— Я не обязана была соглашаться на это, — говорю я ему так мягко, как только могу. — Не вини себя, Финн, это только помешает понять, что действительно важно.

Он одаривает меня натянутой, грустной улыбкой.

— И что же это, Аша?

— Ты с Николаем и Тео найдешь решение, как уложить Матвея на дно.

Улыбка Финна немного ослабевает.

— В этом я с тобой солидарен, девочка. — Его пальцы нежно поглаживают тыльную сторону моей руки. — И я хочу, чтобы ты оставалась здесь столько, сколько нужно, пока тебе не станет лучше и ты не почувствуешь себя в безопасности. У меня нет никаких других ожиданий, кроме этого, — быстро добавляет он. — Все, что тебе нужно, девочка, у тебя есть. Без всяких условий.

В его голосе звучит доброта, которую я давно ни от кого не слышала, и, подняв на него глаза, я понимаю, что он искренен. Здесь нет никакой уловки, никакой игры, чтобы заставить меня трахнуть его, если я останусь здесь надолго. Просто мягкий взгляд его глаз говорит мне о том, что он хочет заботиться обо мне, и это приводит меня в ужас.

Я не могу влюбиться в этого человека. Не могу. Я не могу сделать это снова.

Моя грудь сжимается от боли воспоминаний о потере, и я высвобождаю свою руку из руки Финна, сцепляя пальцы на коленях. Я вижу, как он заботится обо мне, и я тоже забочусь о нем. Это может стать началом чего-то, что перерастет в нечто большее, если мы позволим этому случиться.

Я тянусь к стакану с водой, осторожно подношу его ко рту и стараюсь не поморщиться, когда прохладное стекло касается моих губ.

— Ты вообще спал? — Спрашиваю я, и рот Финна кривится. Я вижу ответ на свой вопрос в тенях под его глазами, но я хочу, чтобы он знал, что я думала об этом.

— Немного. В основном присматривал за тобой. А потом пошел разбираться с машиной, которую я угнал, чтобы привезти тебя сюда. Пришлось почистить ее и оставить в таком месте, где вероятность того, что ее отследят, будет меньше.

— А как же твой мотоцикл. — До этого момента я не задумывалась об этом, но теперь понимаю, что Финн никак не смог бы привезти меня на нем. Я бы не смогла удержаться на нем.

— А, ну… — Лицо Финна приобретает слегка мрачное выражение. — Тут уж ничего не поделаешь, девочка. Я не могу рисковать, возвращаясь туда, чтобы забрать его, и, скорее всего, они все равно его уже разгромили. Не волнуйся, — быстро добавляет он, заметив выражение моего лица. — Не скажу, что это не больно. Я привязался к нему, но он был не единственным моим мотоциклом. У меня есть еще один, который мне нравится почти так же, и в любом случае пришло время вложить в него немного больше любви.

— Это дерьмово — откровенно говорю я ему. — И мне очень жаль. Я знаю, что это должно значить для тебя… потерять мотоцикл из-за…

— Откуда ты знаешь, девочка? — Неожиданно спросил Финн, его глаза сузились. — Я не знал, что ты так хорошо знакома с тем, что мужчина может чувствовать по отношению к своей машине.

Мой желудок мгновенно сжался. Я не подумала об этом до того, как заговорила, не подумала о том, какие вопросы о моем прошлом это может вызвать у Финна. Я просто хотела, чтобы он знал, что я все понимаю, и позволила своему рту разогнаться.

— Это не имеет значения. — Я отставила стакан и потянулась за супом, пытаясь успокоить его. — Я просто подумала, что для тебя это имеет значение.

— Мм. — Финн бросает на меня любопытный взгляд, но опускает его. Я не уверена, почему именно он опускает глаза, в прошлом он был более чем готов лезть не в свое дело, но, возможно, что-то в моем выражении лица заставило его не давить на меня дальше. — Нам нужно поговорить с Тео, — продолжает он. — Он знает о том, что я заставлял тебя делать, девочка. Они с Николаем хотят поговорить с тобой, как только ты почувствуешь себя лучше. Обсудить, что произошло и что будет дальше, если ты не против.

— А если против? — Я с любопытством смотрю на него, гадая, что он ответит.

