— Мы вас ждали, Андрей Константинович, так ждали, и даже на пару дней отодвинули день принятия присяги у сыновей Кавказских кланов. Это такой праздник: мальчики становятся мужчинами и получают меч. А если они получат меч из рук Великого князя, а его брат будет стоять у него за спиной во время принятия присяги? Этот день они запомнят до конца жизни! Им будут завидовать все остальные сыновья кланов, а девушки все поголовно потеряют голову…

— Поправь меня, если я ошибаюсь, — я почувствовал, как короткие волосы на затылке дыбом встают. — Вы узнали, что мы с Ромкой приезжаем и традиционный праздник подогнали под эту дату?

— Ну, да, — он не стал юлить. — У вас и так нет более преданных воинов. А после этого дня, о котором они будут своим внукам с гордостью рассказывать, каждый из них умрёт за вас не задумываясь. Конечно, наши кланы не такие могущественные, как те, что входят в тридцатку Совета, но они тоже воины. Не надо их обижать отказом и пренебрежением, — строго произнёс Армен.

— Я ничего не имею против принятия присяги, — стараясь утихомирить разогнавшееся сердце, я пытался придумать причину, как бы отвертеться от всего остального. — Но это праздник. И на нём воинов славят здравницами. И нужно пить вино, — добавил я обречённо.

— Да что там, пить-то, пара бокалов нашего домашнего, как в сухую землю войдёт. Вы же настоящий джигит, ну просто вылитый отец. — Сказал он, с восторгом глядя на меня.

— Вот именно, — ответил я мрачно. В этот момент дверь открылась, вошёл Ромка, и я, выдернув руку из хватки управляющего, пошёл поздравлять брата с возможностью опозориться на всю оставшуюся жизнь.

— Машка, ты совсем с ума сошла? — Вопль, раздавшийся из-за двери, пробился в мозг, и я открыл глаза, тупо глядя в потолок. — Как у тебя вообще мозгов хватило такое отчудить?

— Это Вовка надрывается, — сказал я вслух, опознав голос. — И чего он так надрывается?

— Скорее всего, Машу с Костей в одной койке застукал, — я покосился в ту сторону, откуда раздавался голос. Ольга села и прикоснулась к растрёпанным волосам. — Не смотри на меня, если я выгляжу так же, как и чувствую себя, то, боюсь, останусь без детей.

— Ты меня недооцениваешь, — я очень осторожно приподнялся на локтях и осмотрелся. — Только объясни мне, ради всего святого, как мы оказались в одной постели? Да ещё и всю ночь занимались такими страшными извращениями, о каких ни в одном доме терпимости даже не слышали?

— Что ты имеешь в виду? — Ольга сползла с кровати, держась за голову, и побрела в сторону ванны.

— Посмотри на нас. Мы полностью одеты, я даже носки не снял. Все блоки на моём источнике стоят намертво, то есть, мы всю ночь просто спали! Я себе этого никогда не прощу: оказаться в одной постели с желанной девушкой и… вот это всё.

— Мне другое непонятно, — ответила Ольга, останавливаясь возле двери в ванную, — вряд ли Устинов с Машей Вольф смогли похвастаться большими успехами на постельном поприще, чем мы с тобой. Тогда почему Вовка так вопит?

— Вопрос очень правильный, — ответил я с философским видом, падая обратно на подушку и закрывая глаза. — Кстати, чья это комната?

— Моя, — ответила Ольга, скрывшись за дверью.

— Охренеть, — я протёр лицо руками. — И как нас с Костиком занесло к девчонкам, у них же номера на третьем этаже.

Номера нам подготовили заранее. Три королевских люкса — все, какие были в «Зимней розе», и наш семейный, ничем от королевского люкса не отличающийся. Так что у каждого была своя комната. Две из которых сегодня ночью пустовали.

— Костя, от тебя я такого точно не ожидал, — раздался голос Федьки. — Ты даже ни разу не говорил, что тебе Машка нравится.

— Хватит уже орать, — в хриплом голосе, прервавшем Вольфа, я узнал голос брата. Три комнаты сегодня пустовали. Так, стоп. А он где ночевал? Или они втроём на одной койке…

Я подорвался с кровати и поспешил выйти из комнаты, несмотря на гул в голове. В гостиной между комнатами на диванчике сидел растрёпанный Ромка. С его плеч сползало одеяло, а сам он тёр слегка опухшую рожу. Ага, понятно, где он спал. Но почему здесь, а не в своей комнате, или в комнате Лары, что было бы хотя бы объяснимо. Стёпка-то почти наверняка с Юлькой ночевал.

