— Ясно, — буркнул Романов, — можно еще американцев посмотреть?

— Конечно, товарищ генсек, — и начальник перещелкнул тумблер на Ассошиэйтед Пресс.

— Официальные власти казахских городов, охваченных волнениями, в панике, — начал переводить офицер, — есть сведения, что многие советские и партийные руководители сбежали из Нового Узеня и Чимкента. Милиция бездействует. К этим городам движутся колонны с воинскими формированиями, полная блокада мятежных провинций ожидается к утру 6 сентября.

— Это правда, — обратился Романов к Кунаеву, — что они говорят про партийных руководителей?

— К сожалению, у меня мало информации на этот счет, — ответил Кунаев, — но сейчас же я отдам соответствующие распоряжения — через полчаса должны появиться точные сведения.

— Дайте мне связь с министром обороны, — попросил Романов.

Его тут же провели к соседнему терминалу и включили громкую связь.

— Товарищ Соколов на линии, — сообщил обслуживающий терминалы офицер.

— Добрый вечер, Сергей Леонидович, — сказал в микрофон Романов.

— Здравия желаю, Григорий Васильевич, — откликнулся тот.

— Доложите обстановку в Казахстане, — продолжил генсек, добавив, впрочем, — пожалуйста.

— В полном соответствии с вашим распоряжением, — начал доклад Соколов, — приведены в движение три полка внутренних войск. У нас еще в прошлом году был разработан план действий на случай таких чрезвычайных ситуаций, назывался он «Метель-1985». Работаем исходя из этого плана, Григорий Васильевич…

— Какое расчетное время блокады трех городов? — уточнил Романов.

— Пять ноль ноль утра 6 сентября, — доложился Соколов, — по местному времени.

— Какие инструкции получили офицеры и солдаты? — продолжил генсек.

— Перекрыть все выезды из Алма-Аты, Чимкента и Нового Узеня, это во-первых, — начал перечислять тот, — особое внимание уделить трассе Новый Узень-Шевченко, на охрану атомной станции выделен дополнительный батальон. Во-вторых, личному составу приказано не вступать ни в какие контакты с местным населением, оружие применять только в случае непосредственной угрозы их жизням. Центральные площади городов на первом этапе необходимо оцепить сплошным кольцом, а на втором этапе рассеять митингующих. Это три.

— Боевые патроны розданы?

— Так точно, по два рожка на бойца.

— Питанием личный состав будет обеспечен?

— По штатному расписания, Григорий Васильевич.

— Мы надеемся на вас, — сказал напоследок Романов и повесил трубку.

Через пять часов он уже сидел в своем кабинете в Кремле — из Аральска его вывезли на транспортнике ИЛ-76, входившим в состав части «Березка». За окном виднелась пустынная Ивановская площадь и колокольня Ивана Великого. Неожиданно тренькнул внутренний телефон.

— Григорий Васильевич, — прошелестел голос референта, — с вами хочет поговорить супруга.

— Соединяйте, — скомандовал тот, через пару секунд в трубке раздался знакомый голос.

— Гриша, ты как там? — спросила Анна Степановна.

— Все нормально, Аня, я уже в Москве… домой когда приеду, не могу сказать, срочные дела.

— Видела я твои дела по телевизору, — сообщила она, — там хоть не опасно было, откуда ты эту речь произносил?

— Нет, — буркнул генсек, — это было на территории воинской части, абсолютно никаких опасностей.

— Знаешь, я тут сегодня Голос Америки послушала, — продолжила супруга.

— Да что ты говоришь, — развеселился Романов, — и что там говорят наши потенциальные противники?

— Ничего хорошего… говорят, что они там захватили все здания райкомов и райсоветов… а еще отделения милиции и раздали народу оружие, которое нашли.

— Мда… — задумался Романов, — а еще что?

— Что высшее руководство и ты лично потерял нити управления и сбежал из Казахстана… короче говоря, революция какая-то происходит.

