Окровавленные губы Всадника скривились в злобной ухмылке.

— Чтобы отдать Раздору, да? По общему признанию, это улучшило бы его гуманоидную форму. Намного лучше, чем смертная плоть, которую он носит сейчас. Но думаю, что он слишком занят, играя со своей новой игрушкой, чтобы тусоваться с тобой. Посмотришь?

Он поднял мой телефон. Мой член мгновенно затвердел, несмотря на то, что я уже потерял так много крови.

Алистер прислал мне фотографию Мэг. Она была в странной спальне, вероятно, в одной из волшебных комнат фургона. Стояла на коленях на роскошной кровати, закинув руки над головой, оплетенная тенями Алистера. Голая. Щупальца тьмы туго обвились вокруг ее груди и рогов, расправив крылья.

— Похоже, ты больше не самый любимый питомец своего хозяина, — Сказал Чума, насмешливо нахмурившись. — Будем надеяться, что он сможет вылезти из ее киски на достаточный период времени, чтобы понять, что ты пропал. В противном случае нам придется пойти к нему.

Война покачал лысой головой.

— Нет. Это будет слишком грязный бой. Мы должны увести его от всего, чем он потенциально может питаться. Если он уничтожит весь свой цирк уродов, он сможет поддерживать свою истинную форму несколько дней. Тогда мы не сможем навязать ему метку Лил.

Чума закатил глаза.

— Нам не пришлось бы ждать в этой дерьмовой дыре, если бы мы просто пошли к нему. Признай, наш бог стал слишком мягким. Он не убьет свой драгоценный цирк. Не тогда, когда он ради него оставил свое царство и весь свой народ.

— Ты ошибаешься, — Прохрипел я, снова привлекая внимание Чумы к себе. — Он убьет их всех, если это означает защитить ее.

Я не лгал. Алистер действительно любил свой цирк и своенравных монстров, которых принял. Но я знал его и узнал этот взгляд в его глазах, когда он смотрел на Мегеру. Потому что я тоже это чувствовал.

Мы оба сожгли бы весь мир ради этой девушки. Цирк и все прочее.

— Что ты делаешь? — Лилит стояла в дверях ванной, обернув полотенцем мокрые волосы, выставляя напоказ все свое тело.

Я с рычанием отвернулся, и она рассмеялась.

— Ой, что случилось, Дворняжка? Это тело, которое родило вашу маленькую полукровку из цирка. Ты должен поклоняться мне. — Она засмеялась, направляясь к нам. — Полагаю, как только я правильно спарюсь с Раздором, ты это сделаешь.

Когда демоница увидела экран моего телефона, все веселье исчезло с ее лица. Она вырвала телефон у Чумы. Ее глаза сузились, за ними полыхал адский огонь. Она раздавила устройство со смертельной улыбкой, которая была слишком напряженной, чтобы быть искренней.

— Она очаровала его.

— Его невозможно очаровать, — Возмутился я. — Посмотри правде в глаза. Он не женился на тебе не потому, что ты слишком красива, чтобы можно было прикасаться, или потому, что он не любит женщин. Или какую бредовую причину придумали демоны за эти годы. Это потому, что ты холодная сука с гнилой душой и от тебя его тошнит.

— Тебе лучше оставаться на моей хорошей стороне, Дворняжка. Ты нужен мне живым, чтобы твой хозяин пришел тебя искать. Но это не значит, что я не оторву твой член и не буду использовать его как свою игрушку.

Она оттолкнула Чуму и оседлала мои колени, вонзив копье мне в живот в новом направлении, чтобы освободить место, чтобы она могла наклониться и поглотить мой вздох боли жестоким поцелуем.

Я укусил ее, и она отпрянула только для того, чтобы рассмеяться, почувствовав вкус крови на губе.

— Или, может быть, я все-таки оставлю его при себе. Ты шутник.

— Прикоснись ко мне, и я сожгу твою прекрасную плоть, и даже Голод не захочет вставлять в тебя свой член.

Моя кожа начала дымиться, татуировки засияли. Она в замешательстве моргнула, а затем с криком слетела с моих колен.

— Дворняга!

Она пнула копье, и я подавил крик боли.

Она развернулась и упала обратно в постель к Войне.

