в том, что скоро я выхожу замуж и переезжаю в другой город (и в другой мир, заодно!). Пришла сообщить, что увольняюсь.

Мужик заволновался, запричитал, но быстро смирился и отправил меня в приемную писать заявление.

Я вышла и покачала головой. Ну Индира, ну ведьма! Валентина Михайловна, ага, как же!

Зайдя в свою комнату в «Дубовых рощах», я неожиданно попала в крепкие мужские объятия. Арт зарылся лицом в волосы, потом переместился к шее и жадно вдохнул аромат моих духов.

Не успела я оглянуться, как мы начали яростно срывать одежду, медленно перемещаясь в сторону кровати. Кажется, кто-то сильно соскучился?

Любимый навис надо мной, покрывая лицо, шею и грудь жаркими поцелуями, в то время как его руки уже бесстыдно исследовали изгибы тела. Наша физическая и духовная близость стала необходима как воздух для обоих — мы не могли находиться вдали друг от друга больше нескольких часов. Тем самым, мы словно наверстывали упущенное.

А еще, как шутил Арт, я теперь была наказана за плохое поведение — за тот прыжок в прошлое — тем, что навеки привязана к местному чудовищу в его лице. Жених-колдун — вот мое наказание, мое сладкое, жаркое наказание. Да, милый, такая расплата меня устроит, навек.

Когда мы соединились, слились в единое целое, сплелись наши тела и души, я уже горела огнем. И это пламя мог погасить только мой Арт, мой страстный мучитель, моя награда, моя любовь.

Как причудлива судьба. То, что должно было нас разъединить, отвратить друг от друга, в итоге нас же и соединило навек. Проклятье навсегда изменило Арта — сделало его сдержанным, холодным, отстраненным, но одновременно — внимательным, собранным, мастером своего дела, закалило его характер и показало, что истинно и ценно в этом мире.

Встав рядом с ним, как партнер и возлюбленная, я обрела еще большую уверенность в себе, поверила в свои силы и открыла магические способности.

Мы оба полюбили и обрели настоящую семью. Так, что не знаю… Вполне вероятно, что лично мне следует сказать Индире Матис «спасибо». Но вслух я в этом никогда не признаюсь, разумеется.

Однажды муж, еще на свадьбе подруги, спросил меня: «Вы окажете мне честь, Екатерина Алексеевна», ожидая согласия на танец.

Вот уж не думала, что соглашаясь, я протанцую с ним всю жизнь.

Как хорошо, что я тогда сказала «да».

ВНИМАНИЕ! БУДЕТ ВЕСЕЛЫЙ БОНУС В ЭПИЛОГЕ!

Шум, гам, смех, крики, гул голосов, плач ребенка, звон от очередной разбитой вазы… Нет, вы не на рынке, не надейтесь. Вы в семейном крыле академии Оршан. Здесь проживает моя «родовая банда» под названием семейство Маркшоу.

Сегодня начинаются экзамены на факультет Проводников и я, Агата Маркшоу, собираюсь поступить во что бы то ни стало. Вот только… если дорогие родственники позволят и мне удастся хоть как-то сосредоточиться в этом бардаке.

А все потому, что у дедушки и бабушки полувековой юбилей их семейной жизни и все многочисленные отпрыски их великой любви прибыли на прошлой неделе дабы навестить и поздравить знаменитую чету Маркшоу… и никак не хотят уезжать обратно!

Сил больше моих нет. Поскорее бы поступить и свалить из этого бедлама в общее общежитие. Уверена, там будет намного тише и спокойнее. И комнату придется делить с двумя или тремя соседками, а не с дюжиной двоюродных братьев и сестер.

Уверена, если однажды так случится и все члены нашей семьи одновременно замолчат — в мире наступит абсолютная тишина.

— Как продвигается, дорогая? Чувствуешь моральное давление? — мама заскочила на минуточку и как всегда умело «поддержала». Спасибо, мам. Я даже отвечать не стала, родительница мне весело подмигнула и умчалась прочь — подтирать сопли и собирать слюни.

Никогда не выйду замуж. И влюбляться не собираюсь. Хочу всегда иметь нормальные мозги и радоваться своей свободе от брачных и любовных ограничений.

— Милая, ты не видела тетину шляпку? Уже весь дом обыскали — не можем найти…, - бабушка вопросительно приподняла бровь, явно ждала моей реакции. Пришлось отрываться от учебника.