— Ну… — Финн пожимает плечами. — Полагаю, они будут не слишком рады этому, но я бы позаботился о том, чтобы они не досаждали тебе. Если ты больше не хочешь иметь с этим ничего общего, даже подведения итогов, значит, так тому и быть. И я бы тебя не винил, честно говоря. После… — он осекается, но его взгляд скользит по моему лицу и шее, и я понимаю, о чем он думает.

Наступает долгая минута молчания, как будто он пытается решить, о чем спросить, а о чем промолчать.

— Я не хочу давить на тебя, — говорит он наконец. — Я видел много жестоких вещей в своей жизни, но то, что я увидел там… не могу представить, что ты захочешь говорить об этом в ближайшее время. Но если ты можешь рассказать мне что-нибудь о том, что произошло…

Я медленно вдыхаю, закрывая глаза, пытаясь прогнать тошноту, которая поднимается в моем желудке при воспоминании.

— Есть много деталей, о которых я бы предпочла не говорить сейчас, это правда, — тихо говорю я. — Но то, что произошло, действительно…

Трудно встретить его взгляд. Но когда мне это удается, я вижу в них боль и вину. Между нами существует странная близость, два человека, которые разделили определенный вид удовольствия, но не пошли до конца, в обстоятельствах, которые не позволяют им быть настолько близкими, как если бы они встретились иначе. И все же я доверила ему свою жизнь. Я не знаю о нем всего, и он, конечно, не знает обо мне всего, но кое-что мне известно… Думаю, в некотором смысле мне удалось разглядеть в нем то, что вряд ли удавалось многим другим. Я знаю, о чем он думает в этот момент: о том, что все было напрасно, что Матвей вышел из-под контроля раньше, чем он успел что-то предпринять, и что он потерпел неудачу. И меня удивляет моя собственная реакция: острая, сжимающая боль в груди при мысли о том, что он винит в этом себя.

— Я назвала ему свое стоп-слово, а он его проигнорировал, — тихо говорю я. — Это не в первый раз…

Финн вскидывает голову.

— Что ты имеешь в виду? — Сурово спрашивает он, и я вздрагиваю.

— Вот почему Николай не позволил ему вернуться. Когда он выиграл ночь со мной в покер, он причинил мне больше боли, чем я считала нужным. Я использовала свое стоп-слово, а он его проигнорировал. В "Розе" есть множество защитных средств, так что, кроме ужасных ощущений, мне ничего не угрожало. Но сейчас…

— Черт. — Финн сжимает челюсть. — Я бы никогда не позволил тебе пойти туда, если бы знал, что…

— Я думала, что справлюсь с этим. Я думала… — У меня нет никакого оправдания, кроме того, что если бы я знала достаточно хорошо, если бы сказала Финну, он бы все отменил. А деньги были слишком хороши, чтобы отказаться и не воспользоваться шансом.

Он тоже это понимает. Я вижу это по его лицу.

— Ты действительно так сильно хочешь уехать из этого города? — Тихо спрашивает он. — Почему, Аша?

— Это мое дело. — Я ненавижу эти слова, даже когда они слетают с моих губ, особенно после всего, что он для меня сделал, но я не могу ему открыться. Если я это сделаю, то расскажу ему все, и тогда…

Я так близка к пропасти, которая приведет нас обоих к тому, к чему мы не готовы. К чему я не готова.

— Мне жаль, — тихо говорю я. — Я должна была рассказать тебе. Я должна была рассказать тебе обо всех рисках.

— Я… — Финн качает головой, делая медленный вдох, как будто пытается взять свои эмоции под контроль. — Боже, Аша, ты хоть представляешь, каково это было видеть тебя такой? Видеть женщину, которую я…

Он прерывается, его челюсть снова сжимается.

— Женщину, которую я должен был защищать, в таком виде. — Он тяжело сглатывает, и у меня возникает внезапное чувство, что то, как он закончил фразу, это не то, что вылетело у него изо рта, и я не знаю, что я при этом чувствую. Я должна быть напугана этим больше, чем я есть, и это пугает меня само по себе.

— Мне очень жаль, — снова шепчу я, и он натянуто улыбается.

— Это тебе пришлось пройти через это, девочка, — тихо говорит он. — Не мне расстраиваться. Больше всего на свете я сейчас беспокоюсь о тебе. Я хочу убедиться…