Мне больно слышать, как он зовет другую женщину. Но что я дала ему, чтобы он захотел звать только меня? Все, что я делала, это дразнила и насмехалась, а потом скрывала от него то, чего он действительно хотел, потому что слишком боялась снова оказаться так близко к кому-то. Даже сейчас я в ужасе от того, что Финн заставляет меня чувствовать, и снова и снова говорю себе, что не позволю этому зайти слишком далеко. Я не позволю себе полностью влюбиться в него. Я позабочусь о нем, а потом уйду.

Иногда я могу сказать, что то, о чем он мечтает, скорее эротично, чем приятно. Мне удалось помочь ему переодеться, как только охрана принесла в комнату одежду и туалетные принадлежности для нас обоих, переодев его в пижамные штаны и оставив без рубашки, чтобы раны не терлись. И я не раз замечала, как его беспокойные сны возбуждают его, как его член напрягается под одеялом, когда он беспокойно двигается во сне.

Во время этих снов он всегда зовет меня. Не знаю, что я при этом чувствую. Я хотела его с самого начала, но для нас это невозможно. Я знаю, что произойдет, если мы зайдем так далеко. Я знаю, что ни для кого из нас не будет пути назад.

Трудно не потерять счет времени. Николай и Тео проверяют нас, давая понять, что они присматриваются к Матвею, ждут подходящего момента, чтобы сделать ход. Охрана приносит продукты, чтобы я могла приготовить нам еду, доктор заходит проведать Финна и завезти еще вещей, и часы перетекают один в другой, пока я сижу и жду, когда Финн полностью проснется.

Когда он это делает, первое, что он произносит, это мое имя.

— Аша?

Я чуть не выронила книгу, которую читала, от звука моего имени, слегка прозвучавшего на его губах, и подняла глаза, чтобы увидеть его голубые глаза полуоткрытыми и небольшую улыбку на изгибе его рта.

— Ты здесь, — бормочет он, и на этот раз я действительно роняю книгу. Я встаю со стула и в мгновение ока пересекаю комнату, забираясь на кровать рядом с ним. — Ты…

— Конечно, я здесь. — Я хочу коснуться его лица, но боюсь, что могу причинить ему боль, поэтому вместо этого тянусь к его рукам. — Я бы не оставила тебя. Не после того, что ты для меня сделал…

— И это единственная причина? — Пальцы Финна сомкнулись вокруг моих с большей силой, чем я ожидала. — Боже, Аша, когда произошел взрыв, в ту долю секунды я думал только о том, что никогда больше не увижу тебя…

Я не успеваю ответить. Его руки отпускают мои, поднимаются к моему лицу, и, притянув меня к себе, он впервые целует меня.

АША

На мгновение я позволяю поцеловать себя. Я так давно хотела, чтобы он меня поцеловал, и теперь, когда его губы на моих, я не хочу, чтобы это прекращалось. Его рот такой же теплый и мягкий, как я и думала, и если что-то из этого причиняет ему боль, ему, похоже, все равно. Его руки скользят по моим волосам, притягивая мой рот сильнее к своему, в его горле раздается стон, когда его язык скользит по моей нижней губе, желая проскользнуть в мой рот, спутаться с моим.

Я тоже этого хочу. Боже, я хочу этого. Я хочу его, каждая частичка меня мгновенно жаждет быть ближе к нему, кожа к коже, так близко, как только мы можем быть. Впервые за долгое время меня не волнует, что он взял все на себя, что он поцеловал меня, что не я в этот момент решаю, как поступить. Меня не волнует ничего, кроме того, как его рот прижимается к моему, как он стонет от прикосновения моего языка к его, как я чувствую желание пульсирующее между нами, словно живое существо.

А потом я вспоминаю другое имя, которое он выкрикнул во сне, и отстраняюсь, разрывая связь между нами. У него тоже есть свои призраки. Но я хочу знать, какие они, прежде чем мы продолжим.

Он пытается притянуть меня обратно, и я качаю головой, отстраняясь от поцелуя.

— Аша… — Голос Финна полон разочарования. — Пожалуйста, просто…

— Ты кое-кого звал во сне. — Я поджимаю губы, глядя на него сверху вниз. — Кого-то по имени Кэролайн. Которая…

На лице Финна появляется ужас, на скулах появляется румянец, и ему хватает благородства выглядеть пристыженным, когда он слегка приподнимается на подушках, морщась.

— Черт, — бормочет он, глядя на меня. — Кэролайн была…

— Была? — Мягко спрашиваю я, и он кивает.

