— Тысяч десять такая справка встала бы не меньше. Впрочем, если ее сам комиссар делал, может и дешевле.

— Вот и я так подумал, — согласился длинный.

— Съезди к ним, представься клиентом, поразнюхивай там, только осторожно, не хватало, чтобы еще и тебя по глупости пристрелили, я вообще тогда без людей останусь.

— Обижаешь, шеф, — нахмурился Мишель. — Мы с пониманием, не первый раз же.

— Вот поэтому и предупреждаю, что не первый, — Найден встал и выплеснул из чашки остатки чая в раковину. В парте «тонкий и толстый» к сожалению именно Зайвен был поумнее и посообразительнее, его высокий напарник обладал куда менее живым умом, доверять Мишелю какие-то сложные задачи было как минимум опрометчиво. С другой стороны, и вариантов теперь в общем-то не осталось. В отличии от того же покойного комиссара, Виктор мог позволить себе всего двух «миньонов». На большее у него просто не хватило бы ни денег, ни возможностей прикрытия. — Попробуй понять, что у них там происходит после смерти Горда. Они по идее должны быть уже в панике, но не настолько, чтобы начать разбегаться. Прдложи, кто там у них главный теперь, встретиться со мной, попробуем их перекупить.

Благо денег, если считать Альбертовы счета, теперь у бывшего принца было более чем достаточно, в конце концов, когда их тратить если не сейчас.

— Сделаю в лучшем виде, шеф, — кивнул Мишель, вызвав у Найдена только тяжелый вздох.

— Хорошо, тогда вот, отправишь письма по адресатам, — бывший принц задумался на секунду и добавил. — Не забудь одежду поднять, а то я после вчерашнего в одном исподнем остался. Впрочем, вероятно в ближайшие пару дней из квартиры мне все равно выйти не светит…

А события меж тем понеслись буквально вскачь. Уже на следующий день король распустил парламент, обвинив депутатов в том, что они работают на потенциального врага. При этом половина депутатов распускаться не пожелала и устроила чрезвычайное собрание «избранных народом» представителей с одним только вопросом на повестке дня — упразднение монархии и провозглашение республики.

Это было уже чересчур даже для сумасшедшей Порусской внутренней политики, а сам монарх и вовсе отреагировал максимально нервно. Не вступая в дальнейшие прения, он просто привел под стены здания Парламента гвардию и тупо арестовал всех находившихся в этот момент там депутатов. Не много не мало — две сотни человек.

Не то чтобы в этом была реальная необходимость, кворум «народные избранники» все равно бы не собрали, однако и понять короля было можно — ситуация совсем не располагала к какому-то поиску «мягких» выходов.

Если Максим думал, что арест парламентариев успокоит столицу, то жестко просчитался. В первый день третьего весеннего месяца травеня, не смотря на введенное в Александрии чрезвычайное — а фактически военное — положение на улицы вышли рабочие многочисленных столичных заводов. Что забавно, учитывая отсутствие левых партий в парламенте страны. Армейцы стрелять по гражданским на этот раз отказались, прекрасно помнили, чем закончился подобный эпизод во время революционных сентябрьских событий десятилетней давности. Тогда выступление протестующих утопили в крови, но счастья отдавшим злополучный приказ офицерам это не принесло — их просто затравили, выставив настоящими чудовищами-людоедами. На сколько Виктор знал, большая часть участвующих в тех событиях офицеров ушли со службы, несколько человек вынуждены были уехать из страны, а пара — и вовсе покончила жизнь самоубийством. Повторять их путь теперь желающих просто не нашлось.

Вслед за рабочими на улицы вышли студенты, эти уже были настроены совсем не так мирно, в полицию полетели первые камни, начали биться витрины и поджигаться неудачно оставленные на улицах паромобили. Пролилась и первая кровь…

А на четвертый день произошло событие и вовсе разделившее всю современную политическую историю Поруссии на «до» и «после». Алеманское правительство и лично король Генрих XII выкатили восточному соседу претензию по поводу недавнего нападения на посольство этой страны. Там вспоминались многие взаимные обиды, а также ранее имевшие место «инциденты» и указывалось, что чаша терпения Мюниха теперь уже окончательно переполнилась. Алеманцы требовали открытого расследования нападения, допуска их представителей, в дальнейшем выдачи виноватых для суда в Алемании и главное… Публичных извинений Максима IX.

