— Это я вижу, — Екатерина совершенно по-босяцки забычковала остатки папиросы об пыльную поверхность стола, на который опиралась своей пятой точкой. — Но в целом ход мыслей твоих мне нравится.

— Серьезно? — Найден удивленно приподнял бровь. Такого поворота разговора он точно не ожидал.

— А какие варианты? — Принцесса прямо посмотрела в глаза Найдену. Нет, то, что у Екатерины стальной характер, Виктор знал еще из прошлой жизни, но даже так он не ожидал от нее фактически прямого предложения поучаствовать в государственном перевороте.

— Я просто уеду, — бывший принц просто пожал плечами. — Сейчас начнется неразбериха, связанная с началом мобилизации и прочими военными приготовлениями. Поеду на север, сяду на паром и на следующий день уже буду в нейтральной Свенетии. И пусть тут все рухнет к демонам, я буду смотреть со стороны и аплодировать. Как люди, когда-то радовавшиеся убийству моих родителей, дохнут под алеманскими снарядами.

— Ну я-то уехать не могу, — криво ухмыльнулась Екатерина. — И даже если бы я уехала… Смотреть, как гибнут сразу две твои родные страны… Это немного слишком даже для меня.

Найден неожиданно вспомнил, как они встретились в первый раз. В Александрию совсем молодая алеманская принцесса, только-только вошедшая в брачный возраст, приехала на поезде из Мюниха. Алеманцы вообще всегда любили железные дороги. Почти так же, как поруссы — свои пузыри. Тогда Екатерину встречали на вокзале всей королевской семьей, устроили целое представление с проездом по центральным улицам Александрии. В тот момент династический брак казался залогом и символом сближения Поруссии и Алемании, которые могли спиной к спине дальше разбираться с многочисленными врагами на своих границах. Кто бы мог подумать тогда, что всего через три года, вектор внешней политики Поруссии так резко развернется на сто восемьдесят градусов.

— Не пробовала связаться со своими как-то? Может хоть Генриха получится убедить не делать резких движений?

— Дядю? — Как-то совсем обреченно хмыкнула женщина. — Ну нет, старый хрыч еще более упертый чем Максим. Да и ситуация в Мюнихе… Ты не знаешь, но там все дышит войной. Она почти созрела, и вопрос только в том, в какую сторону будет направлен главный удар. Я тебе напомню, что алеманы в общем-то тоже считают Берложье своим городом, так что убедить народ в справедливости войны будет не сложно. Тем более после недавних событий.

— Очень жаль, — пожал плечами Найден. — Как ты понимаешь, возможности мои не слишком большие, а если бы эти самые возможности и были… Мне насрать — если тут все развалится, я плакать не буду. Я ввязался в игру только чтобы не дать Максиму передать трон своим ублюдкам, вариант с полным развалом страны меня тоже устроит.

— Есть.

— Что, есть?

— У тебя есть причины для сохранения Порусси, — Екатерина торопливо огляделась. Помимо их двоих на складе немного на отдалении стоял Мишель и пара каких-то компаньонок принцессы. Видимо тех, которым она максимально доверяла. — Я тебе потом как-нибудь расскажу подробнее, но это так, поверь мне.

— Да?.. — Задумчиво протянул Виктор… От всех этих тайн у него уже начала пухнуть голова.

— Да, и кстати, я аккуратно навела справки насчет твоей алеманки.

— Она не моя, — быстро вставил, бывший принц, но в ответ удостоился только скептической ухмылки.

— Не важно. Нашлась пропажа — сидит во дворце под домашним арестом. Зачем она Максиму не совсем понятно, вряд ли для этого дела, — принцесса скаредно приподняла бровь, — ходят слухи, что у его величества последнее время совсем уже того, не стоит. Вяловат стал Максим-младший, оттого и характер у монарха испортился.

— Избавь меня от таких подробностей, — поморщился Виктор, — мне это совсем не интересно, и более того удивляет, что это интересно тебе. А характер у дяди Максима всегда был паршивый, уж поверь, я это знаю как никто другой.

— Ну в общем, сидит красавица в заточении, ждет пока сказочный герой придет и спасет ее, — принцесса непроизвольно понизила голос и добавила, — а попутно отрубит злобному дракону голову.

