Ёнчжу казалось, что управлять местным книжным – это все равно что идти по бездорожью. Никак не удавалось найти идеальную бизнес-модель. Все владельцы таких лавок старались жить сегодняшним днем, опасаясь делать прогнозы на будущее. Никто не знал, что произойдет с магазином завтра. Ёнчжу тоже не представляла, как сложится судьба ее лавки в Хюнамдоне. В их первую встречу с Минчжуном она дала своему магазинчику от силы пару лет.

Тем не менее тут и там продолжали вырастать книжные. Ёнчжу даже подумалось, что изменился сам взгляд на открытие книжного дела. Теперь это больше напоминало сладостный сон, нежели серьезное начинание с готовой бизнес-моделью. В какой-то момент жизни человек, словно во сне, решает основать свой магазин. А через год или два просыпается и закрывает его. Вслед за ним появляется еще один мечтатель, а вместе с ним и новая лавка. Еще десять или двадцать лет назад книжных в округе было не найти, но сейчас они прочно вплелись в здешнюю жизнь.

Ёнчжу задумалась. Скорее всего, в Корее районным книжным не суждено стать популярными местами. Поэтому все ее идеи неизбежно потерпят неудачу.

«Хотя нет, это совсем другое», – возразила себе Ёнчжу. Для всего есть исключения, и можно просто попытаться (и это важно!), наслаждаясь процессом (хоть это и непросто!), а результат уже не так важен. Поэтому Ёнчжу решила получать удовольствие от усилий, которые вкладывала в успех магазина.

Она снова погрузилась в планы. Теперь нужно найти лекторов для еженедельных субботних мероприятий. Ёнчжу решила, что сначала это будут двухчасовые занятия, посвященные труду писателя, так как тема стремительно захватывает все больше и больше умов. Пожалуй, следует предложить Ли Арым и Хён Сыну провести у нее первые лекции. Ёнчжу тут же подготовила им письма.

– Ну вот, готово, – пробормотала Ёнчжу.

Минчхоль выжидающе посмотрел на нее. Закрыв блокнот, она сказала:

– Прости, столько дел.

Прочитав понимание в глазах юноши, Ёнчжу улыбнулась и продолжила:

– У тебя ведь сейчас каникулы. Что делаешь?

– Да все как обычно. Дополнительные занятия, дом – и так по кругу. Еда, душ, сон.

– Совсем ничего интересного? – спросила Ёнчжу и вдруг одернула себя: не слишком ли очевидные вопросы она задает? Ведь у нее в старших классах тоже было мало занимательного. Только постоянное ощущение тошноты от происходящего вокруг.

– Совсем ничего.

– Понятно.

– А… разве обязательно должно быть что-то интересное? Можно ведь и без этого прожить.

– Не могу сказать точно. Но если интереса нет, он ведь не появится через силу. Когда-нибудь возникнет сам собой.

– Да мама тоже… постоянно переживает, что у меня скучная жизнь. Лучше бы с учебой меня напрягала. Как я живу? Да просто. Как и все. Раз уж родился.

Ёнчжу ответила не сразу. Сначала проверив, есть ли в магазине посетители. Убедившись, что никому не требуется помощь, она подняла взгляд на Минчхоля. Перед ней предстало лицо ребенка, который уже успел разочароваться в жизни.

– Это все, конечно, так. Только, когда есть что-то интересное, даже дышится легче.

Чонсо согласно закивала, а Минчхоль смутился:

– Дышится легче?

– Да, и жизнь становится гораздо приятнее.

Ёнчжу задумчиво вгляделась в лицо мальчика. Наверное, она в его возрасте не выглядела такой потерянной. У нее все было просто: школа, дом, школа, дом. Мучилась из-за учебы, хотя, скорее, из-за постоянной конкуренции, и без конца беспокоилась о будущем. Ёнчжу не нравилось страдать из-за оценок – и она еще сильнее зациклилась на них. Ей очень не хотелось конкурировать – и она стала одержима победами. Надоело тревожиться о будущем – и все ее помыслы закрутились только вокруг него. Наверное, потому она и завидует сейчас Минчхолю. Ёнчжу не понимала парнишку, но радовалась, что его жизнь проходит иначе.

– Чувство беспомощности. Бессилия. Опустошения. От такого очень трудно избавиться. Будто ты свалился в пустой колодец. И нет никого на свете бесполезнее и обреченнее тебя.

