— Зачитывай, дружище, — чуть ли не хором сказали остальные двое собеседников.

(кашель, шум воды, наливаемой в стакан, звуки глотания)

— Зачитываю… первое… все собравшиеся понимают, что генеральная линия движения нашего государства выбрана не совсем верно, это так?

(возгласы одобрения)

— Второе… основной целью нашего… гм… объединения единомышленников, так назовемся… является коррекция курса развития общества и возврат к ленинским нормам, правильно?

(вторичные одобрительные возгласы)

— Третье… смена курса на правильный возможна только и исключительно при замене главного руководителя на более лояльную фигуру, что должно сопровождаться чисткой круга приближенных к нему лиц, возражений нет?

— Кто будет главным? — поставил вопрос ребром второй.

— Я думаю остановиться на компромиссной фигуре, которая до сих пор не имела далеко идущих властных амбиций, — ответил первый.

— А поконкретнее? — стал настаивать третий.

— Давайте конкретику перенесем на более поздний срок, а пока обговорим детали отстранения первого лица, — уперся первый.

— Давайте обговорим, — вздохнул третий, — со своей стороны могу отметить, что вверенные мне силовые структуры на территории республики поддержат мои призывы, а не московские…

На этом запись оборвалась.

— Что же вы конец беседы не записали, Петр Иванович, — укоризненно посмотрел на него Романов, — там самое интересное должно было начаться…

— Техническая накладка, Григорий Васильевич, — ответил Ивашутин, — не все и не всегда идет в соответствии с запланированным, вы не хуже меня это знаете.

— Но и того, что было сказано, в принципе достаточно, — задумался Романов, — для некоторых превентивных действий. Кому принадлежали эти голоса, скажете?

— А вы сами разве не поняли? — поднял брови Ивашутин.

— Понять-то я может и понял, но хотел бы услышать это от вас, — продолжил настаивать Романов.

— Ну что же, — пожал плечами тот, — могу прямо озвучить их имена… тот, который жаловался на печень, это Щербицкий. Второй, который пообещал достать лекарство — Алиев.

— А третий, очевидно, Кунаев, — закончил мысль Романов.

— Совершенно верно, — подтвердил начальник ГРУ, — Динмухамед Ахмедович.

— Когда и где была сделана запись?

— Три дня назад в гостинице «Советская» в городе Горьком.

— Почему там и что же вы сразу меня не проинформировали? — задал сразу два вопроса Романов.

— Отвечаю по порядку, — закрыл свою папочку Ивашутин, — запись сделана в Горьком, потому что там три дня назад была выездная сессия обкома, на нее съехались все трое фигурантов, в номере обкомовской гостиницы и проходила их беседа. А почему сразу не пришел… проверяли факты, Григорий Васильевич, нельзя же так с бухты-барахты бухнуть непроверенный материал на стол высшему руководителю государства.

— Кто еще по вашим данным замешан в заговоре? — назвал вещи своими именами Романов.

— Из членов Политбюро, — уверенно ответил Ивашутин, — Воротников, Соломенцев и Катушев.

— И Соломенцев туда же, — чуть не застонал Романов, — после всего, что я для него сделал… а в армии и других силовых структурах?

— Министры обороны и МВД точно не участвуют, — еще более уверенно продолжил Ивашутин, — Примаков также целиком на вашей стороне. Есть сведения, что разложение коснулось воинских частей, расквартированных на Украине и в Казахстане.

— А в Азербайджане?

— По этой республике пока проверенной информации нет.

— Получается, что они задумали что-то похожее на то, что было с Никитой Сергеевичем, — начал размышлять вслух Романов.

— Скорее всего да, — осторожно согласился Ивашутин, — на прямой военный переворот у них не хватит ни решимости, ни ресурсов… армия и органы за ними вряд ли пойдут. А вот если все тихо-мирно обделать в узком кругу единомышленников и выложить на всеобщее обозрение готовые результаты — тут уже комар, так сказать, носа не подточит.

— Еще какие-нибудь детали заговора имеются? — строго спросил Романов, — папочка-то у вас, как я смотрю, довольно увесистая.