Это был еще не ультиматум, но порохом запахло совершенно отчетливо.

— Он решил объявить мобилизацию, — в голосе принцессы Екатерины было слышно неподдельное возмущение. — Представляешь? Мобилизацию.

Возмущение женщины было в целом понятно. В подобной ситуации объявление мобилизации фактически равнялось объявлению войны. Пока, не смотря на всю тревожность ситуации, начало большой континентальной бойни еще не было предопределено, когда же первые граждане начнут прибывать на сборные пункты и потом отправляться в разворачиваемые «по-боевому» дивизии, выскочить из спирали эскалации будет уже гораздо сложнее. Вероятно, просто невозможно.

— Решил? — Найден последние несколько дней, проведенных им на «самоизоляции», жестко страдал от нехватки информации. И даже скупаемые массово Мишелем газеты не позволяли составить себе цельной картины о происходящем. Пресса вообще как-то очень обтекаемо писала о текущем политическом кризисе, без острых выпадов в какую-то из сторон. Разве что по поводу отрицательного влияния извне все были солидарны, опять же расходясь во мнении чьи именно действия считать отрицательными. Выбор тут был необычайно широк.

Виктор подозревал, что среди столичных главных редакторов была людьми Белофа проведена плотная разъяснительная работа, после чего те резко поумерили свой антимонархический пыл. Убеждения убеждениями, а здоровье оно только одно человеку на жизнь дается.

— Убедили обойтись для начала скрытым ограниченным призывом… Резервистов какой-то там самой первой очереди, я, ты знаешь, не слишком разбираюсь во всей этой военной кухне, — пожала плечами принцесса, затянулась папиросой и с непривычки закашлялась. — Не курила уже десять лет. Последний раз тогда в сентябре… Дала себе зарок, что, если нас всех не попятят из страны, — брошу курить. Долго держалась…

— Понятно, артиллеристы, экипажи пузырей, расчёты коллективного оружия, офицеры, солдаты, уволенные в запас за последний год… Кажется никого не забыл. Еще должны были отменить увольнения для текущего призыва, впрочем, это не важно, — Виктор покачал головой. — Даже такие «скрытые» приготовления действительно скрыть практически невозможно. Это война.

— Пока генералы из Главного штаба успешно саботируют данное решение, — Екатерина первый раз за встречу улыбнулась уголками рта. — У нас официально мобилизация, в случае ее объявления, заканчивается за сорок пять дней. Реально, на сколько я знаю, Главный штаб рассчитывает закончить ее на дюжину дней быстрее, благодаря развитию железных дорог и пузырных перевозок в последние десять лет. Мне пообещали, что не будут предпринимать никаких шагов еще шесть дней, дольше оттягивать выполнение королевского приказа будет уже просто невозможно.

Найден еще раз мысленно подивился обилием связей «всего лишь» принцессы Екатерины. С другой стороны логично: официальный наследник — пока во всяком случае — никаких лидерских талантов не показывает, их сын Кароль все же еще слишком молод. Кто-то должен же был стать точкой кристаллизации всех недовольных сановников и придворных. Был еще Альберт, но он всегда умудрялся держаться в тени в политических делах королевства, что с одной стороны было как минимум разумно, а с другой — на практике ему совсем не помогло.

— И что ты предлагаешь? — Виктор обвел руками место их встречи: сомнительный полузаброшенный склад, чьим главным достоинством было нахождение за стенкой большого галантерейного магазина и дорогого ателье, которые принцесса могла невозбранно посещать в любое время без привлечения к этим поездкам дополнительного внимания. О том, как он сам добирался сюда по перекрытой патрулями столице, бывший принц вообще предпочел бы умолчать. Ему еще предстояла такая же веселая дорога обратно. — Как видишь, мои возможности ограничены. Мы не в гвардейском собрании встретились, среди офицеров-заговорщиков, чтобы прямо сейчас идти брать дворец на штык.