Увлекательный и продолжительный рассказ канцлера прервался стуком в дверь. К этому моменту на столе не оставалось ни одного блюда, которое не было бы мной тронуто. После столь насыщенного и крайне утомительного нежданного путешествия руки сами тянули в рот все, что попадалось. Вся эта чревоугодническая схема действовала в обход разума, чье внимание было всецело приковано к осознанию и восприятию истории об Ардале Первом, которую Тара рассказывала так, словно читала сказку.

Дверь открылась, и в комнату решительно, без ужимок и стеснений вошла девушка. Она – видимо, по привычке – первым делом повернулась к диванам в ожидании увидеть канцлера там, затем перевела взгляд на рабочий стол, но, не обнаружив желаемую фигуру, на короткое мгновение замерла, переваривая информацию. Так как кабинет по своей форме был больше похож на полумесяц с закругленными краями, а большой стол, за которым мы сидели, располагался в одном из его концов, то нам было прекрасно видно гостью, тогда как мы находились у нее за левым плечом. Сообразив, что последний неисследованный край находится именно слева, она обернулась, слегка приподняв бровь, когда бросила взгляд на меня. Как и Алия, эта девушка была человеком военным, что было сразу понятно по ее форме, хотя она и значительно отличалась, что, скорее всего, зависело от ранга или рода войск. В отличие от Алии, трепета в этой девушке не наблюдалось. Она явно чувствовала себя свободно и уверенно, что подтверждалось принятой ею позой: правая нога была слегка отставлена, за счет чего бедра ушли влево, а правая рука расслабленно легла на поясную сумку размером с небольшой кошелек. Меня слегка позабавила данная картина, так как в голове проскочила ассоциация с ковбоем из классического вестерна.

– А-а-а… – протянула воодушевленно Тара. – Кхира, здравствуй! Ты как раз вовремя.

Канцлер явно была рада видеть ее, тогда как Кхира особых эмоций не выражала. На лице ее не проскочило и намека на мимику, словно она и не заметила радушия своего начальства. Внешность незнакомки вызывала противоречивые оценки. Она была из того редкого типа людей, когда с первого раза сложно понять, каков человек, но было ясно, что это личность неординарная. Ее, несомненно, можно было записать в красавицы, но не приторной наружности, а загадочной и манящей красоты, каждую деталь которой можно рассматривать отдельно. Понятно, что определение красоты субъективно и для каждого она разная, тем более что бо́льшая часть стандартов внешности навязывается обществом, вкусы которого формируются под влиянием множества факторов, обусловленных той или иной эпохой и культурой. Лично мне она показалась очень интересной. Если красота Алии была наивно-милой, слащавой, то от Кхиры веяло духом бунтарства и непокорности, словно это прирученная дикая кошка, которая в любой момент может напомнить о своем истинном происхождении и характере.

– Присаживайся! Угощайся, – указала канцлер на стул по левую руку от себя и напротив меня. – Это Кхира, сотник разведывательного гарнизона. Я пригласила ее, так как она является самым осведомленным человеком по той проблеме, которая, скорее всего, вас сюда и привела, – кратко прорезюмировала Тара и оглянулась на свою подчиненную, убеждаясь, что та заняла отведенное ей место, после чего продолжила, выдержав паузу: – И как раз-таки она первая, кто вас обнаружил.

– Значит это вам я обязан своим столь крепким и сладким сном! – отшутился я.

Но она этого явно не поняла – или же ей просто было не до шуток. Вместо улыбки я удостоился лишь приподнятых бровей, недвусмысленно передающих: «Ты серьезно?» Надо отметить, что мимикой она владела очень умело. Особенно удачно удавалась игра бровями, которые будто специально были под это очерчены самой природой: темно-каштановые и густые, широкие у основания, уходящие далеко к краю глаз, формируя грациозную дугу у границы лба и висков.

Кхира была больше похожа на киноактрису, но точно не на служивого человека, так как для солдата ее лицо было слишком милым: маленькое и почти идеально овальное, слегка сужающееся к подбородку, с круглым лбом. Скулы слегка прорисовывались над природно румяными щеками. Округлый, без угловатостей и ямок, подбородок служил прекрасным основанием для маленьких, но довольно пухлых алых губ, похожих на бантик, слегка потрескавшихся от ветра. Пожалуй, этот легко поправимый изъян был единственным на ее лице, и только он выдавал ее суровые трудовые обязанности, а они не могут быть легкими, раз первым, кто меня настиг, была она. Глаза представляли особый интерес в ее внешности. Они немного противоречили всему образу, так как выдавали в ней некую надменность и, пожалуй, даже стервозность. Слегка узковатые, будто специально прищуренные, миндалевидной формы и обрамленные густыми, но недлинными смолянисто-черными ресницами – такой была оправа у ее зеркала души. Ну и, конечно же, сами радужки-рубины были центральным элементом, словно налитые гранатовым соком и окаймленные тонкой белой короной у зрачка. Они могли приковать к себе взгляды любого мужчины на долгие минуты гипноза. Голову ее венчала толстая, туго заплетенная на макушке коса, спускающаяся до поясницы плетеным хлыстом. Волосы глубокого каштанового цвета слегка отсвечивали на ярком свете медным переливом.

– Спасибо, я не голодна, – довольно мягко ответила она Таре. – С какой целью вы меня вызвали?

– Расскажи, пожалуйста, о кротах. Что о них известно на данный момент, какие методы борьбы имеются и какая обстановка сейчас на наших территориях…

Первая информация о кротах появилась четыре года назад. Тогда это больше походило на слухи и выдумки жителей одной из сельскохозяйственных коммун на территориях Астриона, вдоль плодородных берегов Каменной реки. Перепуганные и возмущенные люди утверждали, что в их землях происходит нечто странное, о чем раньше не было известно. Ночами из-под земли словно кто-то стучался, и это отчетливо слышали на многие километры по всей коммуне, а по утрам в полях обнаруживали большие провалы земли и борозды шириной по полтора-два метра, выходящие из глубины и уходящие обратно, словно кто-то нырял под землей, как рыба в воде.

Из города была прислана комиссия лепатриатов в области сельского хозяйства, горного дела, инженерии и прочих ученых, которые хотя бы косвенно могли относиться к подобному делу. Возглавил данную комиссию недавно избранный канцлер города-государства Астриона, представитель сибов – самой влиятельной касты региона. Предположений было множество, однако самой популярной версией стала идея о тектонических движениях, которая подкреплялась двумя фактами: во-первых, данная местность лежит у подножия Черных гор – самого длинного горного образования в Ардалии, находящегося на стыке двух тектонических плит; во-вторых, при вскрытии борозд ничто не указывало на то, что это могло быть какое-то животное, включая самый очевидный его след – тоннель. Казалось бы, проблема решена, и трудолюбивые сибы могут спать спокойно, смирившись с необходимостью периодически устранять последствия сейсмической активности.

Отчет о проделанной работе зачитали на внеочередном созыве Большого совета Ардалии, который собирается ежегодно и куда входят канцлеры всех четырнадцати городов-государств и глава Стириса, а также другие участники, если того требует повестка. Ни один из канцлеров не обратил особого внимания на данный случай, а вот авторитетный и всеми уважаемый господин Бейтер – давний глава Стириса – с треском разгромил все выводы комиссии, указав на неочевидные факты образования подземных движений и настояв на организации масштабного исследования происходящего группой ученых из Стириса. Новая комиссия прибыла к Каменной реке всего за две недели, в течение которых никаких новых фактов не обнаружилось. Все так же: грохот и точечные землетрясения нарушали покой жителей – и то не каждую ночь.