— Была, — подчеркивает он. — Она была человеком, о котором я когда-то очень сильно заботился. Прошло много времени… семь, может быть, восемь лет. Мы были вместе почти два года, и у нас были все те вещи, которые, как я думаю, должны составлять хорошие отношения, не думаю, что ты хочешь об этом слышать, — поспешно добавляет он. — Я думал, что женюсь на ней. Но я решил, что если мы собираемся пожениться, то она должна знать правду о том, чем я зарабатываю на жизнь. До тех пор я скрывал это от нее, думая, что поступаю правильно, оберегаю ее беспокоясь о ней. А потом я рассказал ей правду, планируя сразу после этого попросить ее выйти за меня замуж, и…

Финн делает медленный вдох, и я понимаю, куда ведет эта история. Я даю ему закончить, позволяю сказать все, что нужно, потому что вижу, что ему больно говорить об этом.

— Она сказала, что я лгал ей. Что она не может мне доверять, хотя я сказал ей, что она может спрашивать все, что хочет, и я отвечу правдиво. Что я хочу провести с ней всю свою жизнь. Она ушла, и больше я о ней ничего не слышал.

— Черт. — Я выдыхаю это слово и немного откидываюсь назад, глядя на напряженное выражение лица Финна. — Мне так жаль…

— Нет, мне жаль. — Его рука по-прежнему обвита вокруг моей. — Мне жаль, что тебе пришлось услышать, как я зову ее, хотя на самом деле она мне больше не нужна. Не знаю, почему я так решил, но единственная женщина, которую я хотел бы видеть рядом с собой, пока я без сознания и ранен, это… — Он тяжело сглотнул, его пальцы провели по костяшкам моих пальцев. — Ну… ты, Аша.

— Можешь звать меня Фелисити. — Я смаргиваю слезы, глядя на него. — Ты называл меня так во сне. Вообще-то, оба имени. Аша и Фелисити. Но я думаю… я бы предпочла, чтобы ты называл меня моим настоящим именем. Прости, что я злилась на тебя…

— Ты имела на это право. Я шпионил, как ты и сказала. Я сделал это, потому что искренне не верил, что ты скажешь мне правду… но ты была права, когда сказала, что я должен был спросить. Я должен был. И мне жаль, что я этого не сделал.

Мы сидим так в течение долгого времени. Я провожу большим пальцем по его руке, пытаясь найти слова, чтобы сказать ему то, что мне нужно, чтобы быть с ним такой же честной, каким он был со мной.

— Я тоже кое-кого потеряла, — наконец тихо говорю я и вижу, как его глаза слегка расширяются.

— Что случилось? — Спрашивает он. — Если ты хочешь рассказать мне, то есть…

Я киваю, прикусив нижнюю губу.

— Его звали Джейми, — тихо говорю я. — Я встретила его в Сент-Луисе. Уверена, если ты искал меня, то знаешь, что я там жила. Я танцевала в дерьмовом клубе, и его приятели привели его туда на двадцать первый день рождения. Он пришел ко мне на задний двор, пока я курила…

Финн поднимает бровь, и я сухо смеюсь.

— Я больше не курю, как ты, я уверена, уже понял. Он… — Я тяжело сглатываю, вспоминая ту ночь. — Я сказала ему, что он может поцеловать меня в качестве подарка на день рождения. Я хотела знать, сделает он это или нет. И когда он это сделал, я поняла, что у меня проблемы.

— Значит, ты влюбилась в него. — Это не вопрос, и я уверена, что Финн слышит это в моем голосе. В его голосе нет ревности, только тихая грусть, которая говорит о том, что он хотя бы немного понимает, что я чувствую.

Я киваю.

— Да. Мы тоже были вместе пару лет. Но он…

Слезы наворачиваются на глаза, и мне приходится изо всех сил стараться не расплакаться, чтобы закончить рассказ.

— Ты не должна рассказывать мне сейчас, — тихо говорит Финн, и я качаю головой.

— Мне нужно. Я хочу, чтобы ты понял, почему все было так, как есть. — Я делаю медленный вдох. — Он был в банде байкеров. Это было из-за его брата, он не очень хотел быть частью этого. Но у него не было особого выбора. Он был милым, добрым, застенчивым человеком, совсем не тем, кто должен быть частью чего-то подобного. Ему нравились мотоциклы и работа над ними, но все остальное, он не хотел в этом участвовать. И в итоге участие в этой жизни привело к его гибели.