Эта мысль почему-то еще больше испортила настроение.

Ладно, Кассандра, харэ хандрить. Встряхнулась и вперед!

—

Печаль-тоска оказалась краткосрочной, самовнушение и на этот раз подействовало, позволяя влиться в рабочий процесс. Пары, работа, опросы бывших клиентов Луизы, о которых знала Эва…

Ничего сильно внятного они, к сожалению, не дали кроме подтверждения, что деньги у нее все-таки должны были быть. Часть работ она успела выполнить, другую часть по договору с теми, кто был согласен сделала средненько, пусть уже и после внушения ректора, но так чтобы к нанимателям не подкопались.

Зная о том, что я сама занималась подобным (и занималась бы, если бы не…) студенты особо не таились, что, конечно, был плюс. Но куда делись деньги Луизы и кому могло понадобиться ее убивать, яснее не стало, что, вообще-то, минус…

А может Амайя права и у нас убийство на любовной почве? Как-то быстро я отмела эту версию. Ну допустим с беременностью это все же перебор и драматические страсти, но мог у нее быть парень? Теоретически?

Теоретически, конечно, мог. Луиза девушка ухоженная, не дура… допустим закадрила кого-то, а потом появился другой вариант, поперспективнее, и…

Нет. Это фантазии, оставим эту область капитану Ламберу, он в ней специалист. Мне нужны факты!..

Я возвела глаза к небу, надеясь что на меня снизойдет озарение. Или упадет факт.

Но вместо того и другого на меня обрушилось приглашение в деканат.

А за ним получасовая лекция от мсье терр Мулья о моей безответственности, о том, как он не ожидал и как разочарован.

До деканата дошли новости о том, что я незарегистрированный маг.

На самом деле на мою магию декану было глубоко наплевать. И, судя по тону, в выдвинутые мне обвинения он верить не торопился. Но…

— Мадемуазель Морель, в конце концов, вы будущий служитель закона, привычка следовать ему даже в тех случаях, когда закон носит рекомендательный характер, должна укорениться в вас намертво! Вы хоть понимаете, что в данной ситуации вы сами себя подставили просто потому, что поленились заполнить пару бланков?..

Я слушала молча, с подобающим виновато-осознанным выражением на лице.

Глаза только почему-то слезились. Надеюсь, я не слишком часто моргала, хлопанье ресницами выглядит скорее глупо, нежели осознанно.

Это все было ужасно обидно.

Я ведь не поленилась.

Это все нечестно.

Несправедливо.

В холле я замерла и уставилась на статую.

Лицо у богини в этот раз было еще более сволочным. Как будто даже ухмыляющимся. “Несправедливо, говоришь?.. Ну-ну”.

Звонок телефона прервал мои попытки мысленно оправдаться хотя бы перед ней.

Дядя.

Один неотвеченный вызов. Второй…

На третий я все же собралась с духом, запретила себе быть прячущим голову в песок страусом (все равно вытащат из этого песка за шкирку, так лучше уж я сама!), и ответила на звонок.

-

Насколько мне не хотелось отвечать на этот звонок, настолько мне не хотелось идти на встречу. И на самом деле, я бы отказала дяде Квентину, потому что сейчас было ну как-то совсем не до него, но…

Он обещал мне деньги. Сказал, что вернет все, что мне полагается за квартиру и разберемся с самой квартирой, и что-то там еще. И я согласилась. Голос его звучал уверенно, а деньги, как ни крути, это аргумент для повышения родственной любви, как бы это цинично ни звучало.

Встречу на этот раз дядя, правда, назначил не в кафе, а на улице, предложил прогуляться, подышать свежим воздухом, а то я наверняка за своими книжками света белого не вижу. И теперь мы шли по одной из центральных аллей, где так много людей, но абсолютно никому до тебя нет ни малейшего дела.

Погода и правда была хорошая. Воздух слегка морозил и казалось, будто вдыхаешь чистый кислород, а не выхлопные газы. Кружился мелкий снежок, оседая искристыми блестками на воротнике, волосах, плечах…

— Кэсс, а может нам обратно съехаться? — вдруг спросил дядя перескочив с вопросов по поводу моей учебы (на которые он большей частью сам отвечал, рассказывая про собственные студенческие годы). — Я переберусь в столицу, подберем что-то попросторнее, у тебя же в общежитии наверняка каморка метр на два…

— В Академии хорошие общежития, — дипломатично ответила я. — Да и откуда деньги взять на съем квартиры? Ты, вроде бы, об этом хотел поговорить.