— Мда… — только и смог повторить генсек, — знаешь что, ты больше не включай этот Голос Америки… и ББС тоже — врут они как стадо сивых меринов. Ситуация под контролем, а я не сбежал, а совершил плановый перелет из Аральска в Москву.

— Ракета-то хоть нормально улетела? — задала еще один вопрос Анна, — ну та, из-за которой ты в Казахстан ездил.

— Да, хотя бы в этом вопросе никаких проблем не появилось, — ответил Романов, — штатно вывела полезную нагрузку на орбиту. Ладно, мне тут звонят, — закруглил он разговор, — будь спокойна, мы все решим.

Звонила вертушка с большим гербом СССР на диске, это оказался, как ни странно, Ивашутин, начальник ГРУ ВС СССР.

— Здравствуйте, Петр Иванович, — ответил ему Романов, — хорошо… спасибо… это срочно? Хорошо, приезжайте.

И следом он позвонил референту, чтобы тот обеспечил допуск начальника ГРУ в Сенатский корпус без промедлений. Ивашутин появился буквально через полчаса — видимо, звонил он не из центра на Хорошевском шоссе, а откуда-то поближе.

— Добрый вечер, Григорий Васильевич, — сказал он от двери, — рад видеть вас в добром здравии.

— А что, в моем здравии были какие-то сомнения? — задал логичный вопрос Романов.

— Мне хотелось бы сказать, что нет, — отвечал Ивашутин, усаживаясь на стул рядом с генсеком, — но к сожалению, не могу…

— Что-то вы загадками говорить начали, Петр Иванович, на ночь-то глядя, — недовольно посмотрел Романов на часы (они показывали час ночи), — выкладывайте уже начистоту, что там у вас накопилось.

Ивашутин открыл свой сильно потертый портфель и вытащил оттуда обычную канцелярскую папку с завязочками.

— Здесь данные наружного наблюдения за отдельными лицами из вашего окружения, Григорий Васильевич.

— Ай-яй-яй, — развеселился Романов, — а ведь злые языки утверждают, что ГРУ не может осуществлять свою деятельность внутри страны…

— На это есть хорошая русская поговорка, — ответил Ивашутин, — когда нельзя, но очень хочется, то можно… так я продолжу?

— Конечно, Петр Иванович, я вас слушаю со всем вниманием.

— Так вот… самое интересное из того, что нам удалось раздобыть, заключается вот на этих двух страницах… есть, кстати, и запись разговора, можно включить, если у вас тут магнитофон найдется…

— Есть магнитофон, — тут же откликнулся Романов, — даже две штуки, кассетный и катушечный — вам какой нужен?

— Катушечный, конечно, Григорий Васильевич, — отозвался Ивашутин, — наша служба работает только с проверенной техникой.

Несколько минут ушло на подключение и заправку техники, после чего и динамиков магнитофона «Комета» раздались голоса…

— Печень замучила, — сказал первый голос, — житья от нее нет.

— Меньше надо было к бутылке прикладываться, — ответил второй, — здоровее был бы.

— Да как же мне к ней не прикладываться… на нашей работе только в этом и спасение…

— Есть очень хорошее средство, — вступил в диалог третий, — швейцарское, называется Борк милк тристл, на растительной основе — говорят, что как рукой снимает…

— Достанешь? — спросил первый.

— Попробую, — ответил третий.

Романов щелкнул кнопку паузы и вопросительно воззрился на Ивашутина:

— Они там так и будут про свои болезни говорить?

— Ну что вы, Григорий Васильевич, — поднял руки на уровень груди тот, — сейчас самое интересное начнется.

— Про печень мы поговорили, — сказал напористым тоном второй (голос у него был удивительно знаком Романову, но навскидку он не вспомнил, чей), — теперь давайте о нашем общем деле для разнообразия…

— Давайте, — поддержал первый, — я так понимаю, что стратегические цели у нас совпадают, осталось подработать тактику?

— Верно понимаешь, — одобрил его слова третий, — в этом вопросе Борк тристл или как его там не поможет, нужно что-нибудь более действенное.

— Я тут, — вступил страдающий от печени первый, — вчерне накидал план действий, могу зачитать…