— Да, конечно, — наклонил голову Ивашутин, — кое-что еще есть. Но уже без звукозаписей, на бумаге.

И он начал выкладывать перед генсеком одну за другой три бумаги формата А4. Романов надел очки и вчитался в предложенное… по окончании чтения разговор продолжился.

— Что вы предлагаете сделать? — задал прямой вопрос генсек. — У вас же есть какой-то план, по глазам вижу, что есть…

— У меня есть целых два плана, — сообщил Ивашутин, — как сейчас это принято при разработке любого проекта — план А и план Б.

— Давайте начнем с первого, — предложил Романов.

— Охотно, — гру-шник уселся поудобнее в кресле и стартовал, — первым пунктом в плане А идет замена всех ненадежных армейских руководителей и высших чинов в госбезопасности. На лояльных…

— И много таковых насчитывается?

— Примерно двадцать… даже двадцать две, если уж быть точным.

— Хорошо, это довольно легко устроить через Соколова и Примакова. А дальше что?

— Дальше выступаете на первый план вы — внутренние дрязги в Политбюро лежат за рамками возможностей моей скромной службы…

— То есть надо будет подвинуть по крайней мере трех главных фигурантов этого дела, я правильно понимаю?

— Это программа-минимум, как говорил когда-то Владимир Ильич, — ответил Ивашутин, — но желательно бы, конечно, всех шестерых.

— И заживем мы тогда весело и счастливо, — унылым тоном резюмировал план Романов, — а потом умрем в один день, как излагают нам народные сказания.

— Сплюньте, Григорий Васильевич, — на полном серьезе предложил ему гру-шник, — не надо шутить про смерть.

— Сплюнул, — послушался Романов, имировав плевок через плечо. — А что там насчет плана Б?

— Это на тот случай, если заговорщики вдруг опередят нас с развертыванием основных сил… тогда первый пункт — это безопасность лично вас, Григорий Васильевич, и вашей семьи. Необходимо будет эвакуировать в какое-нибудь надежное место… да хотя бы и в наше управление на Хорошевском шоссе, его, чтобы штурмом взять, надо сильно постараться.

— А зачем? — не совсем понял Романов.

— Согласно прогнозу аналитического отдела ГРУ вас объявят недееспособным — ну то есть неспособным управлять государством по медицинским показаниям. А лучший способ опровергнуть эти заявления — это выступить, например, по телевидению и показать всему народу, что болезни вам не мешают работать.

— Хорошо, принимается. А дальше что у вас там по этому плану значится?

— Далее вы из своего убежища объявляете введение военного положения уже на всей территории страны. Верные вам воинские части должны взять под контроль мятежников… по крайней мере заблокировать их перемещения. Лидера же оппозиции… у них же должен объявиться лидер, который метит на ваше место… также по возможности заблокировать.

— Стоп-стоп, — притормозил Романов Ивашутина, — и кто, по-вашему, метит на мое место? Если пофамильно?

— Вообще-то… — задумался ненадолго тот, — все трое в принципе могли бы заменить вас, чего там скрывать, лидеры они достаточно сильные, не один десяток лет варятся во властном котле, опыта набрались. Но лично я бы поставил на Щербицкого…

— Почему, Петр Иванович?

— Азербайджанец и кахаз во главе империи… да-да, мы хоть и называемся республикой, но по сути империя и есть… это преждевременно. А вот украинец самое то, тем более, что у нас уже трое генсеков оттуда были во власти — Хрущев, Брежнев и Черненко.

— Черненко родом из Красноярского края, — на автомате поправил его Романов.

— Неважно, — отмахнулся Ивашутин, — его отец приехал туда с Украины. Так вот — Щербицкий по моему скромному мнению является мозгом и мотором этого заговора. С ним надо бы разобраться в первую очередь.

— Хорошо, Петр Иванович, — устало поморщился Романов, — я вас понял и принял к сведению — мне надо немного обдумать эти вопросы. Теперь про Казахстан… что вы думаете о движущих силах и целях этих волнений?