— В любом случае. Какая мне разница, если он ее трахает? Он не будет помечать ее. Он не питался достаточно, чтобы сохранять свою истинную форму больше нескольких минут. Когда мы наконец свяжемся, он забудет обо всем, что пережил в этом жалком полете. Включая ее.

Брови Чумы взлетели вверх.

— Ты не заберешь ее с собой домой?

Она фыркнула.

— Зачем? Смертные принадлежат миру смертных. Играйте с ней сколько хотите, а затем позвольте ей сгореть в пепле вместе с остальным миром мусора, когда вызовете апокалипсис. Кроме того… — Взгляд Лилит метнулся ко мне, холодный и язвительный. — Когда я приведу Раздора домой, он больше не будет держать домашних питомцев.

Я открыл рот, чтобы ответить, но глубокий холодок застыл у меня в горле. Моя кожа покрылась мурашками, и адский зверь внутри меня заскулил от этих ощущений.

Раздор проснулся. Почему Алистер перевоплотился?! Неужели он нарушил свое слово? Ебаный ад. Мне следовало заставить его пообещать вообще не прикасаться к ней и составить контракт кровью, чтобы он магическим образом был обязан его выполнить.

Лилит была права в том, что его недостаточно кормили, чтобы долго сохранять форму. Возможно, не настолько долго, чтобы убить Всадника, если он попадет в их засаду, когда в конце концов придет искать меня. Но он сможет продержаться достаточно долго, чтобы убить Мэг.

Мне необходимо уйти отсюда.

Даже если это означает призвать мою стаю и рискнуть их жизнями.

Пока в моей голове крутились шестеренки, входная дверь номера мотеля распахнулась. В дверях стояла высокая бледная фигура с обнаженной грудью, в черном плаще и с длинными волосами цвета воронова крыла.

Его тонкие губы скривились от отвращения, когда он оглядел комнату.

— Мы не могли выбрать лучшего места для засады на Раздора? Кладбище было бы менее отвратительным.

Лилит ухмыльнулась вновь прибывшему, ее хвост помахивал, как у кошки, счастливой видеть своего хозяина.

— Ты появился как раз во время, Смерть.

Пиздец.

16

Пальчиковая кукла.

Сердце грохотало в груди, когда тени Алистера разлетелись во все стороны и наполнили комнату, словно дым. Он перевоплощается.

Теневые путы размотались с моих запястий и ног, ускользнув прочь и присоединившись к массе темной энергии, начинающей обретать форму. Даже фигура Ала растворилась в дыме.

Я больше не была связана. Это та часть, где мои человеческие навыки выживания должны были взять верх. «Беги!» — должны были кричать они. Вместо этого голос человеческих инстинктов был всего лишь шепотом, который нельзя было услышать из-за дикого любопытства, бушующего внутри меня.

Тьма разбухала и мерцала мощной энергией, трансформируясь, пока не приняла расплывчатую форму чего-то огромного и чудовищного. Он заполнил всю комнату и давил на потолок, пока иллюзия не разрушилась. Стены, мебель и даже кровать растворились, оставив нас в кромешной тьме небытия.

Когда существо приняло узнаваемую форму, оно оказалось драконом, но не простым.

Я подняла голову и увидела две головы. Одна была безрогой, с большой мордой и блестящими изумрудными глазами, а у другой были вьющиеся рога и красные глаза, совсем как у тени Алистера.

Он был двуглавой гидрой, от которой исходили тени и древняя магия, словно темный, сияющий огонь.

Алистер не шутил, когда сказал, что Ал — часть его истинного «я».

Монстр наклонился, чтобы поднять меня, его лапа была такой огромной, что пальцы обхватили мою талию.

Я знала, что его истинная форма будет большой, но это слово вряд ли могло описать существо передо мной. Я идеально помещаюсь в его кулак. Это похоже на сцену из Кинг-Конга, только вместо гориллы моим похитителем был двуглавый дракон, созданный из первобытной тьмы.

Он держал меня перед своими двумя головами, изучая голодными глазами, ярко пылающими красным и зеленым огнём.

Мои руки вцепились в один из его огромных пальцев, когти впились в него, когда я осознала, насколько высоко от земли.