Но это все, конечно, не сразу — найти ресурс это даже не половина дела, а только пролог к нему. Но новость все равно восхитительная! Впрочем, права забивать на Африку это мне не дает — там очень много вкусного, а еще она являет собой отличный полигон для тренировки «уволенных в запас» военных.

Положив телеграмму на стол, я вздохнул. Много идей, много планов, но мало полномочий и мало денег. Исправить это может только долгий и сложный разговор с Александром. Проснись, папа, очень тебя прошу.

Муштра — нужна, это неоспоримый факт. Любая группа людей должна притереться друг к другу, чтобы эффективно делать общее дело. Признание полезности муштры, однако, не мешало мне жалеть о потраченных на нее человеко-часах: вот этот включающий в себя сотни гвардейцев, чуть ли не с геометрической точностью перестраивающийся и маневрирующий организм формировался многие месяцы.

Сначала прошла кавалерия — прикольная штука, чтобы «кошмарить» тылы и линии снабжения, но оптимизировать этот род войск придется. Часть желательно отправить овладевать навыками езды на высокотехнологичных транспортных средствах — когда у меня появятся броневики, танки и тягачи для обоза, им найдется применение. Часть «тыловую» с ухода за лошадками нужно перераспределить на заводы и по реальным училищам — учиться уходу за теми же высокими технологиями. Иллюзий я не питаю — броневики и типа-танки в эти времена будут ломаться как китайский фен, проданный в начале 90-х доверчивому колхознику. Значит нужны запчасти и ремонтные бригады.

Но до оптимизации гвардейских частей еще далеко — сначала нужно укрепить вертикаль власти настолько, что вооруженный мятеж станет невозможен. Собственной гвардии бояться стыдно, но не зря же в истории даже специальный термин есть — «эпоха дворцовых переворотов». Отбери у высокородного придурка нарядный мундир и породистого жеребца, и тут же получишь группу заговорщиков. Может дождаться уже войны и канализировать всю эту нечисть, торжественно отправив ее в первую очередь? Оставлю в качестве плана «бэ».

Далее пошли кирасиры. Сколько жизней способен уберечь даже простенький и несовершенный бронежилет? Здесь я тоже не обольщаюсь — нашить их на всех, не имея отлаженного производства кевлара или хотя бы титана нереально. Последний мы однажды получим — обрывки знаний о нем у меня есть, находятся внутри выданных Менделееву папок вместе с прочим. Но что-то же можно сделать? Хотя бы пару тысяч юнитов поздоровее для почти тихих штурмов там, где не надо бежать до противника километровый марш-бросок под артиллерией бронёй оснастить?

Кираса защитит тело, но не конечности. Ампутаций — травматических и нормальных — даже с пенициллином и стрептоцидом будет много. Нужны протезы — это само собой. Нужны пенсии — не менее очевидно. И главное — нужны рабочие места для тех, у кого осталась хотя бы одна рука и желание зарабатывать на жизнь на общих условиях. И нужно много, очень много того, за что миллионы подданных будут годами терпеть лишения и гибель близких.

Под проходы и маневры остальных находящихся в Гатчине частей, машинально разговаривая с командирами и своими спутниками — помимо мамы и непосредственных гвардейских начальников, меня сопровождают Миша и князь Барятинский — я поразмыслил над «потешными войсками». Из кого еще формировать ЧВК, если не из гвардейских частей и казаков? Это же тоже способ оптимизации — будут делом заняты, а не в карты по трактирам резаться. Особенно если я обращусь к ним лично, а в ЧВК будет очень строгий отбор с высокими ставками: не прошел — будь добр покинуть и Гвардию, это же элитное подразделение, а ты жалкий километр в кирасе и с рычажным карабином пробежать неспособен — ЧВК в полноценной войне использовать глупо, а для засадно-партизанской тактики в «горячих точках» скорострельный карабин будет в самый раз.

Так-то желающих будет очень много: на «отборы» будут заключаться пари, а к непрошедшим их отношение будет презрительное — «потешные войска» будут принадлежать лично цесаревичу, а значит воевать в них — огромная честь и сказочные карьерные перспективы.

Впрочем, все эти мысли в моей голове гуляли уже давно — со времен Манчжурии, и первая половина сегодняшнего дня от этого получилась бесполезной — просто погулял да поговорил о важности Гвардии и Конвоя для Империи.

