— Я тоже тебя люблю, — шепчет она, когда я разрываю поцелуй и смотрю на нее сверху вниз, все еще погружаясь в нее. — Даже такого упрямого и слишком заботливого, как ты, я люблю тебя. Я влюбилась в тебя, когда никогда не думала, что смогу влюбиться в кого-нибудь снова…

Она вдыхает, когда я поднимаюсь, расстегиваю ремень и освобождаю ее руки, а затем достаю коробочку, открываю ее одной рукой и вынимаю кольцо.

Оно из розового золота, с овальным бриллиантом цвета шампанского в центре и более мелкими бриллиантами по всей полосе. У Фелисити открывается рот, когда она смотрит на него, и я тянусь к ее руке, медленно надевая кольцо на безымянный палец.

— Оно прекрасно, — шепчет она, и я выскальзываю из нее, перекатываясь на бок рядом с ней и поднося ее руку к своему рту.

— Но не так красиво, как ты.

— Это будет долгая помолвка, — поддразнивает она меня, перекатываясь ко мне так, что ее руки и подбородок оказываются на моей груди. — Еще дольше, если ты будешь продолжать использовать подобные фразы.

— Она может быть такой долгой, как ты захочешь, — уверяю я ее. — Лишь бы это закончилось вечностью с тобой.

Ее лицо смягчается, и она наклоняется, прижимаясь губами к моим.

— Я тоже хочу быть с тобой вечно, Финн. Здесь или где-нибудь еще. Женаты мы или нет, это никогда не изменится.

Она обнимает мое лицо ладонями, углубляя поцелуй. Я чувствую, как она прижимается ко мне, снова притягивает меня к себе, целует меня сладко и медленно, и я чувствую истинность этих слов в каждом поцелуе, в каждом прикосновении, когда снова заключаю ее в свои объятия.

Я люблю ее, а она любит меня.

И несмотря ни на что, ничто и никогда больше не разлучит нас.

АША

К лучшему или худшему, пока смерть не разлучит нас…

Я чуть не рассмеялась, произнося эти клятвы перед священником с Финном, Тео и Николаем, их семьями и небольшим количеством других друзей. Мне не понадобилась свадьба и произнесенные вслух клятвы, чтобы понять, что это правда для нас. Мы уже прошли через все лучшее и худшее, вместе встретили смерть задолго до того, как я стояла у алтаря, держа руки Финна в своих, и клялась любить его до конца своих дней.

Я уже знала, что так и будет. С того момента, как он спас меня, как заботился обо мне, как показал мне, что я стою для него больше, чем его собственная жизнь, как только он достал кольцо и попросил меня выйти за него замуж таким образом, который не имел бы смысла ни для кого, кроме нас двоих, я знала. Я никогда не думала, что снова обрету такую любовь, но теперь, когда я ее обрела, я знаю, что сделаю все, чтобы никогда не расставаться с ней.

Это была красивая свадьба и замечательный прием, но все это казалось мне почти лишним. Я была его задолго до того, как мы официально оформили отношения, а он был моим. Теперь, когда я смотрю на тонкий браслет из розового золота, лежащий рядом с моим кольцом, мне кажется, что это не столько окончательно сколько, само собой разумеется.

— Любуешься своим новым украшением? — Финн наклоняется, чтобы поцеловать меня, его рука проводит по моей, пока мы устраиваемся в креслах частного самолета Тео — его подарка, чтобы доставить нас в наш медовый месяц. Сначала Ирландия для Финна, а потом Испания для меня, Финн хотел увидеть пабы и болота своей родной страны и показать мне все вокруг, а я хотела солнца, пляжей и хорошего вина. Ничто не мешало нам отправиться в длительный медовый месяц, и не было причин, по которым мы не могли бы устроить себе и то, и другое.

— Я подумала, что мне кажется, будто это было всегда, — мягко говорю я ему, наклоняясь, чтобы поцеловать его снова. — Как будто я всегда была твоей с тех пор, как мы встретились. Просто потребовалось время, чтобы осознать это.

— Я никогда ни за что не был так благодарен, как за то, что ты это сделала… — Пальцы Финна перебирают мои волосы, его рот прижимается к моему, углубляя поцелуй. — А когда мы приедем в отель в Дублине, у меня будет для тебя еще один подарок.

— О? — Я прижимаюсь к нему ближе. — Ты собираешься намекнуть мне?