Чонсо глубоко вздохнула, не отрываясь от вязания. Ёнчжу несколько секунд последила за ее руками, а затем продолжила с улыбкой:

– Поэтому я люблю книги. Тебе, наверное, от одного слова уже скучно?

– Нет, почему?..

– Читая книги, я кое-что узнала. Все писатели сами сидят в пустом колодце. Кто-то упал туда раньше, кто-то позже. Но все они говорят одно: что и дальше будут там оказываться.

– И почему я должен прислушиваться к таким людям? – недоумевал Минчхоль.

– М-м-м… Ответ очень прост. Человеку придает сил осознание, что не только ему в этом мире приходится тяжело. Да, груз с души никуда не исчезает, но нести его становится легче. Существуют ли вообще люди, которые ни разу не падали в пустой колодец? Если подумать, придешь лишь к одному ответу: нет, – сказала Ёнчжу и, слегка улыбнувшись, продолжила: – Но в какой-то момент ты понимаешь, что хватит с тебя этого колодца. Встаешь с колен, расправляешь плечи – и бац! – понимаешь, что колодец-то был не таким уж глубоким. И сам над собой смеешься при одной мысли, что ты собирался влачить ничтожное существование на том дне. Внезапно откуда-то сбоку начинает дуть приятный ветерок. И ты чувствуешь облегчение и радость.

– Извините, но я плохо понимаю, о чем вы, – нахмурился Минчхоль.

– Да, прости. Я что-то увлеклась.

– Тетя Ёнчжу?

– Да?

– А от того, что вы сейчас сказали, тоже дышится легче?

– Ага.

– Почему?

– Все благодаря ветру.

– Ветру?

– Я часто думаю о том, как мне повезло. Повезло, что я люблю ветер. Когда я выхожу вечером на улицу, мне дышится легче. Всего одно это мгновение дает силы жить дальше. В тюрьме ветра нет, и какое же счастье, что мы не в тюрьме! Человек очень сложно устроен. Но если задуматься, на самом деле все куда проще. Есть такие мгновения, когда можешь дышать полной грудью. Пускай десять минут в день или целый час – в такие моменты мы постигаем ценность жизни.

– Да, да, все так, – пробормотала Чонсо.

Минчхоль снова поднял серьезный взгляд на Ёнчжу:

– Значит… мама хочет, чтобы у меня появилось такое мгновение?

– Не знаю. Я и сама ее не понимаю.

– А вы?

– Я? Ну… – начала Ёнчжу и искренне улыбнулась: – Мне кажется, что один раз упасть в пустой колодец – это не так уж и плохо. Почему бы не попробовать? Никто не знает, что будет дальше. А ведь интересно, что случится, когда мы поднимемся.

В последнее время он возвращался домой около шести вечера. Готовил еду, ужинал, мыл посуду – и время подходило к восьми. Вот тогда-то Хён Сыну превращался в совсем другого человека. Больше не нужно было играть роль неприметного офисного сотрудника. Он сбрасывал оковы ответственности, отказывался от механических действий, мыслей и попыток казаться бесчувственным. Наступало время побыть собой. По-настоящему.

Уже несколько лет, возвращаясь с работы, он давал волю своей врожденной предрасположенности докапываться до сути. И объектом этой предрасположенности стал корейский язык. Прежде Сыну около десяти лет изучал языки программирования. Но больше он не программист, а всего лишь обычный офисный сотрудник, который ходит на работу по привычке.

Сыну любил копаться в особенностях корейского языка, хоть это было и нелегко. Ему нравилось сосредоточенно учиться. Все результаты исследований он записывал в личный блог. А почувствовав уверенность в своих силах, Сыну взялся искать ошибки в чужих предложениях, чтобы попрактиковаться. Число подписчиков постепенно росло, и он стал позиционировать себя как настоящего блогера. Так прошло пять лет: днем – в офисе, а по ночам – в интернете.

В таком ритме жизни Сыну ощущал внутренний подъем. Ведь подписчики не знали, даже как он выглядит, и все равно всячески поддерживали блогера: оставляли комментарии, советовали книги и повсюду рекламировали его канал. Люди посвящали свое время совершенно незнакомому человеку, высоко оценив его готовность безвозмездно делиться знаниями. Многие признавались, что отношение Сыну к жизни придало им смелости. А тот все удивлялся такой поддержке, ведь он почти не делился подробностями своей личной жизни. Оказалось, присутствие автора в тексте скрыть невозможно. Наверное, поэтому Ёнчжу спросила тогда, что же общего у автора и его произведения.