По ощущениям прошло уже около часа, и не было уверенности, что я не хожу по кругу. Но вдруг вдали показалось что-то иное, совсем не такое, как окружающая меня однотипная растительность. Я ускорил шаг, который до этого незаметно сбавлял всю дорогу, утомляемый монотонностью неизменного пейзажа. Теперь стало ясно: это что-то наподобие высокой травы вроде камыша. Когда я подошел ближе, четко обрисовались контуры стены из высоких, как дачный забор, кустов. Чем ближе я подходил, тем сочнее становилась трава под ногами, и в какой-то момент из-под ступней начала просачиваться влага, покрывая пальцы тонким слоем воды. Наверное, за этой стеной озеро или река? Отойдя чуть дальше, туда, где почва была достаточно сухой для комфортного передвижения, я пошел вдоль зарослей, держась правее. Где-то же она должна закончиться? И я не ошибся: совсем недалеко зиял зазор, как будто здесь планировали поставить калитку.

Преисполненный любопытства, я выглянул за стену, чтобы узнать, что творится в этих укрытых стараниями природы угодьях. Забор из камышей был всего пару метров в толщину, а далее – снова густая низкая трава, которая плавно скрывалась под водой. Не сразу стало понятно, где заканчивается суша, так как гладь воды стояла совершенно неподвижно. Водоем оказался настолько чистым и прозрачным, что только лучи солнца, отражавшиеся от поверхности, обозначали границу между водой и воздухом.

Идти влево не было смысла: буквально в нескольких шагах камыши вплотную прижимались к воде. Правее же береговая линия тянулась далеко вперед, не имея видимого окончания и лишь изредка сужаясь в некоторых местах. Пройдя несколько метров, я наткнулся на одно из таких сужений. Чтобы его миновать, необходимо было пройти по воде. Прежде чем ступить на гладкую поверхность, я внимательно всмотрелся в воду. Что я хотел там увидеть? Скорее, меня пугала неизвестность того, что может скрывать эта с первого взгляда безобидная зеркальная гладь. Не хватало еще застрять в топи! Ведь помощи ждать неоткуда… Загадкой было даже то, есть ли здесь люди, помимо Обана.

Присев на корточки и опустив руку в воду, я плотно прижал ее ко дну, покрытому все той же травой. Вода была прохладной, но не обжигала холодом, заставляя тут же выдернуть руку, а наполняла тело бодрящим приливом свежести. Под давлением руки из-под травы, как из губки, просачивалась более холодная влага, как будто вся земля была пронизана тонкими капиллярами водоносной системы и у водоема не было конкретного источника. Немного прожав дно, я уперся ладонью в плотную подстилку, которая не позволяла погружаться руке глубже даже под напором всего тела. Убедившись, что угрозы увязнуть нет, я смело ступил в воду. Тело немного вздрогнуло, остужаясь от ступней, и в этот же момент мимо меня, обволакивая, пронесся порыв прохладного ветра. Кожа покрылась мурашками, а редкие бесцветные волоски на теле, как спящие солдаты, резко поднялись по боевой тревоге. Замерев на месте и немного запрокинув голову, я сделал глубокий вдох и невольно закрыл глаза, вслушиваясь в шелест камышей. Такой свежий и концентрированный воздух встречался мне лишь у подножия Домбая, где природа не была осквернена неугомонной человеческой страстью к преобразованиям и сохраняла свою первозданность.

Порыв ветра исчез так же быстро, как и появился, и вокруг воцарилась все та же тишина, что окружала меня с момента пробуждения.

Я сделал еще несколько шагов, и изгиб камышей уходил в резкий поворот, освобождая место бархатному ковру травы. Будучи уже по колено в воде и глядя под ноги, чтобы не за что не зацепиться, я поднял голову и с облегчением вздохнул: лодка. Самая обычная, слегка вытянутая, но широкая, а в ней смирно лежали два весла, нагреваясь на утреннем солнце. Ускорив темп, чтобы добраться до нее побыстрее, я зацепился ногой за что-то твердое. Скорее всего, это был выступающий корень одного из деревьев, которые стояли вплотную к берегу. Со свистом я всем телом шлепнулся о воду, распластав руки в стороны. Видели бы меня мои друзья! Смех стоял бы на весь лес, сокрушая воцарившуюся здесь идиллию флоры и фауны. «Ну, вот и умылся», – подумал я про себя. Самое время принять утренний душ.