— Ни малейшего намека, — уверяет он, подкрепляя фразу еще одним поцелуем. — Сколько бы ты ни дразнила меня пытаясь, — добавляет он, когда моя рука скользит по его бедру, а пальцы проникают все выше. — На самом деле, чем больше ты дразнишь, тем дольше я буду ждать, чтобы дать тебе это.

— И что же ты собираешься мне дать? — Я приподнимаю бровь, наклоняя подбородок для очередного поцелуя. — Что-то большое?

— Мне хочется так думать, — язвительно говорит Финн, на его губах мелькает улыбка. — Но тебе придется подождать и узнать.

***

Я узнаю ответ почти сразу после того, как мы занесли сумки в комнату. Финн лезет в свою сумку, что-то там роет, а потом протягивает мне коробку. Я с любопытством беру ее у него, пока он начинает расстегивать рубашку.

Внутри — пара наручников, маленький ключ и шелковая повязка на глаза.

— Это то, что я… — Я испуганно поднимаю на него глаза, а Финн смеется, стягивая с себя рубашку. У меня пересыхает во рту, когда я смотрю на него, вижу каждый сантиметр его мускулистого торса, выставленного на всеобщее обозрение, припорошенного медными волосами, по которым я так люблю водить пальцами.

— Мой свадебный подарок тебе — позволить тебе делать со мной все, что захочешь. — Он ухмыляется, проводя одной рукой по волосам, а другой по поясу. — В этой сумке есть и флоггер, если ты так хочешь.

Я чувствую, как мои глаза становятся еще шире, и прикрываю рот рукой, заходясь в смехе.

— Я не думала…

— Ты позволила мне делать с тобой все, что я хочу, и с тех пор так и было, — мягко говорит Финн, сокращая расстояние между нами. — Теперь моя очередь. Ты можешь делать все, что захочешь, миссис О'Салливан. — Он дразняще произносит последнее слово, его руки касаются моей талии, сдвигая шелковую рубашку без рукавов вверх по моему животу, когда он опускается передо мной на колени, а его руки нащупывают пуговицы моих джинсов. — Я уже стою на коленях, жена, так что скажи мне, что ты хочешь, чтобы я сделал?

— Мм. — В моей голове уже проносится дюжина идей, каждая из которых вкуснее предыдущей. — Это будет что-то вроде одной ночи, или у меня будут другие возможности в будущем?

Финн ухмыляется.

— Полагаю, все зависит от того, как пройдет ночь. Но я слышал, что ты очень хороша в своем деле. Лучшая, правда. — Его пальцы зацепляются за пояс моих джинсов, большие пальцы проводят по моим бедрам, пока я сдвигаю рубашку вверх и наслаждаюсь тем, как его взгляд жадно следит за ней. — Мне не терпится испытать твои таланты.

Я стягиваю с себя рубашку, отбрасывая ее в сторону вместе с бюстгальтером, и смотрю на своего великолепного мужа, стоящего передо мной на коленях на ковре, на моих губах играет лукавая улыбка, которая, как я знаю, ему очень хорошо знакома.

— Раз уж ты уже стоишь на коленях, то можешь воспользоваться этим.

Стон, вырвавшийся на свободу, когда он стягивает мои джинсы с бедер, говорит о том, что ему это нравится гораздо больше, чем он, возможно, хочет признать. Его рот мгновенно оказывается между моих ног, язык раздвигает мои складочки, и он закидывает одну ногу на плечо, пожирая меня, пока я запускаю одну руку в его медные волосы и крепко сжимаю их, покачивая бедрами, когда он почти неистово лижет и сосет мой клитор, подталкивая меня к быстрому, беспорядочному оргазму. Это не должно быть медленным или дразнящим, он дает мне именно то, о чем я просила, и это приятно. Финн, эксперт в том, чтобы делать из удовольствия мучение, доводя до того, что я умоляю его, и это захватывающее изменение.

Его жаждущий, голодный рот доводит меня до предела быстрее, чем я ожидала, и я вырываюсь вперед, почти падая на ковер, когда Финн хватает меня за бедра, продолжая посасывать мой клитор, а я стону и хватаюсь за его плечи, покачивая бедрами навстречу его рту. Я чувствую, как пульсирую в его губах, бьюсь о его язык в поисках последней крупицы удовольствия, пока не обмякаю в его руках. Финн поддерживает меня, его рык удовольствия вибрирует на моей коже.