— Точно! — он улыбнулся и хлопнул себя по лбу. — Помнишь я тебе про “Эдельвейс” рассказывал? Или может сама справки навела? Нет? Так вот прекрасная компания, прекрасная. Товарищ мой, который меня с ними познакомил, устроил так, что я даже и долю там могу выкупить, и тогда уже точно мы с тобой до конца жизни ни в чем не будем нуждаться. Но сумма на выкупа, конечно же, нужна крупная. И я тут последние недели много думал, что и как устроить, чтобы уж наверняка все у нас получилось. И тут на меня старый знакомый вышел и говорит — работа есть. И оплата за работу такая, что все наши проблемы решит. И мне на долю, и тебе за квартиру, и еще и останется. Но нужна твоя помощь.

— Что за работа? — машинально спросила я.

Дядя смотрел на меня и улыбался.

Я в непонимании сделала еще пару шагов, а потом замерла как вкопанная.

— Нет!

Злость и страх взметнулись одновременно, и непонятно, чего во мне было больше. Живот неприятно скрутило, а к горлу подступила тошнота.

— Кэсси, — дядя продолжал улыбаться и слегка покачал головой. — Ну ты чего?

— Я больше никогда. Не буду. Этим. Заниматься, — отчеканила я, очень надеясь, что голос мой звучит твердо, а не испуганно.

Дядя закатил глаза, не впечатленный моим драматизмом.

— Кэсс да там дел то! Туда и обратно, ты бы хоть выслушала, в общем…

— Нет!

Мне очень хотелось зажмуриться и начать топать руками и ногами, и в то же время внутри скручивалась тугая пружина страха. Что уступлю, прогнусь.

Улыбка на лице дяди дрогнула, во взгляде сверкнул знакомый лед. Мелькнул — и пропал. Он сдержался, а мое сердце уже все равно успело упасть в пятки.

— … и вообще даже от учебы отрываться не пришлось бы, раз она тебе так важна, за каникулы бы управились, они же как раз скоро, верно?..

Примирительные и заискивающие интонации меня не тронули.

— Если ты продолжишь об этом говорить, я прямо сейчас развернусь и уйду, — отчеканила я, понимая, что что-то все же поменялось.

Я стала старше, умнее, сильнее. И отличать плохое от хорошего научилась. Правовая академия в этом, знаете ли, очень помогает. И то, за что при поимке дают срок от 5 до 10 лет в зависимости от тяжести преступления, однозначно относится к категории “плохое”.

Несмотря на твердый голос внутри у меня все тряслось и обмирало. От того, что я возражаю, от того, что стою на своем “нет”, которое для дяди вообще-то как красная тряпка для быка.

Но, может быть он тоже изменился?

Потому что вместо того, чтобы вылить на меня все то, в чем я неблагодарная девица, он вдруг пожал плечами:

— Ладно-ладно! Я понял, ты пока не готова об этом говорить. Давай сменим тему. Ну как, ты завела уже много друзей в академии?

— Нет, — огрызнулась я, возможно, излишне резко, окончательно запутавшись, что мне стоит чувствовать в данной ситуации и самой по себе и по отношению к дяде.

У меня все еще крутило живот и противно холодели пальцы рук.

— Кэсси, — укоризненно протянул дядюшка. — Это ошибка, ее нужно немедленно исправлять. Ну-ну, не сердись, милая! Но ты и сама должна понимать, что образование можно получить в миллионе мест попроще. А в заведения вроде вашей академии идут не столько учиться, сколько заводить связи!..

-

Я возвращалась домой. В кампус, конечно — нет у меня никакого дома, даже квартира родительская, и та сдана на пять лет вперед!

Адреналин шарашил по венам. Внутри меня все было сжато, словно в предчувствии удара, которого не случилось, но он обязательно случится, обязательно!

Меня потряхивало, шаги получались крупными, размашистыми.