Спешить было некуда, и солнце как раз поднялось достаточно высоко, чтобы его лучи не скользили по поверхности, а впивались в нее, прогревая все под собой. Усевшись на берегу и откинувшись на локти, я закрыл глаза и наслаждался мягким теплом, обсыхая после непредвиденных водных процедур. Утренний штиль постепенно сменялся легким ветром, проветривая коридоры между стволами деревьев и рисуя легкую рябь на воде. Запах леса убаюкивал своим настоем из листьев и разнотравья. Да и какая вообще разница, где я нахожусь, если здесь такое блаженство? И даже если меня потеряют на работе, есть уважительная причина: я неизвестно где и неизвестно каким образом тут оказался. Главное, чтобы в сумасшедший дом не определили по возвращении…

Солнце уже начало припекать, а я был в полудреме, растянувшись на земле. Нехотя, но все же открыл глаза, потянулся, издавая при этом очень забавное, как мне казалось, кряхтение, и, еле приподнявшись, уселся, положив локти на колени и скрестив пальцы в замок. Посидев так пару минут, я все же собрался с мыслями и, проговорив про себя «поехали», направился к лодке. Что ждет меня на том берегу? Надеюсь, не зеркальное отражение этой стороны. На этот вопрос можно было ответить только эмпирическим путем…

Навалившись на лодку всем телом и сделав несколько уверенных шагов, я с легкостью запрыгнул внутрь, с трудом сохраняя равновесие. Удобно усевшись спиной по ходу движения и расположив весла по бортам лодки, я оглянулся через плечо, чтобы наметить курс, которому предстояло следовать. Расстояние, как казалось, было не столь большим. Вдали виднелись размытые очертания противоположного берега, и, учитывая, что течения как такового тут не было, доплыть можно было и самостоятельно, даже если бы у меня не было лодки. Но кто знает, что из себя представляет этот водоем и какие опасности он в себе таит? Поэтому с лодкой все же было спокойнее.

Сделав глубокий вдох и погрузив весла в воду, я резко подался всем корпусом назад, притягивая кисти к груди. Великим атлетом я никогда не был, но тренажерный зал и периодические занятия спортом помогли мне развить неплохую мускулатуру, которая теперь позволяла легко справляться с греблей. Я сделал несколько движений, и лодка набрала скорость, достаточную для того, чтобы я мог облегчить усилия, сохраняя имеющийся темп. Сложнее было контролировать направление и идти ровно, не уходя в сторону из-за того, что правая рука брала на себя больше усилий, так как за двадцать восемь лет привыкла работать больше, чем ее левый спутник. Периодически корректируя курс, подгребая левым веслом чуть усерднее, я почувствовал, что сил становится все меньше: по большей части не из-за физического изнурения, а от палящего солнца, которое набирало мощь, как будто бросая мне вызов. Дышать с каждым новым подтягиванием весел к груди становилось все труднее, и пот уже застилал глаза. Нужно было сделать перерыв, чтобы отдышаться и как-то остудить разгоряченное тело.

Поднимая голову, всматриваясь в покинутый берег, я убедился, что преодолел достаточное расстояние, чтобы позволить себе немного расслабиться. На берегу были видны лишь ярко-зеленые шапки деревьев, которые все так же ревностно скрывали свои тела, сохраняя мрак нутра, слегка покачиваясь на ветру, словно на прощание молчаливо махали мне ветвями. Издалека этот таинственный лес смотрелся еще более величественно: как будто гигантские брокколи стояли в ряд, ожидая разрешения войти в воду, дабы охладить свои зеленые головы.

Мне могло показаться, что я прошел достаточно большую дистанцию, так как понятия «далеко» или «близко» искажаются, когда находишься практически на одном уровне с поверхностью воды. Я посмотрел за спину, чтобы оценить, как долго еще грести до заветной цели, и понял, что не ошибся: противоположный берег был виден уже более отчетливо. Вырисовывались отвесные скалы, издалека напоминая меловые подступы Дувра своей высотой, и на фоне гладкой стены берега четко обозначилось нечто иное, отличное от монотонной плиты. «Туда и буду держать курс», – решил я в надежде, что это путь на поверхность.