— Отрубить дракону голову — это прекрасно, я обеими руками «за», но как ты это себе представляешь технически. К меня под рукой нет армейского полка с артиллерией, кто на штурм пойдет? Ты да я? Как-то это все…

Найден покрутил в воздухе рукой, как будто срывал с ветки яблоко.

Обсуждать возможный переворот в помещении какого-то пустого склада было немного странно. Да и состав, так сказать, заговорщиков совсем не внушал оптимизма.

— Не нужны полки, нужна небольшая группа десять-пятнадцать человек, которые просто пройдут в дворец и сделают всю работу.

— А гвардейская охрана будет просто стоять и смотреть на все это дело, — сарказм из голоса Виктора можно было отжимать в тазик и расфасовывать в бутылки. — Они же именно для этого туда поставлены, чтобы смотреть как какие-то бомжи их короля… Того.

— Есть план…

— Ах есть план, — не сдержавшись перебил женщину Найден. — А я-то думал, как мы все сделаем, а у нас план есть, ну слава всем Богам, это все меняет.

— Хватит! — В голосе принцессы проклюнули железные нотки, та девушка, которую Виктор знал пятнадцать лет назад, так разговаривать не умела. — Перестань вести себя как ребенок и послушай. А потом скажешь «да» или «нет», не нужно устраивать тут конкурс остроумности.

— Ладно слушаю, — Найден поднял открытые ладони в защитном жесте и постарался придать лицу серьезное выражения лица. Получилось, если честно, очень не сразу.

На другом конце склада что-то грюкнуло, заставив всех присутствующих нервно дёрнуться и посмотреть в сторону источника шума. Но нет, все было тихо, арестовывать их пока никто не торопился.

Вообще встречаться вот так, практически подпольно, было не слишком удобно. Во-первых, сам склад, заставленный какими-то пыльными стеллажами и множеством картонных коробок, был не самым приятным местом — до балкона магистрата он точно не дотягивал по комфорту. Во-вторых, было просто страшно, нервы мужчины были напряжены до предела, и он даже не пытался сам себе в этом врать. Он боялся.

Найден мог как угодно изображать из себя стойкого оловянного солдатика, делать вид, что события пятнадцатилетней давности не повлияли на него, сделали только сильнее… Но внутри себя он отлично понимал, что рана эта в его душе никогда не заживет. И дело не только в том, что ему отрубили перед улюлюкающей толпой руку, дело в постоянном страхе, что за ним в любой момент могут прийти. Не потому, что он плохой или что-то сделал не то, а просто по желанию левой пятки короля.

Сначала было совсем плохо — он дергался от каждого громкого звука, с трудом выходил на улицу и почти не мог спать, раз за разом возвращаясь во сне туда на площадь. Со временем острота душевной боли немного притупилась, пришлось для этого почитать книги по психологии, поработать с парой врачей соответствующей направленности. Однако страх никуда не исчез, он ушел глубже, затаился но иногда прорывался обратно наверх. Найден ненавидел себя за такие моменты слабости, и при этом понимал, что сделать с собой просто ничего не может.

Во многом из-за этого страха он вообще согласился выслушать озвученное Екатериной предложение. В конце концов смерть Максима — тоже выход, может быть после того, как король отправится к праотцам, Виктор наконец сможет спать спокойно. Или нет, но проверить это можно только практикой.

— Из-за беспорядков в столице Максим был вынужден вывезти на улицы войска. Причем пришлось посылать именно Четвертый гвардейский — остальные отказались.

— Вот так прямо отказались? — Найден скептически приподнял бровь.

— В воздухе пахнет войной, — пожала плечами женщина. — Она все спишет. Через неделю всем резко станет не до мелких прошлых обид, это понимают даже в гвардии.

— И что дальше?

— Из-за этого поменялся график дежурств в королевском дворце. Одиннадцатого и двенадцатого числа во дворце будут только кирасиры. Их обычно не ставят на самые близкие к покоям короля посты, Максим традиционно кирасиров не слишком любит, туда невысоких берут, чтобы в бронеходы помещались…