Гросс Теккер, конечно, хороший мальчик, но…
Но, боги, какой же он бабник!
Впрочем, это всё дела грядущие. А пока…
Почему бы не утешить мальчика?
Я притянула его к себе ближе, оплетая ногами покрепче. Погладила по груди. И шепнула на ухо:
— Скажи, а как ты относишься к ролевым играм?
— К чему?..
Сердце под моей ладонью забилось чаще.
— К ролевым играм, — повторила я, чувствуя, как колотится сердце и пересыхают губы, снова, как тогда, когда я предложила гросс Теккеру секс в обмен на исследовательскую работу, но продолжая изображать из себя опытную роковую даму. — Например, в принуждение…
— Тебе нравится принуждение?
Голос у него охрип, и это пролилось бальзамом на моё самолюбие.
— Мне не нравится принуждение, — снисходительно улыбнулась я, — мне это неприятно. Но мне интересно в него поиграть!
Вив некоторое время обдумывал мое предложение, на лице сменялись разные выражения и отражалась работа мысли.
Потом он деловито сгреб в захват мои запястья и завел руки мне за голову.
На этом этапе мне стало волнительно и тревожно, и кровь понесла по венам адреналин. Не от страха, нет — вот еще, бояться, — а от того, насколько неприличное и непристойное мы будем сейчас делать.
У-у-у, как грязно!
Я зажмурилась, предвкушая бесстыдное развлечение, а открыв глаза, резко взбрыкнула, сопротивляясь гросс Теккеру, который с сопением одной рукой возился с ремнем моих джинсов, а второй так и сжимал запяться.
Вив тут же выпустил меня из захвата.
Я взглянула на него укоризненно.
Он смутился пробормотал себе под нос “Проклятье, извини” и снова сгреб мои руки.
И уставился на меня вопросительно: ну, а дальше что?
Потом сделал рожу посуровее, постаравшись придать ей побольше зверства…
Я укусила себя за щеку.
Не ржать, Кассандра!
Мужская потенция — штука хрупкая, с ней бережно надо.
Вереница грядущих последовательниц тебе не простит, если ты нанесешь им невосполнимый ущерб.
И вообще… Ну ведь гнусно смеяться от того, что парню установки не позволяют применять к партнерше силу!
Не ржать, Кассандра!
…аутотренинг не помог.
Я каталась на спине, подвывая от хохота, и ждала немедленной смерти от руки нависшего надо мной гросс Теккера.
— Ладно! — сказала я, отсмеявшись.
Гросс Теккер продолжал нависать, и хоть убивать не торопился, каменная рожа намекала, что секса у меня сегодня не будет. А возможно, что и никогда не будет!
Я прочистила горло, и повторила:
— Ладно! Давай просто признаем, что актерское мастерство — это не твое.
Боги, как произнести “Я идиотка, но ты не виноват в моем идиотизме, и не принимай его, пожалуйста, на свой счет” так, чтобы это прозвучало деликатно?
Я прикусила губы, чтобы удержать абсолютно неуместный новый взрыв смеха, а Вив, продолжая нависать надо мной, спросил:
— Значит, актерское мастерство — не моё?
И так это прозвучало вкрадчиво, так мягко, что у меня в предчувствии неприятностей поджались ягодицы. Я, резво перебирая ногами по кровати, на всякий случай отъехала на них от гросс теккера подальше.
— Конечно, не моё…
Выражение лица у гросс Текера стало хищным и предвкушающим, и я почувствовала, как во рту пересохло, а по телу прокатилась волна то ли страха, то ли возбуждения, и…
Его рывок был резким и стремительным. Я осознала сразу две вещи — забиваться в угол к стене было тактической ошибкой и да, блин, он реально сильнее! Вив выдернул меня середину кровати, навалился сверху и скрутил руки теперь уже уверенно и не колеблясь, и это удалось ему играючи.
Я попыталась брыкнуться, но колени гросс Теккера молниеносно прижали к кровати мои бедра, и мне осталось только биться всем телом, извиваясь, пытаясь высвободиться.
Коленом, помогая себе свободной рукой, он развел мои ноги и уперся между ними. А затем вцепился в волосы на затылке, оттянул их, заставляя повернуть голову под нужным углом… Поцелуй был жестким, грубым. Голодным и жадным.