— Я бы посмотрел на тебя, как ты верещал, если бы свою младшую сестрёнку с полуголым мужиком в койке застукал, — ядовито сказал Федька, скрестив руки на груди и сверля прокурорским взглядом Ромку.

— Я могу сейчас пойти в какую-нибудь комнату, не знаю, правда, в какую, но неважно, их не так уж и много за нами закреплено, и полюбоваться на свою младшую сестрёнку в койке с мужиком. И Ушаков, скорее всего, не полуголый, а даже без трусов. — Ответил ему Ромка, массируя виски. — Хотя нет. Всё-таки, вероятно Стёпка полуголый. Да, точно. Или вообще одетый. Вряд ли он был способен на подвиги, как и все мы, к слову. Так что, не истери, ничего с Машкой не произошло. Да они даже не поняли, что спят вместе.

— Только есть один нюанс. Стёпка и Юлька помолвлены! — Процедил Фёдор.

— Я не знаю, Рома, возможно, ничего и не было. Но, что-то же их понесло в одну кровать на автопилоте, — заявил красный Вовка, врываясь в гостиную из той комнаты, где, предположительно Устинова с Машкой застукали. — Тебя же не понесло никуда, ты, вон, на диванчике спать предпочёл. А знаешь, что ещё? Раз они сюда приползли в таком виде, то, скорее всего, делали это на глазах у кучи гостей этого очень немаленького отеля! И у меня нет гарантий, что здесь парочки журналистов не оказалось. Я звоню отцу. Даже если эти двое хотели друг друга морально поддержать, а то и просто поддержать, чтобы нигде не завалиться по дороге, то это вряд ли будет кого-то волновать. За дурость надо платить!

— Вов, может, всё-таки не надо? — попробовал я вступиться за рыдающую Машку, чьи всхлипывания были здесь слышны.

— Надо, Андрей, — и он набрал номер, поставив телефон на громкую связь. — Пап, тут такое дело…

— Если ты про Машку хочешь мне сообщить, то я в курсе, — раздался голос Вольфа. — Дениса сейчас нет, но я связался с ним ещё ночью, и он дал визу на публикацию заметки о помолвке.

— А откуда ты узнал, да ещё и ночью? — спросил Вовка за нас всех. Даже Маша перестала плакать. Она стояла в дверях комнаты, а хмурый Костя придерживал её за плечи.

— Вова, их сфотографировали. — Вздохнул Вольф. — Их всех сфотографировали. Использовали какой-то новый артефакт, сделавший снимки через окно. К счастью, всё было прилично. Степан с Юлей помолвлены, Андрей с Ольгой тоже. Рома вёл себя очень корректно с четвёртой девочкой. Только Машка с Костей отличились. К счастью, Андрей заметил, что их снимают, и сразу же позвонил отцу. Орлов сумел выйти на газету и притормозить выход номера, чтобы я успел тиснуть заметку о помолвке в его «Сегодня», прямо в утренний выпуск. Туда же поместили большую статью о празднике кланов гор, и сообщили, что присягу принимал Великий князь, побывавший на празднике с невестой. И сын министра обороны, тоже с невестой. Ну и про Машку сообщили. Михалыча посреди ночи подняли, чтобы он написал статью. А снимки из того артефакта забрали. Начальник охраны сумел артефакт поймать, когда на него Андрей указал. Только вот у него есть функция мгновенной отправки изображения. Артефакт доставили телепортом, и Петров сумел прекрасные кадры вытащить. Так что сенсация у этих сволочей не удалась. Вы мало шансов им даёте вас подловить, так что, мы особо вас ругать не будем. Всё-таки этот праздник — это красиво и важно. Ну а Маша доигралась. Ничего, постараются, смогут даже полюбить друг друга, мы же с твоей и Фединой матерями смогли. — И Юрий отключился.

Тут все взгляды, как один, сошлись на мне. Даже Ольга, успевшая выйти из комнаты, и слышавшая, о чём вещает Юра.

— Что вы на меня так смотрите? — я невольно попятился. — Я ни черта не помню, — решительно пройдя до дивана, я упал рядом с братом. — Нам нужен кто-то, кто помнит всё и сможет это рассказать.