Под конец маневров казаки Конвоя решили продемонстрировать «Японскую конную забаву», набравшую на Родине пугающую популярность — теперь так развлекаются все кавалерийские части. Казак с каноничным историческим именем Ермак выступил в роли «догоняющего». Лошадка под ним споткнулась, прогремел выстрел, и тянущий мешок казак Алексей свалился как подкошенный, сломав руку, ногу и получив огнестрельное ранение в левое плечо. Что ж…

— Господа, у нас была договоренность, — громко заявил восседающий на белом жеребце я. — «Японская конная забава» отныне объявляется вредной и в ближайшее время будет запрещена законом. Ежели сильно хочется — пользуйтесь луками да стрелами, а с револьверами аки мальчишки баловаться запрещаю.

И, довольный тем, что сэкономил полчасика, я изобразил Высочайший гнев и свалил. Ермак, полагаю, теперь очень сильно огребет за выдачу мне повода запретить идиотизм, но тут как ни крути сам виноват — тоже мне придумали, из огнестрела в направлении боевого товарища палить.

Вернувшись домой, мы переоделись, пообедали и разошлись — Миша и княжны как обычно учиться, маменька — набраться сил перед большим вечерним приемом, а я воспользовался возможностью подрессировать Арнольда при помощи Антошки.

Картина по моему возвращению в апартаменты была комической — переодетый в нарядный костюмчик, аккуратно причесанный Антон сидел на стуле у стены гостиной, положив руки на коленки и стараясь не двигаться. Напротив, в кресле, сидел камердинер Семен, который вроде бы не обращал внимания на мальчика, но не просто же так он здесь — следит, чтобы маленький простолюдин чего не попортил.

Поржав, я поговорил с Антошкой, разблокировав для него мою личную и дворцовую библиотеку, сад и полный комплект «людских» помещений, выделил гостевую комнату из моего комплекта — три свободных остались, пока никого туда селить не планирую — и написал записку Мише: Степка с ним на уроки ходит, уж не знаю, насколько с нагрузкой справляется, но Антошку к ним добавить можно — даже если будет понимать хотя бы пять процентов материала, в будущем ему это сильно поможет.

Я к собакам в целом равнодушен — в детстве было иначе, и у меня получилось «наныть» себе щеночка под родительское условие, что все проблемы с собакой я буду решать сам. Хватило меня на неделю, а потом пришлось «наныть» передачу щенка тому, кто не ленится дважды в день гулять с ним и сверху посещать площадки для дрессировки. С Арнольдом удобнее — у меня же гора слуг — но пса придется по возможности таскать за собой и часами повторять ему «сидеть», «голос» и прочее. Обуза, блин, но в перспективе полезная, так что лениться нельзя.

Когда меделян усвоит базовые команды и привыкнет ко мне, надо будет озаботиться его полусекретной «боевой» подготовкой с упором на двуногую «дичь». «Оружие последнего шанса» применять не хочется, но не иметь его в моей ситуации нельзя.

К концу «урока» меделян порвал мне рубаху, и пришлось переодеваться снова. Во время общения с гофмейстерами я заглянул в доходные статьи бюджета Империи — прямые и косвенные налоги с крестьян (включая винную монополию) составляют чуть больше половины. Порванная веселящимся щенком рубашка «обнулила» подати с сотни крестьянских дворов. Мне нравится хорошо одеваться — а кому нет? — так что в рубище переодеваться не стану, но было бы здорово вывести Двор на самоокупаемость так, чтобы казенные средства тратились куда положено.

Пока я занимался собакой, ко дворцу прибывали многочисленные экипажи. Критически важной части государственного аппарата из-за справедливых опасений Александра за свою жизнь пришлось переехать в Гатчину, но тот большой и не всегда полезный организм, который принято называть «Светом» или «сливками общества» остался в Петербурге. Верно это и для послов. На меня надели белый, парадный мундир с большими золотыми «погонами» на плечах и не менее золотым, стоячим воротником. Дав слугам прилепить положенные по должности ордена, я посмотрелся в зеркало. Какой же я классный! В очередь, милые дамы — со всеми потанцевать не смогу. И прошу вас, не надо плакать — это же не последний прием!