Я пыталась вытолкнуть чужой язык языком, пыталась отворачиваться и брыкаться… Но тщетно — физическое преимущество гросс Теккера было подавляющим.
И это, мать его, заводило.
И я перестала сдерживаться и провалилась в это преимущество, как под лёд.
В голове отщелкнулись предохранители, разрешив всё. Царапаться. Пинаться. Кусаться.
…и только благодаря тому, что последние проблески разума во мне не погасли, я удержалась, не применила к нему последнее оружие самообороны.
Это игра, Кассандра. Страшная, прекрасная, безумная игра.
Вив оставил на моем бедре красный след — свез кожу, рывком содрав с меня джинсы до колен вместе с бельем. И мне было восхитительно плевать.
Спихнув одежду по ногам дальше, до щиколоток, и дальше прочь, он навалился сверху, прижимая меня к постели и лишая возможности шевельнуться, прижался к голой промежности ширинкой, заставив прочувствовать в полной мере сочетание грубой ткани и твердого члена под нею.
Волна темного, животного желания ударила в голову.
Распятая, раскрытая, бессильная…
Когда Вив, облизнув пальцы, вогнал их в меня, я вскрикнула, дернулась — и насадилась на эти пальцы сама. Распаленная, заведенная до крайности его силой и своими фантазиями.
Испугалась что кончу прямо сейчас, забилась, всхлипывая, извиваясь…
Когда пальцы выскользнули из меня, мне хотелось его убить за это, и я забилась еще сильнее.
Вив бешено рычал, удерживая меня одной рукой и ногами, а второй рукой, с помощью зубов, пытаясь вскрыть пакетик с презервативом. Вскрыл. Раскатал по члену тонкую резину. И навалился всем весом, чтобы войти одним ударом и до упора.
Вжался, оскалился, глядя на меня одуревшими глазами — и задолбился яростно и жестко, как молот.
Всего десяток толчков — и я выгнулась дугой, готовясь, встречая предвестники оргазма…
И Вив рухнул на меня, сотрясаясь крупной дрожью.
Что?! Что-о-о?! Сво-о-олочь!
— Сейчас. Сейчас-сейчас-сейчас, — зашептал он, соскребая себя с меня.
Впился поцелуем-укусом, поцелуем клеймом, жестко прикусив нижнюю губу.
Член выскользнул из меня, и его место заняли пальцы. Пальцы — внутри, толкаются и заполняют, основание ладони давит на клитор. Знакомое напряжение расползается от промежности по телу, а Вив повышает ставки, и другая его рука тискает мою грудь, сжимая ее прямо через одежду, а язык врывается в рот, наглый и восхитительный, как его хозяин…
Чтобы догнать этого мерзавца, мне понадобилось несколько минут. И судорожные спазмы оргазма сжали его пальцы.
Вив, дождавшись, пока я блаженно обмякну, с чувством выполненного долга, написанным на лице, упал на меня сверху.
— Всё, Морель, меняемся, — пробормотал он, отдышавшись.
Но глаза так и не открыл — сил, что ли, не было?
— В смысле, я сверху, ты снизу? — уточнила я. — Ну, давай, перекатывайся…
— Нет.
Мозг, оглушенный ударной дозой гормонов, работал на холостом ходу и мысли генерировал медленно, неохотно.
— В смысле, в следующий раз я тебя насилую? — Не очень уверенно предположила я, пытаясь представить процесс.
Не… ну… Не, ну неправдоподобно, но что-то в этом есть!
Гросс Теккер подо мной затих.
Потом откашлялся.
Потом смущенно сказал:
— Нет. То есть…
— То есть, да?
— Нет! — Рявкнул отчего-то ужасно смущенный гросс Теккер. — То есть, это можно обсудить, но я имел в виду другое!
— Ну так колись уже, что ты там имел и что ты там в виду!
Меня всерьез разбирало любопытство, что за извращение он там придумал, если стесняется об этом сказать, после того, что между нами только что было?
Вив под моим крайне заинтересованным взглядом покраснел, а потом разозлился:
— Да что тут иметь, навыки самообороны у тебя отстой полный! Меняемся — в смысле, теперь я репетитором буду, физуху тебе подтяну!
Что-о-о?!
Нет, это не извращение!
Это чистый, неприкрытый садизм!
